Еда и патроны - Артем Мичурин

— Да, — усмехнулся Стас. — Злая шутка, но хорошая.

— Угу. Только боюсь, что «агент» юмора моего не оценил. Теперь вот стараюсь с гвардейцами одной дорогой не ходить.

По мере удаления от заброшенной тропы, растительность становилась все менее и менее густой. Смешанная молодая поросль из елей, осин, сосен и берез постепенно сменилась чисто хвойной, а еще метров через пятьдесят тщедушные тощенькие сосенки уступили место солидным, в два обхвата толщиной мачтовым великанам, давним обитателям здешних мест, ещё помнившим близкое соседство человека.

Идти стало значительно легче. Широкие, свободные от подлеска участки между деревьями, покрытые коричневым мхом и прелыми листьями черники, давали возможность шагать в полный рост, не уворачиваясь от вездесущих веток и не смахивая каждые десять метров с лица надоедливую липкую паутину.

— Стоп, — поднял вдруг пятерню Леший и замер на месте.

— Что там? — поинтересовался Стас негромко, припав глазом к резиновой накладке прицела.

— Чуть левее смотри, — подсказал Леший. — На пригорке.

— Вижу.

Вдалеке, среди деревьев, блуждая в просветах между стволами, появлялась, исчезала из виду и снова появлялась одинокая медленно бредущая фигура в лохмотьях. Человеческая фигура. Руки безвольно висели по швам, голова болталась из стороны в сторону, чертя подбородком по груди, иногда запрокидывалась назад. Тогда руки существа немного приподнимались, ощупывая воздух растопыренными пальцами, и голова, словно под действием внутреннего рычага, возвращалась обратно. Длинные свалявшиеся волосы почти полностью закрывали лицо, вися лоскутами грязной пакли. Ноги, толкая перед собой кучки иглиц, медленно волочились, хаотично меняя направление и оставляя позади черные борозды. Одежда была изодрана и по большей части отсутствовала, открывая взору грязное тело, покрытое ссадинами, шрамами и застарелыми гноящимися тромбами. Отдельные фрагменты рванья напоминали камуфляж.

— Грибник? — Стас оторвался от ПСО и взглянул на Лешего, выцеливающего странное существо.

— Он, родной, он.

— Что делать будем?

— Что-о-о де-е-елать… — отвлеченно протянул Леший, располагая приклад поудобнее. — Надо бы, конечно, грохнуть заразу, да шуметь не хочется, — он поднялся, отряхнул колено и, поглядывая на грибника, едва различимого без оптики, отправился левее, в сторону, противоположную неспешному продвижению обманчиво заторможенного существа. — Обойдем.

Обходить пришлось долго. Грибник, проковыляв метров десять вправо, развернулся, влекомый какими-то таинственными позывами, и почапал обратно, упал, скатился кубарем с холма, чем, сам того не ведая, резко сократил расстояние между собой и парой людей, вынужденных в результате закладывать крюк гораздо длиннее, чем планировалось.

— Вот же падла, — возмущался себе под нос Леший, карабкаясь по склону оврага. — Мотается туда-сюда, как говно в прорубе. Говорили ведь мне умные люди, чтоб купил «Винторез». Как бы сейчас хорошо было — пальнул тихонечко в башню и дальше пошел. Нет, пожадничал. Пушка дорогая, патроны дорогие. Теперь вот ползай тут кругами.

Несмотря на далекое от удачного начало, остальная часть пути, занявшая около двух часов, протекла относительно спокойно, хоть и не легко. Грибники в поле зрения больше не попадали, встречались пару раз только борозды, оставленные на земле их волочащимися ногами.

Относительно ровная местность, позволяющая быстро продвигаться вперед, постепенно сменилась слабопересеченной, с небольшими холмами и овражками, пробираться через которые было уже не так легко. А когда перепады высот подобрались к четырем-пяти метрам, стало совсем тяжко. Широченные овраги, заваленные упавшими деревьями, представляли наибольшую сложность, являя собой настоящую нерукотворную полосу препятствий, не уступающую крепостным рвам, устроенным по всем правилам фортификации.

— Ты как там? — спросил Леший через плечо. — Живой?

— Да вроде, — тяжело дыша, отозвался Стас, перелезающий через очередной исполинский сосновый ствол, усеянный острыми обломками веток, грозящими впиться в мясо.

— Это цветочки еще, — «обнадежил» Леший. — Вот когда с поклажей в обратный путь двинем, там действительно пиздец будет.

— Далеко нам еще топать?

— Нет, — Леший уже выбрался из оврага и, присев на его краю, указывал рукой вперед. — Вон он уже, Вербовский. Минут двадцать в том же темпе, и будем на месте.

Стас, цепляясь за корни, торчащие из крутого склона, поднялся наверх, и взору его отрылась картина полного и окончательного торжества природы над бренными плодами труда рук человеческих, пусть и локального пока характера, но выглядящая от того не менее внушительно. Очертания поселка, лежащего в низине угадывались все еще без труда, но… общее впечатление было таким, будто лес прошел по этому некогда населенному пункту, просто не заметив его, как человек проходит по неприметной кучки зернистого глинозема, возведенной суетливыми муравьями посреди широкой дороги — раздавил и даже не почувствовал жалкий комочек грязи под своей громадной зеленой пятой. Руины зданий, приобретшие желтовато-бурый цвет из-за мхов и лишайников, были проигнорированы наступающей растительностью. Берущие свое деревья, прирастая год от года в ширь мощными, перекрученными стволами, отодвигали в сторону груды кирпичного лома, крошили бугристыми корнями сваи фундаментов, проламывали железобетонные перекрытия, дробя рукотворный камень и прорастая сквозь арматуру, превращая ее стальные прутья в часть себя. Там, где раньше жили люди, теперь властвовали безмолвные хвойные великаны, искореженные и громадные. Слишком громадные для своих семидесяти с небольшим лет.

— Ну и как тебе? — спросил Леший.

— Что-то растительность здесь больно странная, — кивнул Стас на зловещую картину, развернувшуюся впереди. — Как бы дозу не поймать в этом лесочке.

— Замеряли уже. Нету тут радиации. Так говорят, по крайней мере. Сам-то я со счетчиком не лазил. Хотя, может, на глубине где-то и фонит, грунтовые воды там и все такое. Отчего-то ведь вымахали эти уроды деревянные, — Леший закончил осматривать через оптику нижележащую территорию, встал и отряхнулся. — Ладно, некогда нам тут пейзажами любоваться. За мной давай, и повнимательнее. Грибники в развалинах страсть как любят норы устраивать.

Стас, держа автомат наготове и озираясь, шел следом за Лешим по занесенному иглицами и красноватой землей асфальту некогда проезжей части центральной улицы, различимому сейчас лишь местами, там, где ветер или шаркающие ноги грибников оставили свой след, высвободив его темно-серую неровную поверхность, испещренную вкраплениями щебня. Тротуары, отделенные бордюрами, пропали под наносной почвой. Сами бордюры превратились в земляные валики, поросшие травой. Кучи гниющих иголок, сметенных ветром, лежали под уцелевшими стенами, на которых то тут, то там красовались выбоины от пуль и осколков. Обрывки полуистлевшей ткани, висящей на арматуре, колыхались, расправляя свои выцветшие грязные полотнища при каждом порыве ветра, гуляющего по развалинам, заглядывающего в давным-давно опустевшие дома, будто надеясь найти там кого-то, и грустно завывающего, встречая лишь запустение.