Красный Дракон Империи (СИ) - Панов Евгений Николаевич

15 июля японский крейсер в Тихом океане в упор расстрелял сухогруз, шедший под советским флагом из Аргентины во Владивосток с грузом мясных консервов. Это работала одна из наших договорённостей с главой Де Бирс Оппенгеймером, по которой в Аргентине было построено несколько крупных консервных заводов, продукция которых полностью поставлялась в Советский Союз. Перед тем как пойти на дно, с сухогруза успели отправить радиограмму о случившемся. С тонущего судна не спасся никто.

Советское правительство с трибуны Лиги Наций обратилось к мировому сообществу с требованием осудить пиратское нападение на мирное судно. Ответом была тишина. Тогда СССР потребовал от Японии компенсации нанесённого ущерба в размере одного авианосца. Нами был выбран только что введённый в эксплуатацию средний авианосец "Хирю". Срок ответа на данное требование мы установили в 24 часа. Спустя сутки ответа не последовало. С Хабаровской авиабазы взлетели 15 стратегических бомбардировщиков, которые несли на борту четыре 10 тонные ОДАБ и ещё 120 тонн бомбовой нагрузки, включая зажигательные бомбы. Их целью были верфи в Куре, префектуры Хиросима, на которых готовился к спуску на воду легендарный в другом мире линкор "Ямато". Увы, но здесь стать легендой ему было не суждено. С высоты 12 километров его превратили в груду металлолома, а заодно разнесли в щепки верфи ВМС Японии. В тот же день японской стороне было выдвинуто новое требование о компенсации. Теперь нам нужен был вышеупомянутый авианосец и плюс к нему один новейший тяжёлый крейсер "Тикума". Срок на ответ так же дали 24 часа. Ответа, ожидаемо, не последовало. Была замечена концентрация японского флота в Японском море. Вновь в воздух поднялась "драконья эскадрилья" со своими крылатыми собратьями. На этот раз конечной целью маршрута был город Нагасаки и находящиеся там верфи Mitsubishi Heavy Industries, в эллинге которых шли работы по строительству второго супер-линкора "Мусаси". При приближении к Японии один из самолётов отделился от основной группы и взял курс на Токио. Его целью был императорский дворец, а в бомбоотсеке находилась 10 тонная чугунная болванка с искусно отлитым на её поверхности иероглифом "смерть". Результатом бомбардировки стало уничтожение недостроенного линкора и спустившаяся на парашютах точно в дворцовый сад чугунная "бомба". На этот раз не обошлось без потерь. Зенитным огнём был повреждён один из бомбардировщиков, снизившийся для фотографирования результатов бомбового удара до 9 тысяч метров, который с трудом смог дотянуть до базы. Из экипажа погиб стрелок кормовой артустановки. Из Москвы срочно запросили запчасти для ремонта и дополнительные спецбоеприпасы.

Наши требования возросли. К авианосцу и тяжёлому крейсеру прибавились два крейсера типа "Конго". Японская эскадра в составе двух авианосцев, трёх линкоров и восьми крейсеров подошла к Владивостоку. Наш Тихоокеанский флот, будучи слабее, ничего противопоставить японской эскадре не мог. Стоило японцам войти в радиус поражения, как по ним отработали экспериментальные противокорабельные ракетные комплексы "Бастион", разработанные в КБ Королёва, совместно с В.П. Глушко. После старта управление ракетами велось по радиолучу с зависшего на максимальной высоте дирижабля "Витязь". Из сорока стартовавших ракет на цель вышли 23. Четыре ракеты взорвались на стартовых позициях. При этом погибло 9 человек. 5 ракет упали в море по различным причинам, 8 были сбиты зенитной артиллерией кораблей. Остальные 23 попали в свои цели. Один авианосец затонул, получив две ракеты в борт и одну в лётную палубу, второй, имея большие повреждения лётной палубы и многочисленные пожары, развернулся курсом на ближайший японский порт. Из трёх линкоров относительно целым остался лишь один. Ему "повезло", что попавшая в него ракета ударила в борт под большим углом и взорвалась над палубой, снеся с неё всех находившихся там. Всё же четверть тонны начинки ракеты, плюс остатки топлива это серьёзный аргумент. Два других линкора ушли на дно. Из крейсеров не уцелел ни один.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Через сутки от японской стороны пришёл ответ с согласием выполнить все наши требования. Вскоре в заливе Петра Великого состоялась передача затребованных нами кораблей. Если бы японцы заартачились и попытались повторить свой рейд на Владивосток, от остановить их нам было бы просто нечем. Мы расстреляли все имеющиеся у нас ракеты. Могу с гордостью сказать, что командовал сводным дивизионом экспериментальных ракетных противокорабельных комплексов "Бастион" мой тесть, капитан первого ранга Стрельников, получивший за эту операцию звезду Героя Советского Союза и звание контр-адмирала. А я, поставив свою подпись, как представитель Верховного командования СССР, под актом передачи кораблей, отправился одним из транспортных бортов, из Владивостока в Москву. Соскучился по жене и сестре. Надеюсь, что и они по мне скучали, хотя жизнь у них, что называется, била ключом.

Всё дело в том, что с некоторых пор, в нашем доме была, что называется, постоянная тусовка. Как минимум раз в неделю к нам съезжались те, кого можно назвать культурной и научной элитой страны. А началось всё с безобидного домашнего концерта, который мы устроили. Как раз к нам в гости приехали киноактриса Любовь Орлова со своим мужем кинорежиссёром Григорием Александровым и композитором Исааком Дунаевским. Заодно они по пути прихватили с собой Михаила Булгакова. Совпало так, что в то же время приехал уже известный учёный-физик Пётр Капица (приехал поговорить в приватной обстановке о запрете на публикацию научных работ, в частности о сверхтекучести жидкого гелия, в зарубежных изданиях) и, что стало полной неожиданностью, Альберт Эйнштейн, которого интересовали вопросы по переданным ему ранее записям. Получилась интересная извечная дискуссия между физиками и лириками. Настя выступала в обеих ипостасях, будучи уже довольно известной исполнительницей, а заодно и студентом-физиком. Мы с Ольгой были, своего рода, рефери. Вечер прошёл великолепно. Много шутили, говорили о перспективах развития науки в целом, о задачах культуры и искусства в стремительно изменяющемся мире, пели песни, читали стихи, обсуждали произведения. Я в очередной раз схулиганил и прочёл филатовский "Сказ про Федота-стрельца". А кульминацией вечера стал визит Сталина "по-соседски". С тех пор так и повелось, что у нас такие посиделки проводились периодически. А где ещё можно было вот так запросто неформально пообщаться с самим Сталиным? Дошло до того, что не быть приглашённым на эти, как их стали называть, "чайные вечера", или получить отказ на просьбу о визите, означало впасть в немилость у богемы и властей и стать, по сути, изгоем. Пришлось даже пристраивать павильон, ставший зимним садом, где и проводились эти мероприятия. Большой фурор произвело появление у меня повара-китайца и молодой китаянки-домработницы.

Как-то в один из своих наездов в Новоафонский монастырь, где разместились приехавшие из Китая Шаолиньские монахи и мастера боевых искусств, обратил внимание на стоящих за его воротами молодых мужчину и женщину. Оба были китайцами, стояли друг напротив друга и о чём-то говорили так, как это делают любящие друг друга люди. Ауры у обоих были чисты и просто сияли от любви. Чуть позже поинтересовался о том, кто они такие у Шэн-ли, ставшем старшим в этой своеобразной китайской общине. Оказалось, что это бежавший от японцев из Пекина повар одного из ресторанов и его молодая жена. Так как монастырь у православных был мужской, да и буддийские монахи не приветствовали женщин в своих обителях, то пришлось супружеской паре жить порознь. Он работал на местной монастырской кухне, а она жила неподалёку у старой осетинки, благо что худо-бедно, но русский язык знали все приехавшие из Китая. Тогда-то я и предложил им работать у меня, жить в моём доме и помогать по хозяйству. Оба с радостью согласились, а на вопрос, что они хотят взамен совершенно неожиданно получил ответ от Ян, жены повара.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})