Темный любовник - Дж. Уорд

Бет резко вернулась в свое тело. У нее было такое чувство, что она катапультировалась и приземлилась на гравий. Все болело.

Она вскрикнула. Как только ее рот приоткрылся, Бет ощутила стремительный прилив того самого вкуса и рефлекторно сделала глоток.

А затем случилось нечто удивительное. Так же, как воздушный шарик заполняется воздухом, ее кожа наполнилась жизнью, все ее чувства словно пробудились ото сна. Девушка вслепую крепко ухватилась за что-то. Вцепилась в источник этого вкуса.

Роф почувствовал, что Бет дернулась, словно ее ударило током. И затем начала пить из его шеи, делая большие, жадные глотки. Ее руки сжали его плечи, а ногти вонзились в его плоть.

Вампир в триумфе зарычал, опускаясь на кровать и ложась так, чтобы облегчить ток крови. Повернув голову в сторону, Роф подставил Бет свою шею, и она сползла ему на грудь, укутав своими волосами. Бет, не отрываясь, жадно пила его кровь. И тот влажный звук, который она при этом издавала, а также осознание того, что это он даровал ей жизнь, чертовски возбуждали Рофа.

Он нежно обнимал Бет, поглаживая ее руки. Предлагая ей всего себя. Желая дать ей больше. Дать все, в чем она нуждалась.

Намного позднее Бет подняла голову. Облизав губы, она открыла глаза.

Роф пристально смотрел на нее.

И у него на шее была зияющая рана.

— О Боже… что я сделала с тобой? — Бет потянулась, чтобы остановить кровь, сочащуюся из его вены.

Роф перехватил ее руки и поднес их к губам.

— Ты примешь меня как своего хеллрена?

— Что? — ее мозг сейчас был серьезно перегружен.

— Выходи за меня замуж.

Бет посмотрела на рану на его горле, и ее желудок перевернулся.

— Я… я…

Боль нахлынула безжалостно и быстро. Завладела Бет. Заключила ее в темном вместилище муки. Она согнулась пополам, свернувшись на матрасе.

Роф бросился к ней и бережно притянул к себе на колени.

— Я умираю…? — простонала она.

— О, нет, лилан. Ты не умираешь. Это пройдет, — прошептал он. — Но будет не сладко.

Бет упала на спину, все ее внутренности содрогались в конвульсиях. Она с трудом могла разглядеть лицо Рофа сквозь пелену боли, но, несмотря на это, заметила беспокойство в его глазах. Он взял ее руку в свою, и когда следующая волна боли накрыла ее, Бет изо всех сил вцепилась в него.

У нее потемнело в глазах. Затем зрение вернулось. Но спустя мгновение тьма вновь поглотила Бет.

Пот стекал с ее тела и впитывался в простыни. Стиснув зубы, Бет выгнулась дугой, начала метаться из стороны в сторону, пытаясь спастись от чего-то.

Она не знала, как долго это продолжалось. Часы. Дни.

Все это время Роф оставался с ней.

Роф впервые смог перевести дух где-то после трех утра.

Наконец-то она была спокойна и неподвижна.

И это не было спокойствие, даруемое смертью, она просто выглядела умиротворенной.

Бет оказалась такой храброй. Она принимала боль без нытья, без слез. Даже Роф умолял о том, чтобы его Переход закончился.

Бет что-то прохрипела.

— Что, моя лилан? — он склонился к ее губам.

— Душ.

— Хорошо.

Роф поднялся с постели, включил воду и возвратился к ней. Он осторожно взял ее на руки и отнес в ванную. Бет была не в состоянии стоять без посторонней помощи, поэтому Роф посадил ее на мраморную столешницу, раздел, а затем вновь подхватил на руки.

Он шагнул под душ, ограждая ее от потоков воды своим телом. Роф хотел увидеть, будет ли неприятно для нее изменение температуры или влажности. Так как Бет не протестовала, он позволил струям воды сперва ударить по ее ногам, на случай, если ощущения будут слишком сильными. Постепенно все ее тело оказалось под душем.

Бет выглядела так, как будто ей это нравилось. Она вытягивала шею и приоткрывала рот.

Роф увидел ее клыки, и они показались ему безумно красивыми. Ярко белые. Очень острые. Он тут же вспомнил чувство, которое испытывал, когда Бет пила.

Роф привлек ее к себе на мгновение, просто обнимая. Затем, поддерживая Бет одной рукой, позволил ее ногам коснутся пола, а другой взял пузырек с шампунем и выдавил немного ей на голову. Взбив пену на ее волосах, он старательно их промыл. Роф осторожно помассировал кожу Бет куском мыла так тщательно, как смог, не отпуская ее при этом, а затем убедился, что смыл всю пену.

Он выключил воду, вылез из душа, вновь подхватив Бет на руки, и взял полотенце. Завернул ее в него и снова посадил на столешницу так, чтобы она опиралась спиной о стену и зеркало. Он тщательно вытер ей волосы, лицо, шею и руки. Затем ступни, икры и колени.

Кожа Бет какое-то время будет сверхчувствительной. Так же, как ее зрение и слух.

Во время Перехода он выискивал какие-то изменения в ее теле, и не нашел ни одного. Бет была того же роста, что и прежде. И все также идеально умещалась в его объятиях. Роф даже подумал о том, что она, возможно, сможет выходить при свете дня.

— Спасибо, — прошептала Бет.

Он поцеловал ее и отнес на диван. Затем снял с кровати влажные простыни и подушки. Чтобы перестелить постель, Рофу пришлось приложить усилия. Ему было нелегко даже найти другой комплект простыней, а уж правильно застелить их оказалось для него просто чертовски тяжело. Закончив, наконец, Роф подхватил Бет на руки и усадил на чистый атлас.

Ее глубокий, удовлетворенный вздох был лучшим комплиментом из тех, что он когда-либо получал.

Роф встал на колени рядом с кроватью, внезапно осознав, что его кожаные брюки и ботинки промокли насквозь.

— Да, — прошептала Бет.

Он коснулся губами ее лба. — Что «да», моя лилан?

— Я выйду за тебя.

Глава 35

Батч сделал еще круг по гостиной, и, наконец, остановился у камина, взглянув на сложенные в очаге бревна. Он представил, как здорово, должно быть, сидеть у камина в зимний день на таком вот диване с шелковой обивкой и смотреть на игру пламени, ожидая, пока дворецкий подаст горячий пунш или что-то вроде.

Что, черт возьми, кучка подонков делает в таком месте, как это? Батч даже через холл слышал доносящееся эхо голосов. Вот уже несколько часов они торчали, как он предполагал, в столовой, трепя языками, как бабы. По крайней мере, их выбор музыки для обеда был что надо. Тяжелый рэп, 2Pac[122], Jay-Z, D-12[123] громыхали по всему дому, временами позволяя расслышать взрывы смеха. Конечно же, шуточки стопроцентных мачо.

Уже, наверно, в миллионный по счету раз Батч посмотрел на входную дверь.

Когда они втолкнули и заперли его в этой гостиной, а сами направились куда-то по коридору уже почти целую вечность назад, первым делом Батч подумал о побеге. Он не сомневался, что слиняет из этого дома, даже если ему придется разбить стекло, выкинув кресло в окно. А выбравшись отсюда, он позвонит Хосе, и потом притащит весь участок к парадным дверям этих ублюдков.