Кронштадт - Таллин - Ленинград (Война на Балтике в июле 1941 - августе 1942 годов) - Владимир Трифонов

Поскольку в начале ноября, перед походом на Гогланд, нам не успели поставить 76-мм орудия, эту работу продолжили теперь. Рабочие завода стали устанавливать перед мостиком банкеты для 76-мм орудий, на корме и на штурманской рубке - для дальномеров. Под банкетами цилиндрические подпорки упирались в жилую палубу. Но эти работы тоже шли очень медленно. Рабочих очень мало, часто подолгу вырубался свет и воздух с берега.

В свободное от работы время обязательные занятия у орудий, дежурства и вахты, выгрузка шлака, погрузка угля, разгрузка продуктов, заготовка воды и пр. Эсминец "Стойкий", который с начала декабря стоял у нашего правого борта, пришлось обеспечивать теплом и светом. Примерно с середины декабря прибавился новый вид работ: раза 3-4 в неделю пешней обкалывать лед вокруг корабля до воды и выбрасывать сколотый лед совковыми лопатами или самодельным большим сачком, чтобы вокруг корпуса была чистая вода. По правде говоря, мне непонятна была необходимость этой работы для нас. Мы же не в Баренцевом море, затертые льдами, где подвижка льдов может раздавить судно. В нашем ковше лед неподвижен, а обшивка у нас дюймовая. Вот "Стойкому" может быть это и необходимо. Но .... начальству виднее.

Питание становилось все хуже и скуднее, а морозы все крепчали. На вахте у трапа, у трюма с боезапасом и вообще на улице сменялись каждый час или максимум через два часа. На такую вахту натягивали на себя весь вещевой аттестат: две тельняшки, фланелевую и суконку, бушлат, на него шинель, а на шинель - тулуп. Ниже, кроме двух кальсон и брюк, ватные брюки и, конечно, валенки. Под шапку-ушанку натягиваешь шерстяной подшлемник. Руки в шерстяных перчатках в больших теплых рукавицах едва держат винтовку, чтобы не упала. О том, чтобы из нее при необходимости прицелиться и выстрелить, не могло быть и речи. Запомнился случай, когда во время очередного артобстрела откуда-то издалека присвистел осколок и впился мне в валенок чуть выше стопы. Но не пробил его, т.к. был совсем на излете. Вытащил я его, показал потом ребятам и положил в рундук. Во время очередного "шмона" кто-то из проверяющих выбросил его в иллюминатор.

В моей маленькой записной книжке в графе 31 декабря короткая запись: "В 23.00 заступил на вахту". Так что Новый 1942 год встретил на боевом посту! В 00 часов вышел дежурный по кораблю (не помню кто), поздравил с наступившим Новым годом и пожелал самое главное - скорейшей победы над немецким фашизмом и чтобы нам дожить до этой победы. Немцы на Новый год молчали. Мороз за 20°. В 1.00 меня сменили, и я до 5 часов мог поспать.

В конце декабря произошли некоторые изменения среди командования в нашей БЧ-2: на должность командира батареи 76,2-мм орудий (которые так еще и не установлены) прибыл старший лейтенант Шаталов, который, говорят, командовал артиллерийской батареей на Ханко, командиром БЧ был назначен капитан-лейтенант Линич (наконец-то его освободили от давно уже непонятной старой должности "военный комендант судна"), а лейтенант Кузнецов стал командиром нашей 45-мм батареи. Для Кузнецова это, конечно, понижение в должности, но со старой должностью Линича надо было что-то решать.

Произошло радостное событие в первую очередь для Жентычко, а так же и для меня - из госпиталя вернулся Миша Кошель. Еще более тихий, спокойный, немногословный. Ранен он был осколками мины или снаряда в руку и ногу в начале ноября в первые же дни высадки под Невской Дубровкой на левый берег Невы. На наши расспросы - как там было, махал рукой и отвечал очень кратко: "Гарно страшно!"

О Толике Ломко сообщил очень немного: ранены они были в один день, но Толя очень тяжело - ему осколком снаряда оторвало левую руку. На правый берег Невы их эвакуировали на разных шлюпках, и о дальнейшей судьбе Толи он ничего не знает. Наверное, его сразу же отправили через Ладогу в тыл.

Кошель часто приходил к нам в кубрик к Жентычко, садился к нему на койку, и начинались воспоминания: "А помнишь, Алеха, как приходим вечером с гулянки домой, матка отрежет ломоть теплого черного хлеба и на него шмат холодного сала с ладонь! Жуешь, аж за ушами хруст". Сначала в кубрике тихо, и все слушают аппетитные воспоминания. Потом кто-нибудь не выдерживает: "Да, заткнитесь вы, хохлы! Хватит душу травить! Уже кишки сводит!"

В январе продолжался ремонт корабля, учебные занятия по материальной части и различные хозяйственные работы. Запомнились поиски для растопки котлов каких-нибудь досок, бревен и прочих деревянных предметов на территории завода. В цехах ничего не нашли. Все, что можно было сжечь, было сожжено в ноябре-декабре рабочими завода в самодельных печурках, а то и на кострах. Поиски в районе стапелей оказались успешными: там валялись здоровые тяжелые брусья из какого-то крепкого дерева, может, даже из дуба. Очевидно, они использовались при постройке кораблей, и рабочие не решились их взять, а может быть, просто не в силах были притащить и расколоть. Два таких бруса мы вчетвером за трос приволокли к кораблю. А уж в котельное отделение их затаскивали котельные машинисты. Как эти брусья они там разделывали неизвестно.

В самом начале января на корабль из ЛФЭ прибыли человек 8 краснофлотцев и один мл. сержант Бондаренко Петр, который как-то скоро обратил на себя внимание не только армейской формой, но и поведением. Четверо краснофлотцев, в том числе Агафонов Сергей, Вересов и Гордеев были комендорами, хотя у нас на наших орудиях комендоров хватало, а старшина 1 статьи Румянцев - командир отделения пулеметчиков. В конце первой недели до нашего сведения довели приказ командира корабля о понижении в должности командира отделения машинистов Скорнякова в рядовые машинисты, за неоднократные жалобы на плохое питание и обвинение в этом нашего отдела снабжения и руководства корабля.

Числа 10-го приказом по кораблю наконец-то снят старший кок Яковлев "Жора" и посажен на 10 суток строгого ареста за хищение продуктов с камбуза для обмена на часы у рабочего завода, а затем переведен в БЧ-5. Был также отстранен от дежурств на камбузе Климкин. Старшим коком назначен Дроганчук, только прибывший на корабль, а коком - пожилой краснофлотец из запасников Николаев, из БЧ-5, который у нас с 25 августа.

11 января 1942 г. Воскресенье.

Утром после чая все свободные собрались в кают-компании, где с 8.30 до 9.00 выступал старший политрук из штаба Отряда о партизанском движении. Сразу после его выступления кинофильм "Заключенные". Шел хорошо, быстро. Я смотрел эту картину первый раз. Да! Вот с кого надо брать пример! Из таких бандитов, как Костя-капитан, вредителей, закоренелых воров сделать людей не так просто. Сколько надо иметь наблюдательности, настойчивости, хладнокровия, чтобы "обработать" их. Вот это чекисты!