Красив и очень опасен - Энн Стюарт

Воцарилось продолжительное молчание.

– Да, – произнес наконец Ричард. – А ведь было время, когда твоя привычка краснеть казалась мне такой милой и очаровательной.

– Но ведь я не сказала генералу, что они живы! – вспылила Кэссиди.

– От тебя это и не требовалось. Генерал умен и проницателен. Таких, как ты, он видит насквозь. Твое лицо поведало ему обо всем красноречивее всяких слов. Вот почему он увез Франческу. Он держит ее в заложницах. Ему не терпится отправить меня на тот свет. Он мечтает наложить лапы на Сета и Ариэль.

– Это он убил Диану?

Ричард повернул голову и на мгновение посмотрел на Кэссиди с нескрываемым удивлением.

– Ты еще не отчаялась найти козла отпущения, Кэсси? Мне казалось, тебе уже известно, кто убил Диану. Ты все проанализировала, распределила вину, изучила мотивы и вынесла приговор.

– Что все-таки на самом деле случилось в тот вечер?

– Я тебе все сказал.

– Мне так не кажется. Я думаю, что, признав вину, ты просто подверг меня очередному испытанию, которые я регулярно проваливаю одно за другим. До Вермонта еще далеко. Может, все-таки расскажешь мне всю правду?

– Поверь, Кэсси, радости тебе это не доставит, – сухо усмехнулся Ричард.

– Расскажи, черт бы тебя побрал! – гневно вскричала Кэссиди. – Я требую!

На лице Ричарда отобразилось сомнение, и Кэссиди вдруг захотелось размахнуться и ударить его.

– Тебе это ни к чему, – процедил он. – Но выбора у тебя уже нет. Я расскажу все. И посмотрим, сможешь ли ты когда-нибудь спать после этого.

В тот вечер дом казался тихим и спокойным. Впрочем, это было обманчиво: снаружи дом всегда выглядел вполне достойно, тогда как внутри бушевали бури и кипели страсти, перемежаясь с полосами глухого и безутешного отчаяния.

Диана стояла наверху лестницы недвижимо, как статуя, дожидаясь его. По мерцанию ее синих глаз Ричард догадался – сегодня она таблеток не принимала. Он до сих пор так и не мог понять, что из двух зол хуже: пила ли его жена лекарство или – забывала. Он всерьез пытался ее лечить; однажды в течение целых девяти месяцев Диана держалась на легких транквилизаторах. Но потом ее отец вернулся с Ближнего Востока и подыскал дочери другого врача. С тех пор Диану как подменили.

Слава богу, в тот день чутье не подвело Ричарда. Он отвез детишек к Салли, строго-настрого наказав ей затаиться и вплоть до особого его сигнала не объявляться. Он уже привык к выходкам Дианы, к постепенному нагнетанию напряжения, которое завершалось бешеным всплеском неконтролируемой звериной ярости. А Салли он доверял как самому себе. Она не могла его подвести.

– Где они? – спросила Диана. Голос ее звучал по-детски наивно и непосредственно, как у шестилетней девочки, да и кукольные синие глаза усиливали это впечатление.

– Они в надежных руках, – спокойно ответил Ричард. Но Диана была уже не способна что-либо воспринимать.

– Они уезжают со мной, – заявила она. И начала спускаться по ступенькам, прекрасная и грациозная, одетая в розовое платьице с бантиками и складочками. Не по возрасту кокетливое. Подарок любящего отца.

– Куда ты собралась, Диана? – Ричард был предельно спокоен, поскольку уже знал ответ.

– К папе. Он единственный, кто меня по-настоящему любит. И всегда любил. Вы просто этого не понимаете. Никто не может понять, какие узы нас с ним связывают.

– Я понимаю. – Ричард и вправду прозрел. Но только слишком поздно.

– Я обещала ему привезти детей, – продолжила Диана плаксивым голоском маленькой девочки. Ричард даже подумал, что сейчас она закрутит локон вокруг мизинца, а потом начнет ковырять пол носком туфли.

– Нет, – отрезал он.

Доверчивое выражение мигом исчезло, сменившись гримасой бешеной ярости.

– Это мои дети! – истошно завизжала Диана. – И они едут со мной!

– Нет.

Синие глаза заволокло матовой пеленой.

– Не могут они с тобой оставаться, – заговорила Диана, неожиданно успокоившись. – Мой папа ведь всемогущий, ты сам знаешь. Он национальный герой, народный любимец. У него повсюду друзья. Судьи, адвокаты. – В ее голосе вдруг появились доверительные нотки. – А ты ведь под подозрением, сам понимаешь.

Ричард нахмурился.

– Под каким еще подозрением?

– Как, не понимаешь? – мило улыбнулась Диана. – Сет ведь ключицу сломал. Врачи считают, что это вовсе не несчастный случай. Я как бы между прочим ввернула, что у тебя случаются припадки ярости.

– Что? – Ричард шагнул к ней, сжав кулаки.

– Не говоря уж о сломанной руке Ариэль и бесчисленных синяках, на которые давно обращали внимание их учителя, – добавила Диана. – Думаю, расследование уже идет полным ходом. Поначалу они не знали, верить мне или нет. Но я сумела их убедить. – Глаза ее злорадно сверкнули. – С папиной помощью.

Охваченный внезапно накатившим ужасом, Ричард на мгновение зажмурился. Господи, ну как же это могло случиться? Почему до этого дошло? И в самом страшном сне ему не могло пригрезиться, что Диана способна на такое.

– Ты их била, Диана, – с трудом выдавил он. – За что? Что они тебе сделали?

Диана надула губки; несмышленое дитя, да и только.

– Они ко мне дурно относятся. Поделом им. – Она прошла к двери гостиной и прикрыла ее. – Дети меня не слушаются. Они меня не любят. Ни тот, ни другой. Им только тебя подавай. И ты их любишь. Куда больше, чем меня.

Ричард сдерживался из последних сил. Впервые в жизни его охватило безумное желание убить ее. Растерзать голыми руками. Раздавить гадину. Вырвать из ее груди еще трепещущее сердце.

– Почему тогда ты хочешь забрать их с собой?

– Они нужны папе.

– А в чем дело, Диана? Ты стала слишком стара для него? – Ричард вслепую задал вопрос, который был рожден к жизни подозрениями, давно уже затаившимися в самых темных и мрачных недрах его души.

– Да, – просто ответила Диана. Она обернулась, и тогда Ричард увидел, как в ее руке блеснул нож. Огромный, острый как бритва кухонный нож для разделки мяса.

– Диана! – окликнул он настороженно и негромко.

– А ведь ты должен был оберегать меня, – вдруг вскинулась она. – Любить до беспамятства и защищать от него. Но ты не сумел. Кишка тонка оказалась. И ты вовсе не верил, что я маленькая принцесса. Ты от меня устал. Называл меня испорченной и капризной. И вообще детей любил больше, чем меня. Это нечестно. Ты сам подтолкнул меня к папочке. Только он меня любит и понимает.

– Нечестно, как же! – Только и сумел выдавить Ричард. Его мутило, к горлу подкатил комок, голова кружилась.

– Ну так что, попытаешься меня остановить? – подзадоривала его Диана. – Папочка хочет иметь от меня детишек. И я их ему подарю. Ему они нужнее. Да и, в конце концов, должна же я наконец снова стать его послушной девочкой. Я была ею с пятилетнего возраста, когда он впервые начал наведываться в мою спаленку. Я была его маленьким солдатиком, ожидавшим возвращения своего героя с поля брани. Никогда не плакала, как бы больно мне ни было. Да, я не пролила ни слезинки.