Огнём и сталью - Сергей Ким

— Грязнокровка? Я предпочитаю старинное — обретённая. Моя мать, например, тоже была обретённой… Но если какой-то дебил ляпнет что-то не то по этой теме, то… Я ведь уже говорил, что ненавижу дебилов?

— Опасный ты человек, Поттер, — слегка прищурился Драко. — С тобой надо или дружить, или воевать насмерть.

— Тогда в поезде ты избрал несколько неверную тактику, — любезно сообщил Харальд. — Такой заход был бы ещё допустим для совершеннолетних представителей нашей аристократии, но мы-то ещё дети, так что нам многое простительно. И это круто! Лет через десять в ответ на оскорбление придётся измысливать непростые способы покарать обидчика, а сейчас дал уроду на башке и опять счастлив!

— Я вот с тебя поражаюсь, Поттер… Ты, вроде как, неплохо ориентируется в правилах нашего этикета, но ведёшь себя как самый настоящий варвар!

— Быть правильным — это скука и конформизм, — поморщился Харальд. — А без всех этих рамок и надуманных ограничений решение любой проблемы становится неизмеримо легче.

— Конфор… Чего? — Драко ни понял ничего из последней тирады Поттера, но зацепился за непонятное слово.

— Потом объясню. Давай лучше по-быстрому разберёмся с этими банками-склянками, пока наш обожаемый профессор не пришёл и не устроил нам утро роялистской казни.

Интерлюдия 7

За окном кабинета директора школы Хогвартса царила зимняя шотландская ночь, а вот по ту сторону старинного витража в неярком свете магических фонарей сейчас находилось двое людей.

— Минерва, что стряслось такого, что ты попросила о немедленной встрече в этот час? — поинтересовался Дамблдор, поудобнее усаживаясь в кресле. — Какие-то срочные новости?

Про себя директор отметил, что МакГонагалл непривычно возбуждена и явно нервничает. Да и подымать его из постели после полуночи — признак какого-то форс-мажора. Дамблдор знал декана Гриффиндора ещё когда она училась в школе, поэтому мог быть абсолютно уверенным — что-то случилось.

— Н-нет… — МакГонагалл осеклась и тяжело вздохнула. — Да, директор. Случилось.

— Хмм?..

— Поттер.

Старый волшебник добродушно рассмеялся — в последние месяцы одного этого слова было достаточно, чтобы объяснить практически любое чрезвычайное происшествие в школе.

— Ну и что же взорвал или разбил мистер Поттер на этот раз?

Дамблдору мальчик нравился своей неуёмной энергией, умом и безбашенной храбростью. Именно такой человек мог в случае чего принять на себя груз ответственности в виде борьбы с возрождённым Волдемортом…

— На этот раз он избил студента Смита с Хаффлпаффа, — ровным голосом произнесла МакГонагалл.

— Так уж и избил? — усомнился директор.

— У Смита сломан нос, нижняя челюсть в двух местах и выбито несколько зубов. Помфри сказала, что раньше чем через три дня он из лазарета не выйдет.

— Хм… А причина этой драки? Ведь должна же быть какая-то причина?

— Да, причина… Он обозвал однокурсницу Поттера, гм, поганой грязнокровкой… Но не в этом дело, директор!..

— Да нет, Минерва, это наоборот — очень серьёзное дело, — моментально посуровел Дамблдор. — Я столько лет своей жизни положил, чтобы к магглорождённым начали относиться хотя бы чуточку лучше, а тут прямо в школе и такое… Поттер, конечно, поступил чрезмерно жёстко, но и Смиту этого так просто нельзя простить…

— Альбус… — почти умоляюще произнесла МакГонагалл. — Это всё, конечно, очень серьёзно, но я не стала бы будить тебя только из-за этой драки!

— Хм… А из-за чего тогда? Я тебя внимательно слушаю.

— Поттер, — выпалила женщина. — Он начинает меня… настораживать.

— А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее, — Дамблдор искренне удивился.

— Альбус, я… Даже не знаю, как это объяснить… Понимаешь, у меня стойкое чувство дежа-вю. Я смотрю на Гарри, слушаю его… И не вижу одиннадцатилетнего мальчика. Точнее, вижу, но не его, а…

— Том, — моментально успокоился старый волшебник. — Ты считаешь, что Гарри похож на Тома.

— Да. Что?! Но откуда!..

— Минерва, — устало произнёс Дамблдор. — Я слишком много времени провёл в Хогвартсе — я стал частью его… Поэтому мало что может укрыться в его стенах от меня. И уж поверь, с самого приезда Гарри сюда, я много наблюдал за ним… Что я узнал за это время? Мальчик умён, храбр, хитёр и часто не по годам рассудителен. У него есть все задатки хорошего лидера — другие охотно идут за ним. А ещё его многое не устраивает в этом мире. В основном — наши политики. И в этом он действительно похож на Волдеморта, когда он ещё не носил этого дурацкого имени. Поэтому на первый взгляд и может показаться, что подрастает новый Тёмный Лорд.

— Но ведь тогда нужно что-то делать! — ахнула МакГонагалл.

— Ну что ты, право слово, Минерва… Ты ведь не разглядела за этими глазами и поступками главного — в отличие от Тома в сердце Гарри нет тьмы и озлобленности. Там, где Волдеморт составил бы хитрый и жестокий план мести врагу, Гарри просто поколотил обидчика и очень скоро обо всём забудет. Вспомни, разве его считают злодеем другие дети? Нет, ведь несмотря ни на что он открыт и добр. Так что не волнуйся, Минерва, в молодости все — бунтари, а в зрелости — консерваторы… Это пройдёт, как проходит всё.

— И всё равно мне неспокойно…

— Ты ведь помнишь Тома, — серьёзно произнёс старик. — Так вспомни получше. Вспомни, каким он был — озлобленным зверёнышем, который ненавидел мир магглов и презирал наш мир за то, что ему пообещали сказку, а затем обманули. Возможно… Возможно, Гарри бы стал таким, если я всё-таки отправил бы его в сиротский приют, как советовали некоторые. Или отдал родственникам его матери… Неприятные и вредные люди, кстати. Если бы он рос у них, это было бы чревато нехорошими последствиями…

— А вместо этого ты, Альбус, отдал самого Гарри Поттера какому-то бродяге без рода и племени, — проворчала успокоившаяся уже МакГонагалл.

— Да, отдал, — легко согласился Дамблдор. — Потому что просто не мог поступить иначе. Никому нельзя шутить с магическими клятвами.

— Клятвами?

— Джеймс Поттер. Он ведь был ещё жив, когда я аппарировал к их дому. Он видел, как Виктор Норд насмерть схватился с раненым Волдемортом и победил его. И Джеймс попросил Виктора позаботиться о Гарри. Это не было Непреложным Обетом, но не уступало ему по силе, потому как это была просьба человека, стоящего между жизнью и смертью… Да, потом я мог вмешаться — одно моё слово, и судьба Гарри могла быть совершенно иной. Вот только зачем? Куда я мог его отдать — в полный жестокости приют или в семью этих кошмарных Дарслей? Или поручить его человеку, который не побоялся вступить в бой за ребёнка с самим Волдемортом и умер бы за мальчика, если это только было необходимо?