Пленники Сабуровой дачи - Ирина Сергеевна Потанина

— Да вы с ума сошли! — гаркнул Коля. — Ты мне сказал, что позвонишь в ближайший участок, и через десять минут выступаем… — Тут он взял себя в руки и глянул на Опанаса в упор: — Какие у тебя вообще есть аргументы, что кроме Тоси кто-то еще может быть замешан? На кой черт нам опергруппа? С безумной санитаркой, что ли, не справимся?

— Да, — суетливо начал Опанас — аргументов никаких. На наличие сообщников ничто не намекает. Но мы не знаем, что у вашей Тоси на уме. И сколько оружия она успела утащить из схрона, тоже не известно. — Тут Опанас переключился на удивленно кашлянувшего Игнатова: — Да, скорее всего пропажа арсенала из схрона — дело рук Тоси. Она, похоже, подбросила винтовку Василию, чтобы навести на него подозрения.

— Что сказал Грайворонский, когда пришел в себя? Ответь мне четко, без этой гадостной заботы в глазах! — напирал Горленко.

— Сказал, что Тося, услышав про его мечты найти сокровища, подошла вечером после отбоя и дала карту. Сказала, что закопана шкатулка с драгоценностями и что согласна половиной поделиться. Сама, мол, боится идти на раскопки — слышала, что там вокруг все заминировано, а он, Грайворонский, мол, мужчина опытный, справится. Он ей вроде бы и не поверил. Но не удержался, пошел проверить. Доказывал мне еще, что собирался, если клад найдет, все государству сдать. Но я уже не слушал, естественно.

— Вот! — выпалил Коля. — А если б был сообщник, она его бы посылала, а не Грайворонского. Надо идти. Переговоры пусть ведет Морской — он в этом спец. В бумажках что хочешь, то потом и пиши. Хоть десять опергрупп как будто бы там было. Но действовать будем сейчас!

И Николай уверенно ринулся к дальнему корпусу среди хозяйственных пристроек возле которого и прятался вход в схрон.

— Я знал, что этим кончится, — вздохнул Опанас, вынимая из-за пазухи артиллерийский керосиновый фонарь. — Что было в кабинете, то и взял! Простите, временно реквизируем для оперативной работы, — оправдываясь одновременно перед Игнатовым и Морским, заявил он, бросаясь догонять Горленко.

— Пойду-ка я, пожалуй, пройдусь до ближайшего отделения милиции, — пробормотал Игнатов растерянно. — Тут ходу — 15 минут.

Морской одобрительно кивнул на бегу, а сам тоже рванул за Николаем — умение вести переговоры действительно могло сыграть решающую роль.

— Заперто изнутри! И печати НКВД порезаны. Аккуратно, будто скальпелем, да? — констатировал Коля, добравшись до входа в схрон. Он пару раз стукнул ботинком. Прокричал: — Открывайте, милиция! — попытался вышибить дверь плечом.

Морской аккуратно отставил в сторону портфель и, взобравшись на валявшееся рядом бревно, попытался заглянуть в окно. В полосках света, падающих сквозь решетку, витала пыль. Внутри, кажется, метались какие-то тени.

— Дверь крепкая, зараза! — рявкнул Коля. — Стены тоньше. Сейчас я их снесу.

Он начал разгоняться, но Опанас остановил.

— Отойдите, — с осуждающим вздохом попросил он и выудил из пальто какие-то инструменты. В своей суетливо-бормочащей манере он принялся заговаривать замок: — Разумней было б подождать патруль, но ладно. Я тоже кое-что умею. Оперативная работа даром не проходит, — пояснил он присутствующим. Замок послушался, и дверь со скрипом отворилась.

* * *

Как только наверху раздался шум, Тося схватила рыжее полотенце и, ловко скомкав, заткнула Свете рот. Хотя до этого уже шла на контакт: и стул вместе со Светой подняла, и извинилась за удар, и даже выслушала историю про сундук с книгами. Поверила или нет — было неясно, но слушала внимательно и почти спокойно.

Но тут за дверью, примостившейся на последней ступеньке крутой лестницы, ведущей в схрон, раздались голоса. Тосю мгновенно словно подменили. Лишив Свету возможности предупредить пришедших об опасности, она нырнула за пролом в углу стены.

«Пытается сбежать? Но говорили же, что там завал все перекрыл, — лихорадочно соображала Света. — Впрочем, эти же люди говорили, что в схроне больше нет оружия. Доверия им нет. Могли бы поискать тайник, а не поверхностно смотреть».

Увы, сбегать через пролом Тося не собиралась. За провалом, похоже, и правда был тупик. А вот укрыться можно было запросто. Тося затаилась, невидимая для ворвавшихся через миг в схрон Коли, Морского и Опанаса Владимировича.

Света мычала изо всех сил и мотала головой в сторону Тоси, но Коля все равно первым делом бросился обниматься.

— Жива! Жива! — бормотал он. — Родная! Больше никогда и ни на миг… Прости меня, прости…

Опанас Владимирович настороженно изучил обстановку, оглядываясь, но Тосю не заметил и, опустив наган, тоже подошел к Свете.

— Порядок? — спросил он Колю и переключился на все еще стоящего на верхней ступеньке Морского: — Друг мой, или туда, или сюда! Отойдите от двери, вы закрываете свет, я не могу осмотреть заложницу!

— Я осмотрю! — живо отреагировал Морской, так не вовремя вспомнив, что учился когда-то в медицинском институте. Все трое таким образом оказались в опасной зоне, прямо напротив убежища Тоси. Морской хотя бы догадался вынуть кляп.

— В углу, оружие, опасность! — завопила Света.

Но было поздно. Тося уже сориентировалась.

— Кто двинется, стреляю! — на удивление твердо произнесла она из своего укрытия. — Вот так! Теперь давайте, положите оружие, — приказала она Опанасу. — И все держите руки на виду. Потом не говорите, что я не предупреждала.

— Не будем нервничать! — выполняя указания в точности, но говоря при этом довольно насмешливо, начал Опанас.

— Тося, опомнитесь! — подключился Морской. Он нес первое, что пришло в голову. — Это неразумно! Уберите оружие! Уверен, вы воспитанный человек, и пользоваться им не обучены.

— Это я не обучена? — возмутилась Тося и даже вылезла из своего укрытия. — Да я в 1915 году тайно от матери и хозяев доброволкой на фронт уйти хотела! На курсы бегала, мальчишкой одеваясь. Как Мария Бочкарева! Слыхала про такую? — Она спросила так требовательно, что Света на всякий случай утвердительно закивала.

— Тем более! — не отставал Морской. — Вы, значит, патриотка. Стрелять в безоружных соотечественников не будете. Ведь так? — Он продолжил, не дождавшись ответа: — Тут вспоминается история про одну даму, которая остригла волосы, переоделась в мужскую одежду и в качестве шофера собственного мужа отправилась на фронт во время Первой мировой. Но в первый же день в казарме увидела мышь, упала в обморок и до смерти расшиблась. Писали в «Южном крае» 15-го года. Вы читали?

Морской, бедняжка, пытался отвлечь Тосю как мог, а Опанас и Коля почему-то ничего не предпринимали. Хотя могли бы. Света дернула мужа за рукав.

— Все под контролем, — тихонько шепнул Коля. — Пусть.

— Тихо! — крикнула Тося, переключив внимание на него. — Хватит уже этих ваших заговоров! — Не сводя прицела с