Котовский. Книга 2. Эстафета жизни - Борис Четвериков

Снова встретились Фрунзе и Софья Алексеевна уже в революционные годы, встретились, чтобы больше не разлучаться. Теперь Софья Алексеевна ни на шаг не отставала от мужа, куда он, туда и она.

Кончились битвы с интервентами, сгинули и Врангель и Колчак. Но не убавилось работы. Выяснилось, что суворовское правило «Сначала ознакомься, изучи, а потом действуй» приложимо в равной степени к военным операциям и к любой деятельности в мирное время. Да и можно ли назвать мирным временем тревожные двадцатые годы?

День заполнен до предела. Тут и поездки в воинские части, и чтение лекций, и бесчисленные приемы, требующие внимания, указаний, советов, принятия мер… Ночь предназначена для учебы, для углубления знаний, для изучения военного дела. Конспекты, писание статей, руководств… Почему-то всегда оказывается что-нибудь срочное — то подготовка выступления о задачах академиков в армии, о военно-политическом воспитании Красной Армии, о фронте и тыле будущих войн, то срочные статьи о военной технике, о воздушном флоте, о единой военной доктрине в Красной Армии.

Ночь. Тишина. На полках, на столе — книги, книги, книги — молчаливые друзья и добрые советчики. Стакан крепкого холодного чая. Удобное кресло. Зеленый абажур проливает мягкий свет, бросает блики на стены, на потолок, располагает к вдумчивости, к размышлениям…

Все понять. Все оценить. Составить план действий и тогда только действовать. Здесь нельзя размышлять об отвлеченном. Мысль должна быть точной, как наводка артиллерийского орудия. Ошибаться нельзя. И когда будут сделаны вычисления, можно подать команду — «Огонь!».

В открытое окно веет прохладой. Чуть-чуть пошевеливается край занавески. Как любит Михаил Васильевич эти ночные часы работы! Весь он безраздельно принадлежит партии, он отдал жизнь, сколько бы она еще ни длилась — год или десятилетия — отдал всю целиком служению народу, И сознание, что выполнит все, что требуется выполнить, создает полную согласованность, полную гармоничность всего существа.

Он счастлив.

Работается хорошо. Мысли на редкость четки и стройны. Продумано и записано все, что нужно будет сказать в выступлении.

Закончив работу над докладом, Фрунзе откинулся в кресле. Мигом обступили видения пережитого, незабываемые картины борьбы, исканий и побед…

После поездки в Ленинград особенно часто вспоминался 1905 год.

2

В тот памятный год царь дал сражение безоружной толпе из-за охватившего его животного страха, из-за туманящей мозг жгучей ненависти. Он стрелял, а у самого поджилки тряслись. Он боялся даже безоружных!

Расправа с народом была преднамеренной. Сговорившись, расставив войска, притаились и ждали. Притворялся граф Витте, что ровно ничего не знает, и пожимал плечами, когда к нему пришла делегация интеллигентов и просила предотвратить кровопролитие. Притворялись бессильными что-нибудь сделать эсеры. Умывали руки сюсюкающие меньшевики. А царские генералы и полковники сидели в засадах и готовились ударить по «внутреннему врагу».

Думал ли тогда Фрунзе, что ему придется еще не раз встретиться с этими господами на ратном поле?

Вел толпу поп Гапон.

По знаку самодержавного убийцы полковник Дельсаль приказал открыть огонь по народу, шедшему к Дворцовой площади. Дельсалю мерещились награды, повышения в чине, почетная старость и немеркнущая слава в веках!

Фрунзе был на Дворцовой площади, когда войска открыли огонь по безоружной толпе, несшей иконы и царские портреты. Он шел с путиловскими рабочими.

Большевики пытались предотвратить шествие, уберечь народ от кровавой расправы, от напрасных жертв. Но поняв, что манифестация все-таки состоится, они хотели превратить ее в рабочую демонстрацию. И в знаменитой петиции, которую предполагалось вручить царю, содержались требования о сокращении рабочего дня, об улучшении жизни рабочих.

Фрунзе оказался среди манифестантов не случайно. Он хотел разделить с рабочей массой опасность, все превратности судьбы.

Удивительно, что манифестанты, несмотря на преграды, все-таки прорвались на Дворцовую площадь. Но здесь толпу расстреливали в упор.

Сначала Фрунзе не поверил, что солдаты стреляют боевыми патронами. Но вот он увидел, как упал простосердечный старый рабочий, наивно хранивший надежду на доброту царя-батюшки и теперь столкнувшийся лицом к лицу с жестокой правдой. Старик нес, как носят икону в престольный сельский праздник, портрет царя в тусклой золоченой раме. Сусальный царь на портрете выглядел добродушным и совсем не походил на подлинного царя, осторожно выглядывавшего из окна своего дворца. Пуля попала в портрет, в самую физиономию самодержца, пробила картон и вонзилась в сердце доверчивого рабочего. Он упал. Кровавое пятно расплылось на портрете. Царскую бородку смочила рабочая кровь.

Фрунзе наклонился над рабочим, и в это время другая пуля ранила его самого. Рана была легкая, пуля не задела кость. Все же это была рана. Фрунзе пришел в себя лишь в приемном покое, где ему забинтовали руку. Первое, что он увидел, — участливое лицо врача, приговаривавшего: «Легко отделались, молодой человек! Поздравляю, вам еще повезло!»

Как и всякий другой, день 9 января 1905 года кончился. Стемнело. Настала черная тяжелая ночь. Стрельба прекратилась. Повсюду на улицах валялись неубранные трупы, безмолвно кричавшие об отмщении. А в больницах до утра работали операционные. Непрерывно двигались носилки. Кого несли на больничную койку, кого — в морг. Царь мог подвести итоги: тысяча убитых, пять тысяч раненых. Это ли не успех!

Забрызганы кровью стены дворцов, залита кровью торцовая мостовая. Каждый убийца стремится замести следы преступления, отмыть пятна крови на рукавах. Глухой ночью, крадучись, строго наблюдая, чтобы никто ничего не увидел, развозили по кладбищам мертвецов. Грузили на подводы без разбору, навалом. Грузили молча. Приказано было шума не производить. Рассеяли толпу, собравшуюся у Александровской больницы, — нечего глазеть. Разогнали и родственников. Но Фрузне все видел.

В два часа ночи везли трупы на Смоленское кладбище. В следующую ночь вывезли трупы из Обуховской больницы. Их на скорую руку закопали на Преображенском кладбище. Тут надо было обеспечить следование подвод до Николаевского вокзала. Генерал-майор Лангоф рапортовал о выполнении этой малопочетной задачи. Генерал-майор барон Неттельгорст позаботился, чтобы оттеснили толпу, собравшуюся на кладбище. Барон службу знает! Энергично действовал и генерал-майор барон Гернгрос, не жалея ни сил, ни времени. На Охтенском кладбище учащаяся молодежь хоронила своего товарища студента. Конная полиция следила, чтобы не пели «Вы жертвою пали».

Много хлопот с покойниками, еще больше с живыми. На заводах разместили улан. Рота под командой штабс-капитана Лимберга наводила порядок в Василеостровском конно-железнодорожном парке. На ликерном заводе Бекмана 60 тысяч ведер спирта. Войска несут цареву службу около спирта, оберегают ликерную территорию, даже ходят провожатыми штрейкбрехеров, чтобы тех не побили, когда они возвращаются домой. На меднопрокатный завод Розенкранца пристав Шолтинг тоже вызвал эскадрон драгун. Для спокойствия.

Палачам и убийцам было не по себе, их преследовали призраки убитых. Среди ночи вскакивает с постели в холодном поту великий князь Сергей Михайлович, названивает по телефону и истерическим голосом отдает приказ немеденно привести в боевую готовность кавалергардский полк. Скачут отборные войска по пустым безлюдным улицам, по Литейному мосту, по Дворцовому мосту, вдоль Малой Конюшенной, по Лиговке, по набережным Невы… Охраняют фабрику Лаферм, оружейный завод Шафа, лицеистов, институты благородных девиц, керосиновые склады на Обводном канале…

Фрунзе ночевал в квартире знакомого рабочего. Там уже знали все новости. Рассказывали, что Николай II сразу же сбежал в Царское Село, наглухо заперся в Александровском дворце и дрожал мелкой дрожью. Окружив дворец самыми надежными войсками, он решил постоять за себя. Вся округа поднята на ноги. Всё на военном положении. Разъезды, приказы, рапорты. Вот скачет во главе своих кирасир полковник Раух разгонять почудившиеся в ночном мраке народные массы. Никого не обнаружив, кирасиры возвращаются назад. Вот отправляется в разведку поручик Старженецкий-Лапп. Вот по боевой тревоге некий грозный генерал атакует деревню Пулково, полагая, что там собралась вооруженная разгневанная толпа. Дежурят ночи напролет. Звонят по телефону. Назначен пост даже возле Чесменской богадельни!

3

Большие события в жизни человека никогда не стираются, врезаются в мозг, постоянно хранятся где-то в архивах памяти. В минуты раздумья или затронутые случайным словом в разговоре, они вдруг всплывают во всей полноте и яркости, как будто все это произошло только вчера.