Охотник - Тана Френч
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кел качает головой.
— Не.
— Эх, что ж. Все равно спросить стоило. — Нилон смотрит на грачей — те уже подобрались к машине и скачут по крыше. Кел чувствует себя польщенным: грачи, может, над ним и куражатся, однако и чужим спуску не дают. Оперативник стучит в крышу, птицы разлетаются врассыпную. — Есть ли еще что-то, что мне стоит знать? Дружок-то наш Рашборо не проводил ли с кем-то конкретным больше времени? Может, какие закавыки в семейной истории? Старинная вражда или клок земли, отошедший туда, куда не должен бы?
— Не-а, — отвечает Кел. — Мне про такое неизвестно. — Никогда прежде не доводилось ему саботировать следствие. Бывали случаи, когда в то, чтобы установить, кто что именно вытворил с каким-нибудь прожженным подонком, явно все это заслужившим, никто особо не вкладывался, но то была негласная договоренность. Ощущение двойного восприятия уже поблекло. Кел прикидывает, как скоро Нилон это заметит.
— Все цвело и колосилось, — произносит Нилон. — Если что-то до вас дойдет, сообщайте. Вообще что угодно, даже если покажется, что к делу оно никак не относится, — уж всяко вы и сами знаете. Вот моя карточка. А тут что случилось? — ни с того ни с сего любезно интересуется он, указывая на Келов лоб.
— В душе поскользнулся, — говорит Кел, пряча карточку в карман. Прикидывает, что, велика вероятность, Джонни объяснит свое лицо, изобразив Кела буйным психопатом, какие, возможно, убивают невинных туристов чисто потехи для, но отдает себе отчет и в том, что Нилон легавым служит слишком давно, чтоб верить тому, что скажет шалопут о другом легавом, пусть даже к небылицам шалопута примешивается крупица правды.
Нилон, вытряхивая остатки табака из окурка на землю, кивает так, будто верит сказанному, — что, возможно, так и есть.
— Вот когда хорошие соседи-то и нужны, дружище, — говорит он. — Когда беда, когда все идет слегонца наперекосяк. Могли б удариться до потери сознания и лежали бы помирали несколько дней, если б не соседи, какие за вами присматривают. Классная штука — соседи.
— Один из плюсов столяра, — говорит Кел. — Рано или поздно кто-то да явится за своим стулом или чем уж там.
— Надо, пожалуй, отпустить вас делом заниматься, — говорит Нилон, суя сигаретный фильтр в карман, — пока кто не явился. — Подает руку. Выбора у Кела нет, и он ее пожимает, засекая взгляд Нилона на своих сбитых костяшках. — Будем держать вас в курсе. Спасибо еще раз.
Кивает Келу и топает к машине. Один грач слетает на капот, смотрит оперативнику в глаза и гадит.
Трей перемыла чашки и вернулась в мастерскую, где теперь сидит на полу, скрестив ноги, посреди бережно разложенных фрагментов стула, смешивает морилки и пробует их на обрезках дубового бруска.
— Все прошло шикарно, — говорит она, поднимая взгляд на Кела.
— Ага. Я ж говорил.
— Он еще про что-нибудь спрашивал?
— Только про то, надежная ты или нет. Я сказал да.
Трей возвращается к смешиванию морилок.
— Спасибо, — буркает она.
Бывает, когда общение с Трей загоняет Кела в тупик, он советуется с Алиссой — та работает с трудной молодежью. Много раз та подсказывала Келу верное направление. С чего начать на этот раз, он даже вообразить себе не может.
— Откуда этот парняга? — спрашивает. — Я по произношению не понял.
— Из Дублина. Считают себя крутыми.
— А на самом деле?
— Не знаю. Ни с кем из Дублина не общалась. Он мне прям крутым не показался.
— Не промахнись с этим, — говорит Кел. — Он знает, что делает.
Трей пожимает плечами, тщательно втирая морилку в брусок.
— Малая. — Кел понятия не имеет, что скажет дальше. Хочется ему только одного — шваркнуть дверью так, чтобы Трей из собственной шкуры выскочила, вырвать кисточку у нее из рук и орать ей в лицо, пока не дойдет до ее клятой головы, чтó Трей натворила с тем безопасным местом, какое Кел, надрывая задницу в клочья, для нее обустраивал.
Трей поднимает голову и смотрит на него. По ее немигающему взгляду и упертому подбородку он понимает, что ничего не добьется. Выслушивать ее вранье он не хочет — не по этому поводу.
— Я таких уйму понаделала, — говорит она. — Глянь.
Расстаралась: девять или десять безупречных полосок слегка разных оттенков. Кел переводит дух.
— Ага, хорошая работа, — говорит он. — Вот этот и вот этот вроде довольно близко подходят. Еще разок глянем, когда высохнут. Хочешь пообедать?
— Мне домой надо, — говорит Трей. Притискивает крышку к банке с морилкой. — Мамка забеспокоится. Про Рашборо она уже наверняка знает.
— Можешь ей позвонить.
— Не.
Вновь она делается недоступной. Ее расслабленность с Келом там, на горе, была лишь краткой передышкой, какую Трей себе позволила, прежде чем взялась за ту задачу, которую она самой себе поставила. Ну или это она так обеспечивала себе Келово присутствие — чтоб беспрепятственно выложить свою байку Нилону. На что Трей способна, Кел уверенно сказать уже не может. Считая, что изощренности, какая развивается у других подростков, в Трей нет, он тоже заблуждался. Она ее просто приберегала и приноравливала, чтобы применить, когда это значимо.
— Ладно, — говорит он. Ему хочется запереть все двери, заколотить окна, забаррикадироваться вдвоем с ней в доме, покуда не сможет сделать так, чтобы малая отрастила себе рабочие мозги, — или хотя бы до тех пор, пока со всем этим не будет покончено. — Приберемся тут, и я тебя отвезу.
— Мне шикарно пешком.
— Нет, — говорит Кел. Рад нащупать точку, где может настаивать на своем. — Я тебя везу. И ты будешь осторожна. Если происходит хоть что-то, что тебя беспокоит, или просто хочется сюда — звони мне. Я сразу приеду.
Ждет, что Трей закатит глаза, но та просто кивает, вытирая кисть о тряпку.
— Ну, — говорит. — Ладно.
— Ладно, — отзывается Кел. — На полке еще скипидар есть, если надо.
— Я записала, что с чем там смешивала, — говорит Трей, показывая подбородком на брусок. — Возле каждой.
— Хорошо. Когда вернемся к этому, жить будет проще.
Трей кивает, но не отвечает. Слышно в ее голосе нечто окончательное, будто она не предполагает, что сюда возвратится. Кел хочет что-то сказать, но верных слов не находит.
Вот сидит на полу она, непринужденно заплетя ноги, шнурки развязаны, волосы с одной стороны дыбом, и опять смотрится малявкой — такой, какой Кел ее помнит. Он не знает, как остановить ее на том пути, что она себе прокладывает, а потому выбора у него нет — только идти за нею следом на случай, если где-то впереди ей понадобится. Таково ль было ее намерение или нет, но решать теперь ей. Кел желал бы найти способ сказать ей об этом — и попросить, чтобы решала осмотрительно.
16
На склоне горы — липкая жара; Банджо все время, пока ехали, громко стонал, тем самым отчетливо заявляя, что эта погода есть жестокое обращение с животным. Кел повез их кружным путем, по дальнему боку горы, чтобы держаться подальше от места преступления.
Его
