Боец тишины (СИ) - Стас Северский

– Кое-что – не подойдет. Придется ночью в мастерскую заглянуть.

– Ты что, инструмент украдешь?

– Нет, временно позаимствую – верну позже при возможности.

– Может, попросим и…

– Хочешь просить – проси, а я – просто сопру.

137

– Ян, а я что-то не понял… Ты вот меня все осуждал – не дело бить, не дело брать… А ты

только так и делаешь все.

– При нужде. При крайней нужде.

– Ян, я понимаю, что ты государству служил, только… ты ж бандит обычный… вернее, –

выдающийся.

– Войцех, запомни раз и навсегда – я человек с преступными наклонностями во благо одним

людям и во вред – другим. И нашим я не строго определенное время верой и правдой служил, а

продолжаю служить – пусть и не во всем им веря, и не во всем обходясь с ними без вранья. Я ни

шагу против наших не ступлю, и, коль придется, – кину все и вернусь! И мне плевать, к стенке

меня поставят или в чисто поле проводят – я вернусь! Понял?!

– Нет, не доступен мне такой ход мыслей, Ян. Я или с одними, или с другими – это мне ясно. А

ты…

– Я боец тишины – я всегда мечусь в тени меж всех огней мира, Войцех. Я – “волк”. А “волки”

– звери, пусть и не простые, но – преданные. Все. Пошли в лес. Ты тренироваться будешь, а я –

приклады искать.

– Да мы до леса доберемся только…

– Машину угоним – и быстро на месте будем.

Войцех отвернулся, отчаянно вскидывая руки.

– Ян, ты что, толкаешь меня на прежний путь?! Ты что, не слышал?! Я же сказал! Я порвал с

прошлым!

– А я что, сказал, что ты машину угонишь?! Я угоню!

– Ян, это же все равно, кто из нас…

– Мне плевать, что ты обо всем этом думаешь! Так что держи мысли при себе! Идем!

– Что за бес ты, Ян?!

– Хромой бес! Слышал о таком?! Он из тех, кто не гнушается подслушивать и подсматривать

таких, как ты! Идем!

Оставили Агнешку, пустившую слезу над своим душещипательным сочинением, и отправились

искать лесные чащобы или хоть чахлый пролесок. По ходу присматриваю машину и

металлический мусор, похожий на то, что мне нужно. А Агнешка… Она порог перешла – теперь

постарается. Скоро на счет франкфуртского священника деньги стекаться начнут – он помочь

согласился, все через свой счет пропустив. Священник не против такого дела с пожертвованиями –

провернет все, как надо.

Глава 9

Войцеха я не жалел – гонял, как следует, и он с ног валится. Правда, и я его гонять устал – не

легкое это дело. Инертный он – без мощного пинка ему покоя не преодолеть. Я на его разгон

затратил столько энергии, что… Рухнули оба под одним деревом, сбрасывая мокрую одежду и

обтирая ей пыльные лица.

– Ян, вечереет уже. Надо сворачиваться.

– Рано еще.

– Я больше не…

– Никаких – нет! Только – так точно, есть!

– Ян, да я сдохну…

– Я тебя на выносливость и тренирую – не выдерживаешь ты длительных нагрузок, а должен.

Не думай, что я не буду с тебя требовать ничего больше короткого силового рывка.

– Но я только так и могу.

– Ничего подобного.

– Тяжелый я, мощный. Ты из меня такого, как ты, не сделаешь.

– Буду тебя сушить, пока не высушу.

– Я тогда все силы растеряю.

– Будешь ты у меня и сильным, и выносливым.

138

– Такого не бывает.

– Я тебе докажу, что бывает. Только обожди. Ты у меня будешь бить, как медведь, бегать, как

волк, и летать, как ястреб. Я тебя и думать научу. Научу всему, что знаю… всему, что узнаю.

– А что это так, Ян?

– А что?

– Не похоже на тебя – секреты свои открывать… скрываешь ты все, страхуешься всегда.

– Когда выбор есть.

Войцех вдруг обрадовался – такой глупой всепоглощающей радостью.

– Ты что, мне доверяешь, Ян?

Показал ему крепко стянутый шурупами коленный фиксатор и туго обвязанные бинтами

запястья.

– У меня выбора нет.

– Все равно – доверяешь ведь!

– Да.

– Я оправдаю доверие, Ян! Ты не думай, я не подведу!

– Да уж постарайся.

Войцех серьезно и насуплено задумался, опустив голову… повернулся ко мне.

– Ян, давай поклянемся.

– Что? Это еще что такое?

– Давай дадим братскую клятву.

– Да ты что?

– Это крепкая клятва, Ян, – крепче всех воинских.

– Войцех, это…

– Ян, у меня никогда не было никого… а должен же быть кто-то… у каждого – должен.

– Я тебе готов быть командиром… товарищем.

– Мы такие друзья и в таких обстоятельствах, что должны быть братьями, Ян. У тебя есть брат,

Ян?

Я задумался, но разом разогнал тоскливые мысли.

– Нет.

– А кто у тебя есть? Кто тебе плечо подставит в беде, кто позаботится?

– Есть вроде кто-то, но как-то так… будто и нет. Тренер у меня был… только спился он.

Командир был… но он умер. А начальник мой… подвел я его.

– У меня ведь все так же, Ян. Меня же за всю жизнь лишь один отец мой в корыстных целях не

пытался использовать, но его в живых нет уже.

– Видно, извергом твой отец был тем еще, раз ты меня своим братом готов назвать.

– Ты прав – он таким был, извергом… только не совсем ведь.

Я с сожалением посмотрел на могучего, но неприкаянного парня, просто не знающего, куда ему

немереную силу приложить, и постоянно попадающего в передряги из-за людей, указывающих ему

неверное направление. Всегда я солдат жалел до того, что сердце щемило, – ведь вся жизнь их от

личных качеств командира зависит… с одним офицером они и в мирное время пропадут, а с другим

– и в военное время невредимыми останутся. К одной цели можно разными путями идти, одни

задачи – разными методами решать, один результат – разными способами получать. И подходы, и

средства – все имеет значение. Взять хоть Жукова и Рокоссовского – оба великие, а… Один людей

жестко в расход пускал, смотря только вперед, а другой – к людям строг был, но берег, не

пренебрегая круговым обзором. Умный он был – Рокоссовский, а Жуков – больше безжалостным

упрямством брал. Я так всегда считал.

– Эх, Войцех, уговорил – убедил, вернее. Считай меня отныне старшим братом, боец. И

слушайся – делай все, что я говорю, точно так, как я говорю. Как командира слушайся. И девушку

мою не трогай. Ясно?

Войцех полез ко мне с медвежьими объятьями, я сдержано стукнул его по плечу.

– Довольно. Надо металлолом искать. Вставай давай.