Главный противник - ЦРУ против России - А Колпакиди

Процесс шел успешно. Марксистско-ленинская схоластика к тому времени давно всем надоела, и ее довольно быстро и успешно удалось заменить "общечеловеческими ценностями". Параллельно с восполнением "белых пятен истории" тот же "Огонек" был заполнен "лаковыми миниатюрами" из западной жизни. Вспоминаются почему-то восторженные оханья какого-то побывавшего в Израиле автора по поводу сказочного по вкусу продукта йогурта, восхитительного бутербродного маргарина и необыкновенного плода киви. Мы едим теперь и йогурты, и киви. Но стоило ради этого великую державу рушить?

Мы не зря сейчас вспомнили именно про йогурт и киви. Эта приманка для нашего человека, как валерьянка для кота - грубо, но безотказно. В конце 80-х годов Россия по уровню жизни занимала место на грани второго и третьего десятков мира, что, кстати, совсем неплохо для нашего климата и наших расстояний. Между тем - "догнать и перегнать Америку" был самым передовым лозунгом. Вот на этом нас и взяли. Времени прошло совсем немного, и читатели среднего возраста без труда вспомнят истеричную "колбасную" кампанию в средствах массовой информации, когда вернувшиеся из-за границы журналисты, писатели, деятели искусства на страницах самых популярных изданий расписывали "потребительский рай", в котором они имели счастье побывать. А в качестве контраста любой человек мог пойти в ближайший магазин и лицезреть пустые прилавки. Это не значит, что продовольствия в стране не было - сейчас витрины и прилавки полны, а едим мы в среднем в полтора раза меньше. Просто на руках у населения было слишком много денег. Но кто это понимал? Одной из декларируемых целей перестройки была "достойная жизнь", под которой подразумевалось достижение того же уровня потребления, что и на Западе.

Но вернемся, однако, к колбасе, которая и послужила главной приманкой, ибо широкие массы обещанием свободы слова, печати, собраний и прочего не заманишь. Другое дело достижение строя, при котором можешь есть слаще и одеваться лучше. Это понятно всем. Единственным средством для достижения колбасного рая виделась "рыночная экономика". При этом апологеты реформы стыдливо умалчивали о том, что все те страны, которые находятся в "таблице потребления" ниже России, тоже входят в мировой рынок. Безмолвно предполагалось, что уж с нами-то этого не случится. (В результате "реформ" уже к 1995 году по вожделенному уровню потребления наша страна скатилась на 116 место.)

Трансформация государства и общества началась с "улучшения" социализма. О "социализме с человеческим лицом" сейчас уже никто не вспоминает - а ведь именно под этим лозунгом началось "избавление страны от командно-административной системы" - первый шаг к экономической реформе. Как мы узнали уже значительно позже, эту ситуацию спроектировал еще Збигнев Бжезинский в своем докладе "План игры. Геостратегическая структура ведения борьбы между США и СССР". Он писал: "Любая значительная децентрализация даже исключительно в экономической сфере - усилит потенциальные сепаратистские настроения среди граждан Советского Союза нерусской национальности. Экономическая децентрализация будет неизбежно означать политическую децентрализацию".

Что делал в Литве Андрис Эйве?

Как только ослабла государственная власть, тут же начал главенствовать приоритет местных законов над союзными. И сейчас же на национальных окраинах поднял голову сепаратизм. В Литве взлет активности "Саюдиса" странным образом совпал с визитом одного из главных "прорабов перестройки" - секретаря ЦК КПСС по идеологии Александра Яковлева. (Кстати, в КГБ его в то время считали "агентом влияния" ЦРУ, но, по понятным причинам, версии этой ходу не было.) Очень быстро идеология "Саюдиса" стала обнаруживать откровенно нацистские черты. "Литва - для литовцев!" - под таким лозунгом шел "Саюдис" к власти. Его лидер, первый президент Литвы Витаутас Ландсбергис - личность достаточно примечательная. Сын видного государственного деятеля довоенной Литвы, который в 1941 году приветствовал фашистов, а после войны обосновался в Германии, яростный националист и... по совместительству агент КГБ. Специальная комиссия литовского сейма, выяснявшая вопрос "парламентарии и спецслужбы", не пощадила первого президента Литовской республики. Не случайно одно из первых дел, которое он сделал, придя к власти, было уничтожение КГБ Литвы.

О том, какой смысл вкладывал Ландсбергис в понятие свободы и демократии, красноречиво говорит следующий эпизод, приведенный генерал-майором КГБ Широниным. "20 февраля 1992 года в вечерних новостях литовского телевидения прозвучало изложение статьи из "Вашингтон пост", которая опубликовала секретный документ Пентагона, содержащий план основных оборонных мероприятий. По этому плану, Литва была включена в сферу жизненных интересов США". Предусматривалось, что в случае "вторжения российских войск в Литву США и НАТО начнут широкомасштабную войну с Россией". Комментарий Ландсбергиса по поводу столь опасных для всего человечества планов США был весьма циничным: "Мы не можем возмущаться тем, что США озабочены сохранением демократии и свободы в Литве"260. В этой связи можно вспомнить, что и гитлеровский строй назывался национал-социализмом - тоже социализм, только для одной нации. По аналогии, назовем национал-демократией демократию, для сохранения которой ее адепты готовы поставить под угрозу жизнь всей планеты. Вот только почему Ландсбергис решил, что в случае полномасштабной войны между СССР и США его крохотная Литва уцелеет?

Когда в Литве издевались над "русскоязычным населением" и когда в Баку и Чечне убивали русских, Запад, возмущавшийся прежде, глухо и упорно молчал. Теперь, после бомбежек Сербии, нас это уже не удивляет. Конечно же, в борьбе за права человека борцам небезразлично, права какого человека они защищают. Бомбежки оправданы, потому что на американских геополитических весах один албанец стоит, как минимум, тысячу сербов. А русские, по-видимому, идут с обратным знаком - чем больше русских, тем меньше вес.

Экономическое положение в Литве было нелегким - впрочем, как и везде. Народу это, естественно, не нравилось. За несколько дней до литовских событий в республике резко подняли цены, и дирижеры умело "указали" на Москву. Во всем был виноват Центр, а спасение одно - в независимости. А для закрепления литовской независимости должна была пролиться кровь. Нужна была кровь борцов за свободу, нужно было "кровавое воскресенье" - чтобы оправдать революцию. То, что кровь пролилась, неудивительно. Удивительно другое - "согласованность" действий армии и саюдистов. Казалось, и те и другие делали все для того, чтобы произошла кровавая давка у телецентра, в которой погибло несколько человек.

И тут снова в странном качестве выплывает фигура первого президента СССР. Вот что пишет бывший член бюро ЦК Компартии Литвы на платформе КПСС Юозас Ермолавичюс: "В январе 1990 года, когда Горбачев приезжал к нам, я понял, что он отлично знает механизмы разрушения Советского Союза. И чем дальше, тем больше я убеждался, что он ведет себя таким образом, чтобы не помешать действию этих механизмов. Более того, сам действует в соответствии с той же логикой... под управлением тех же зарубежных сил". И дальше с горечью заявляет: "Мы не смогли предотвратить трагедию. Горбачев поставил задачу войскам, "Саюдис" поднял толпу. Столкновение развязало руки провокаторам"261.

Впоследствии Горбачев утверждал, что он ничего не знал о событиях в Литве. Оставим в стороне рассуждения о профпригодности президента, который не знает, что происходит в республике. Дело в том, что он прекрасно все знал. За несколько дней до описываемых событий делегация конгресса демократических сил Литвы приехала в Москву. Их принимал Нишанов и сказал, что президент знает об обстановке в республике и что по указанию Горбачева подготовлен Указ о введении прямого президентского правления в Литве, который мог бы разрядить обстановку. Но Горбачев Указ не подписал, а спустя несколько дней заявил, что он ничего не знал, и отмежевался от действий армии. В подобной ситуации президент Эйзенхауэр предпочел сорвать важнейшую встречу в верхах и публично заявить, что его правительство занимается шпионажем, лишь бы не расписаться в неспособности контролировать ситуацию в стране и не признавать, что его спецслужбы действовали без его ведома.

За литовскими событиями (как позднее - за московскими - августа 1991 года) чувствуется опытный менеджер. Тот же Юозас Ермолавичюс вспоминает: "То, что провокация была заранее спланирована, подтверждают многие факты. Когда обострилась ситуация, вызванная резким повышением цен, в Вильнюс еще за два-три дня до трагического 13 января понаехала масса зарубежных представителей, журналистов. Они заходили даже в здание ЦК. Некоторые в разговорах наивно спрашивали: "Почему не выполняется план?" Видимо, речь шла о плане январских событий, отрежиссированных за рубежом". Вероятно, кровопролитие планировалось на пару дней раньше.