Ограниченный конфликт - Андрей Максимушкин

– Подождите, вы говорите: это древний бункер древней расы? – прервал его Букин.

– Бравлин Владимирович, пожалуйста, прокрутите Николаю Владимировичу видеоматериалы. Все материалы.

Бравлин с удовольствием исполнил просьбу. Смотрели на экран все четверо, не проронив ни одного слова, даже звука. Только во время просмотра ролика Бравлин Генералов понял, почему командир решил засекретить находку. Аналитический ум офицера СГБ связал воедино все странности, обнаруженные в подземелье, и синдром Тионы, одной из жертв которого стал он сам. По застывшей на лице Прилукова саркастической усмешке было ясно, что он все понял еще внизу, в бункере. После просмотра материалов Всеслав в двух словах объяснил ситуацию Букину:

– Состав атмосферы, стул, высота потолков и дверные проемы. Расположение и размеры оборудования на столах. Подумайте, это же ясно даже ребенку.

– Согласен, в это трудно поверить. Вы совершенно правы, не стоит раньше времени выкладывать такое, – потрясенно произнес побледневший планетолог, – но мы будем там работать?

– Естественно, будем. Бравлин Владимирович, согласует состав научной группы, обеспечит мероприятия по неразглашению, и приступим к работе.

– У нас на Тионе есть один археолог, – напомнил Бравлин, – вызову его завтра утром.

Разговор прервал тихий звонок комп-коммуникатора. Всеслав недоуменно посмотрел на экранчик. Пришло сообщение наивысшего приоритета срочности, с Голуни. Обычно спейсграммы шли на рабочий комп Всеслава на «Остролисте», но сообщение с таким приоритетом нашло его даже в Озерной Пади.

Документ был коротким:

Всеслав, поздравляю с победой! Ты полностью выполнил задачу, молодец! Срочно реквизируй крейсер и возвращайся в Детинец. Назначаешь главнокомандующим в секторе Кромлева. Свою группу оставляешь на Тионе. Я тяжело болен, не могу справляться с делами. По прибытии на Голунь примешь Престол. Прости, Всеслав, но я вынужден передать тебе княжество раньше времени.

Дочитав текст до конца, Всеслав растерянно огляделся по сторонам. Словно он первый раз увидел это помещение. Потом поднялся на ноги и, заложив руки за спину, зашагал по кабинету. Люди внимательно, в три пары глаз следили за ним.

Отец был в своем репертуаре, ни слова не сказал о своей болезни, только рабочие инструкции и поздравление с победой. Всеслав не мог на него обижаться, еще в детстве разучился, нельзя обижаться на отца. Он взрослый пожилой человек, его уже не переделаешь. Но мог же он хоть в двух словах объяснить, что случилось?! Во время последней встречи он был совершенно здоров, и два дня назад, когда они разговаривали по спейс-связи, выглядел нормально.

Всеслав тяжело вздохнул и, вызвав через коммуникатор Ратибора Святославовича, приказал тому готовить к отлету «Илью Муромца» и принимать командование над всеми силами в системе. Затем отдал распоряжения Ворону и майору Вячеславу Антонову. Антонов назначался старшим экспертной группы СГБ, с личным подчинением Кромлеву. Капитан Генералов выводился из состава группы и получал неопределенный статус особого полномочного представителя Всеслава Бравлиновича Сибирцева на планете. Так было лучше, меньше людей знали об истинной задаче Бравлина Генералова, тогда как тот получал карт-бланш на практически любые действия и возможность привлекать почти все имеющиеся в секторе ресурсы. Вопросов ни у кого не было. Просто не осмелились.

26

– Хорошая сегодня погодка. На небе ни облачка. Метеослужба обещает, еще две недели дождей не будет.

– Точно, хороший сегодня день. Правильно сделали, что на природу выбрались, воздухом подышать, – поддержал Всеслава отец. Они гуляли по протянувшемуся за Детинцем лесу. Нормальный послеобеденный моцион, а заодно и отдых от дел. В последнее время их у Всеслава было много.

– Смотри, лиса! Вон за тем деревом прошмыгнула.

– Точно. Рыжая плутовка к зиме отъедается. – Старый князь остановился, вглядываясь в глубь леса. Лисица обернулась в сторону людей, коротко тявкнула и, махнув пушистым хвостом, скрылась под лапами старой ели.

– Все, убежала, – Всеслав махнул вслед лисе рукой и, подобрав с земли ярко-красный кленовый лист, насадил его на сучок.

– Вот так бы и в жизни: взять и вернуть все назад, – невесело прокомментировал манипуляции Всеслава отец.

– Сожалеешь о том дне? Когда змею не заметил?

– Нет, ни капельки не жаль. Я тогда все правильно сделал. Просто внимательнее надо было под ноги смотреть, – жестко заявил Бравлин Яросветович. – Кто же мог подумать, что у меня аллергия на гадючий яд?

Бравлин и не мог по-другому. Всеслав как никто это знал. Хотя в тот проклятый день князь чуть не отправился прямиком в Ирий. Реакция его организма на дозу змеиного яда была тяжелой. Хорошо, телохранители не растерялись и, оказав первую помощь, прямиком доставили князя к врачу. Успели. Тот злосчастный укус до сих пор давал о себе знать, хоть и прошло больше месяца. Бравлин Яросветович был вынужден целую неделю проваляться в постели, а затем ему назначили санаторный режим. До сих пор иногда болела голова, ощущались нездоровая сонливость, слабость. Врачи обещали, что через полгода он войдет в форму. Но нагрузки придется сократить. И затем всю жизнь Бравлину надо будет опасаться ядовитых змей. Врожденная аллергия – это не шутка, это не лечится.

– Завтра визит Форгейта, – напомнил о делах Всеслав. – Почему ты не пойдешь на официальный прием?

– Потому и не пойду. Теперь ты Великий Князь. Тебе и представлять Руссколань.

– Но Союз возник с твоей подачи. Может, лучше переиграть схему визита? Продемонстрировать преемственность власти? – настаивал на своем Всеслав, хоть и понимал, что спорить по этому вопросу с отцом бесполезно. Бравлин четко держался выбранной линии, на официальных мероприятиях он не появляется.

Один Народ, одна Страна, один Великий Князь и одна Вера – это был основополагающий принцип Руссколани. Нарушать его нельзя ни под каким соусом. Иначе народ потеряет доверие к правящему Дому, а это начало конца. Сколько в истории было примеров, когда Правитель становился недостойным своего народа. И всегда это заканчивалось деградацией, кризисом, смутой и кровью. Хотя если так посудить, основной верой Руссколани давно уже является не родноверие, а атеизм. И планет у княжества много, на старых мирах у людей свои обычаи, правила появляются. Нравы меняются. Может, так и от остальных постулатов придется отойти? И сохранится ли тогда княжество? Сложный вопрос, и однозначного ответа на него нет.

Искоса наблюдая за сыном, Бравлин думал, что тот хорошо взялся за дело. Всего 15 дней как Всеслав вернулся на Голунь и 14 с момента его провозглашения Великим Князем, а он уже в курсе всех дел, владеет ситуацией, вникает в нюансы, четко ведет политику. Молодец! Не зря Бравлин выбрал его наследником.

Уже на следующий же день после восшествия на Престол Всеслав перешерстил Совет Министров и отправил в отставку двоих плохо справляющихся с обязанностями. У самого Бравлина все до них руки не доходили. Думские бояре также первым делом попыталась протолкнуть под шумок пару сомнительных законопроектов. Надеялись на неопытность молодого князя. Со Всеславом такой фокус не прошел, он ничего не подписывал «втемную».

Проект приватизации планетарных транспортных сетей был красиво отправлен на доработку вместе с внушительным списком замечаний. Там между думскими комиссиями и комитетами он мирно скончается, примерно через год. Даже сильное лобби не поможет. А предложение сократить расходы на армию в связи с прекращением догонского конфликта Всеслав прямо пообещал выставить на всенародное Вече. После этой идеи авторы предложения поспешили ретироваться. Всем было известно, что Вече, наоборот, потребует повысить расходы на оборону. Общество было настроено самым решительным образом, люди предпочитали чувствовать себя в безопасности, особенно в свете последнего военного конфликта.

Вскоре до всех дошло: новый князь знает свое дело и умеет работать с людьми. А его биография только способствовала росту уважения со стороны граждан. Правда, не все это сначала поняли. Владимир Рюрикович Крамолин решил на первых порах попробовать себя в роли «старого опытного наставника молодого правителя». Но он не учел, что Всеслав Сибирцев не терпел такого отношения к Престолу. Первое же совещание, на котором Крамолин позволил себе пару отеческих замечаний, сделанных снисходительным тоном, закончилось страшным разносом. От директора СГБ только пух и перья летели. Всеслав, прекрасно знакомый со всеми последними недоработками, промахами и провалами СГБ, вульгарно говоря, публично поимел Крамолина во все дыры. Тем самым до сведения министров, Думы и высокопоставленных чиновников было доведено, что Всеслав Бравлинович никаких нарушений иерархии и «особых отношений» не потерпит.