Нуар - Андрей Валентинов

– Погодите, товарищ майор, – Мод еле заметно поморщилась. – Давайте отнесемся снисходительно к мистицизму гражданина Гравицкого. Его статус еще менее понятен. Если верить документам, специальный представитель Национального комитета Ричард Грай был убит на плато Веркор летом прошлого года. Он отказался улететь на последнем самолете и отстреливался, пока были патроны. Сдаваться не захотел…

Бывший штабс-капитан провел ладонью по груди. Здесь, чуть ниже сердца… Словно ниоткуда вынырнула боль, затопила виски, плеснула в глаза. «Zerstöre den Abschaum, Hans!..» «Zählebig!»

– Опять-таки, если верить документам, на теле насчитали четыре раны. Труп положили на груду камней, пригнали пленных, местных жителей, позвали репортеров. Фотографировали, снимали на кинопленку… Похоронить не дали, увезли куда-то и, как рассказывают, сожгли. Может, признаем данного гражданина самозванцем?

«Баритон» отложил бумагу, неспешно встал.

– Трибунал признает. Вы на жалость-то не давите, о-о-от… Факт героического боя на плато Веркор сомнений не вызывает. И то, что присутствующий здесь гражданин Гравицкий, о-о-от… он же капитан Ричард Грай, сдаваться не стал, тоже подтверждается. Свидетели есть, и немцы, и местные, о-о-от… Я даже поверю, что вас, гражданин, мертвым сочли, о-о-от… И такое бывало. А вот как вы здесь оказались, о-о-от… Чьими, так сказать, молитвами, мне очень даже интересно. Поделитесь с нами, гражданин белоэмигрант, облегчите душу! Глядишь, и послабление вам какое выйдет, о-о-от…

Бывший штабс-капитан тоже встал. Одернул пиджак, взглянул майору прямо в глаза:

– Два дня назад я бы честно сказал: «не знаю». Но сейчас могу ответить. Молитвами Чезаре Тросси – или того, кто молился за него. Но Армагеддон вы не отмолите. И пугать очень скоро будет попросту некого.

Крупный план

Эль-Джадира

Февраль 1945 года

Сон

…А Мод все-таки не осталась. Конечно, она была с этим попугаем, он же вроде как ее начальник. Но могла бы вернуться, если бы, конечно, захотела.

Не захотела…

А, может, и не смогла. Сонник, конечно, попугай, типичный большевистский попка-дурак, с полным набором трибунальских приемчиков. Но уж больно дурак в тон попадает! Идеальный дуэт двух следователей: один измену родине шьет и «вышкой» грозится, другая пытается отмазать, но мягенько, лишнего не обещая. Тогда ясно, почему майор взял Мод на короткий поводок. Женщина в постели – все-таки не робот пана Чапека, может и сболтнуть лишнего, и элементарно предать. С товарищем капитаном мы знакомы не первый год, значит, Мод тоже под подозрением, особенно в нынешней ситуации. Спала с врагом – верный сюжет для все того же трибунала. Как спала, зачем спала…

Выходит, Сталин не боится, что долбанут по Москве? Или просто не верит? Бомба в Лос-Аламосе еще не взорвалась, и Хиросима не погибла. А Черчилль? Одно дело подставить под удар Ковентри, совсем другое – пожертвовать Лондоном, да еще и в конце выигранной войны.

А от меня чего хотят? Если в Москве и вправду собрались одни дебилы, все просто. Получить показания на «банду Тросси», вывезти врага народа Гравицкого в СССР, лучше всего в компании с бедным Лёвой-коллаборационистом, устроить процесс a la генерал Власов, повесить за шею.

Но вдруг они умные? Тогда что им надо?

Стоп! Сто-о-о-п!.. Дядька, ты бы отдохнул. На картинку все-таки поглядел, спасибо, хватило ума… Теперь дай другим поработать.

…Скатерть с цветочками, красное на желтом, стены цвета беж, витраж с ангельским сюжетом, синяя подушка на кушетке. Вермеер, «Бокал вина» – без вина и без бокала. Пусто, даже лимонад не предлагают.

Пульт – ап! Сколько кнопочек горит? Одна и горит. Как там Липка говаривал? Der Teufel soll den Kerl buserieren! Какой смысл создавать связную «платформу», с которой никуда не попасть? Только один – надеть поводок, но уже не на русскую шпионку Мод, а лично на меня. Я не слишком спешил встретиться со здешним Хозяином, посему Тросси, если это, конечно, он, решил обрезать мне крылья. Из его Q-реальности уходить некуда, разве что в созданный не-графом рукотворный ад. Тоже нечто вроде связной «платформы», но весьма избирательного действия.

Всего одна кнопка… Но в маленьком мире с часовней и старинной башней мне делать нечего. Даже отпущения грехов у Святого Чезаре не получишь. Файл простейший, информация не передается, а записывается. Так сказать, до востребования.

А что за окном? За окном белый свет, от верху до низу, ни солнца, ни облачка на небе, ни самого неба… Может, стоило поглядеть на гравюру о двух комнатах с лестницей? Но если пути перекрыты здесь, едва ли вторая «платформа» будет более гостеприимной.

На полочке… Ничего там нет, ни лимонада, ни мармелада.

Двигаем стул. Садимся.

Подводим итоги.

…Надо ли? Все и так ясно. Интересно, что в том мире, где башня и речка, поделывают разбойники? Скучают, поди. Ни меня, ни пастушки…

– Рич? Вот здорово! Я как раз о вас думала.

Пастушка? Пастушка! Жаль, не видел, как вошла: через стену – или из воздуха соткалась. Джинсы с ковбойкой те же, зато на запястье браслет, серебряный с чернью…

– А я думал о разбойниках – как они без нас скучают. Доброй ночи, сеньорита!..

Встать, стул отставить… А хорошо она смеется! По-взрослому, но без издевки. Интересно, что она обо мне думала?

– Рич, я садиться не буду, насиделась в гостях. Чем бы вас угостить? Здесь, кроме лимонада, ничего нет…

И лимонада тоже нет. Ого, а это что? Бутыль глиняная, чашки.

– С полки сняли?

– Конечно! Как я сюда прихожу, так сразу и вижу. Причем всегда свежий. Вам полную?

Даже не удивилась. То ли привыкла, то ли решила, что в мире так и должно быть. Полка-самобранка… Значит, «платформа» черноглазую признала, теперь она – часть ее сна. А меня только на порог пускают.

Отменный, кстати, лимонад. Лучше, чем в прошлый раз.

– Сигаретой не угостите?

В нагрудном кармане – бензиновая зажигалка. А вот табачком не наделили, что уж совсем против правил, во всех файлах Джимми-Джона курево входит в обязательную программу. А здесь?

– Рич, тут никогда не бывает сигарет. Я же не курю, а у гостей свои имеются… А, вот! Я еще смотрю, что это там на кушетке?

Обидно? Конечно, обидно. Как ни крути, а это моя картинка, честно купленная, личная жилплощадь, можно сказать. Но ведь и черноглазая тоже – мое творение. Художник лишь обозначил, одушевлять – не его забота.

– Вы же, кажется, курили трубку?

Это не трубка. Это чудовище какое-то, причем из глины. Хорошо хоть табак в кисете настоящий. Рискнуть? Или есть дела поважнее?

Чашку в сторону, трубку отодвинем, кисет туда же.

– Сеньорита, если у вас найдется второй стул…

Кажется, нет. И не надо, встанем, еще раз осмотримся… Комната все та же, зато черноглазая… Не узнать? Узнать-то легко, но спутать невозможно. Взрослая девушка, серьезный умный взгляд, легкие морщинки на лбу…