Тшай планета приключений. - Джек Вэнс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рейт и секретарь с любопытством всматривались в белое лицо, полузакрытое необычайно широкими полями черной шляпы.
«Такие шляпы носят пнумекины, — заметил Хельссе, — к тому же он бледен, как призрак».
«Или как ванхмен», — добавил Рейт.
«Думаю, однако, что он — ни то и ни другое, а кто именно — затрудняюсь сказать. Скорее всего гибрид, полукровка. Говорят, такие — самые лучшие шпионы».
Рейт снял с мертвеца шляпу — под ней оказалась совершенно лысая голова. Мелковатые черты лица казались слегка расслабленными, тонкий хитрый нос заканчивался выступающей шишкой, полуоткрытые черные глаза поблескивали. Нагнувшись ближе, Рейт заметил, что череп, скорее всего, был наголо обрит.
Хельссе с беспокойством оглядывался: «Пойдемте, пора исчезнуть, пока нас не нашел патруль. Вы же не хотите, чтобы об этом сообщили?».
«Не торопитесь, вокруг никого нет, — сказал Рейт. — Посветите — и встаньте вот здесь, чтобы вам была видна вся улица». Секретарь неохотно подчинился. Теперь Рейт мог искоса наблюдать за ним, обыскивая труп. От одежды мертвеца исходил подозрительно противный мускусный запах — Рейта, шарившего по карманам, чуть не стошнило. За пазухой плаща он обнаружил полоску бумаги. На ремне шпиона, под плащом, висел мягкий кожаный кошель — Рейт оторвал его.
«Спешите! — шипел Хельссе. — Нельзя допускать, чтобы нас обнаружили, мы полностью потеряем «статус»!»
Они быстрым шагом вернулись к Овальной площади — перед ними был «Приют путешественников». Под сводчатой галереей перед входом они задержались. «Мы провели поучительный вечер, — сказал Рейт. — Мне удалось узнать много полезного».
«Мне тоже хотелось бы узнать что-нибудь новое и полезное, — отозвался Хельссе. — Например, что вы нашли в одежде мертвеца?»
Рейт показал ему кошель, содержавший горсть цехинов, вытащил полоску бумаги и отошел под еще освещенное окно гостиницы. Они изучили необычайную надпись на полоске, состоявшую из параллельных рядов маленьких прямоугольников, по-разному заштрихованных и помеченных.
Хельссе взглянул на Рейта: «Вы узнаёте письмена?»
«Нет».
Хельссе издал короткий нервный смешок: «Это иероглифы ванхов».
«Гм. Что бы это могло означать?»
«Еще одна тайна. Сеттра кишит интригами, повсюду шпионы».
«Шпионские устройства тоже повсюду? Подслушивающие микрофоны? Скрытые камеры наблюдения?»
«Вероятно — можно с уверенностью допустить, что это так».
«Тогда можно с такой же уверенностью допустить, что за нами следили в центре невозвращенцев... Пожалуй, я был неосторожен со своими рекомендациями».
«Если подслушивал встреченный нами шпион, ваши слова потеряны. Но позвольте мне сохранить записку — для меня сделают перевод. Неподалеку, в квартале лохаров, есть мастеровые, кое-как разбирающие по-ванхски».
«Мы отправимся туда вместе, — сказал Рейт. — Завтра вас устроит?»
«Вполне», — угрюмо согласился Хельссе и спросил, глядя на Овальную площадь: «Так что же мне передать господарю Сизанте по поводу награды?»
«Еще не знаю, — сказал Рейт. — Вы получите ответ завтра».
«Ситуация может проясниться раньше, — сказал Хельссе. — Приближается Дордолио».
Повернувшись, Рейт обнаружил шагающего к нему Дордолио в сопровождении двух подчеркнуто учтивых кавалеров. Сомнений не было: Дордолио пребывал в пароксизме ярости. Остановившись в двух шагах перед Рейтом, по-бычьи наклонив голову, он выпалил: «Ваши зловредные проделки погубили мою репутацию! У вас нет ни стыда, ни совести!» Сорвав шляпу, он запустил ее в лицо Рейту. Рейт отошел на шаг в сторону — кружась в воздухе, шляпа улетела на Овальную площадь.
Дордолио поднес трясущийся палец к лицу Рейта, Рейт отступил на шаг. «Вам не уйти от смерти! — ревел Дордолио. — Но я не запятнаю честь своей шпаги! Безродные наемные убийцы утопят вас в навозной жиже! Двадцать неприкасаемых дубьем превратят ваш труп в отбивную! Дворняжки будут таскать вашу голову по улицам за язык!»
Рейт с трудом выдавил улыбку: «По моему требованию Сизанте уготовит вам такую же участь. Это позволит мне распорядиться наградой с пользой для общества».
«Сизанте, ха! Нечестивец, выскочка! Извращенец, заражающий всех вокруг занудной хандрой! Синежадентному роду приходит конец, и поделом — «раунд» достойно завершится его падением!»
Хельссе слегка выступил вперед: «Прежде, чем вы станете развивать свои мысли на основе высказанных достопримечательных наблюдений, разрешите напомнить вам, что я представляю Синежадентный род, и что мой долг повелевает мне отчитаться перед его светлостью господарем Сизанте о сущности ваших замечаний в его адрес».
«Не морочьте мне голову пустяками!» — бушевал Дордолио. Гневно указав Рейту на площадь, он приказал: «Подайте мою шляпу, или завтра же вы станете жертвой первого из «двенадцати прикосновений»!»
«Не слишком дорогая цена, — сказал Рейт, — за удовольствие избавиться от вашего присутствия». Подняв пресловутый головной убор, он встряхнул его пару раз и передал Дордолио: «Ваша шляпа — вы зачем-то выбросили ее на площадь». Обойдя вокруг кавалера, Рейт зашел в фойе гостиницы. Дордолио отделался коротким сдавленным смешком, хлопнул шляпой по бедру, подал знак своим спутникам и удалился.
Уже в фойе Рейт спросил Хельссе: «Что такое «двенадцать прикосновений»?»
«Через определенные промежутки времени — например, через день или два — наемный убийца, проходя мимо, прикасается к жертве гибким тонким прутом. Двенадцатое прикосновение губительно: жертва умирает. Причиной может быть постепенное накопление дозы яда, контакт со смертельной дозой в момент последнего прикосновения или вызывающее сердечный приступ гипнотическое внушение — кто знает? В каждом отдельном случае правда известна только Гильдии наемных убийц. А теперь я должен вернуться в Синежадентный дворец. Господарь Сизанте заинтересуется моим сообщением».
«Что вы намерены ему сказать?»
Хельссе рассмеялся: «Самый таинственный из людей спрашивает о моих секретах! Что же — Сизанте услышит, что вы согласились принять награду, что вы, вероятно, в ближайшее время покинете Катт...»
«Я ничего такого не обещал!»
«Тем не менее, эта информация будет включена в отчет».
8
Рейт проснулся. Бледные лучи солнца просачивались через толстые янтарные стекла гостиничных окон. Лежа на непривычной кушетке, он собирал воедино разрозненные нити существования. Трудно было избавиться от глубокой подавленности. Катт, где он рассчитывал приспособиться, найти просвещенную среду и даже склонность к сотрудничеству, оказался не менее жестоким и опасным местом, чем Аманская степь. Мечтать о постройке космического бота в Сеттре было, конечно, полнейшим безумием.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
