Череп императора - Виктор Банев

Музыка кончилась, и мы вернулись за столик к Брайану с Мартином.

— Как-то раз, — сказал Мартин, глядя на меня пьяными и бесшабашными глазами, — у нас в колледже отмечался день Святого Патрика. Нудное официальное мероприятие с безалкогольными коктейлями и игрой в фанты. И там был такой конкурс — мужчинам завязывали глаза, подводили к шеренге девушек и предлагали, пощупав ноги, определить, кто именно перед ним стоит. А для прикола в шеренгу поставили меня. И парень с завязанными глазами долго щупал мои коленки — представляешь?! Совершенно омерзительное ощущение.

— Ты это к чему? — спросил я, делая добрый глоток из своего стакана с джином.

— А ни к чему. Я просто хочу, чтобы ты знал, — тем вечером, пожалуй, весь мой гомосексуальный опыт и исчерпывается.

— Ну и? — никак не мог понять я.

— Илья! — Мартин наклонился ко мне и свистящим шепотом произнес: — Они на меня СМОТРЯТ.

— Кто?

— Все вокруг.

Я, по возможности незаметно, огляделся. Публика мирно тянула напитки. В нашу сторону никто не смотрел.

— Пусть себе смотрят, — сказал я, — тебе-то что?

— Ага, — кивнул он, — ты смылся танцевать с Дебби, и все. Оглядись вокруг! Мы с Брайаном, между прочим, очень естественно смотримся в данном контексте — на хрена мне это надо? Брайан хоть из идейных соображений испытывает к гомосексуалистам симпатию, а что я? Я не гомофоб, но зачем на меня так сочувственно смотреть?

— Который здесь? — сказал я. — За друга Мартина выбью глаз! Чтоб не смотрели, похабники!

— Да я не об этом.

— А о чем?

— Может, пойдем, а? Вкусили экзотики и хватит.

— Господи! Столько слов! Как тебя держит твой редактор? Сказал бы сразу… Поехали, собирайтесь.

Брайан пробовал возражать, говорил, что Мартин мнителен и атмосфера в «Первомае» самая располагающая к тому, чтобы встретить здесь рассвет, но Мартин был неумолим. После недолгого обсуждения был выбран расположенный неподалеку рейв-клуб «ТБ», мы забрали свои не успевшие высохнуть куртки и плащи и поехали.

«ТБ» квартировал в списанном с баланса бомбоубежище. Камуфляжная сетка под потолком, глухо бухающая басовая драм-машина, лазерные пушки в упор расстреливают танцоров. Почему-то весь этот довольно типичный дизайн произвел на ирландцев впечатление: «Wow!» — почти хором сказали они. Я лишь улыбнулся. Забавный выдался у нас вечерок. Куда бы мы ни пришли, мы явно выбивались из компании. Для «Хара-Мамбуру» мы были чересчур чисты, для «Первомая» — чересчур гетеросексуальны. Пожалуй, что для «ТБ» мы будем слишком пьяны.

Стойка бара выглядела настолько ободранной, словно стояла здесь еще со времен первых пятилеток, и уже тогда была здорово потрепана жизнью. Лазерные блики отражались на выставленных бутылках, и от этого бар выглядел немного ненастоящим.

— Бармен! — призывно помахал рукой Мартин.

Бармен, стоявший на другом конце стойки и болтавший с симпатичной брюнеткой, только покосился в нашу сторону и даже не шелохнулся.

— Ба-армен! — сказал он погромче. — Можно на минутку!

Та же реакция.

— Ба-а-армен! — заорал, перекрикивая двухсотваттные динамики, хмельной Мартин.

Бармен даже не пошевелился и продолжал разговаривать.

— Неправильная тактика, — сказал Брайан, локтем отодвинул Мартина от стойки и на весь клуб гаркнул: — Пятнадцать долларов!

— Я слушаю, — четко произнес подскочивший бармен.

— Четыре по сто джина.

— С содовой?

— Давайте с содовой.

— Пива?

— Попозже.

— Чипсы? Фисташки?

— Нет, спасибо.

Бармен выставил на стойку стаканы, назвал сумму и, оглядев нас, сказал уголком рта:

— Я просто был занят. Меня не интересуют ваши пятнадцать долларов.

— Прекрасно, — сказал Брайан, — я и не собирался вам их давать.

Мы сели за столик и хором отхлебнули из стаканов.

— А здесь здорово, — сказал Мартин, озираясь по сторонам.

— Если бы не этот дурацкий рейв, — поморщился Брайан, — было бы совсем хорошо.

— А что такое «ТиБи»? — спросил у меня Мартин.

— Ты имеешь в виду название клуба? Это значит «Трансформаторная Будка».

— А что такое «трансформаторная будка»?

— Как тебе объяснить? Честно сказать, я не очень большой спец в этом вопросе. Ты, наверное, видел — на улице иногда стоят такие железные коробки. Переключатели городского электронапряжения или что-то в этом роде. В общем, связано с электричеством. Подробнее, извини, не знаю. Рейверы любят всякие технологические названия.

— Понятно, — сказали ирландцы.

Я отхлебнул из своего стакана и сказал:

— У меня был приятель — очень невезучий парень. С ним всегда что-то происходило, он постоянно вляпывался в какие-то куролесы. Однажды купил себе ботинки — такие же как у Брайана, со шнуровкой чуть не до колена. Надел их, значится, идет по улице, радуется жизни. Но не долго. Каким-то чудом получилось так, что в его ботинок попал камешек. Представляете — в такой высоченный ботинок?! Камешек был маленький, но острый: колет ногу, и все тут, идти невозможно. А расшнуровывать такой ботинок — дело минут десяти. Пока развяжешь его, пока обратно завяжешь…

— Это точно, — подтвердил Брайан.

— А ему времени терять не хотелось. Но камешек колется. Он уж и так, и этак… В общем, решил он сесть и все-таки расшнуровать ботинок. Остановился у такой вот «ТБ» — трансформаторной будки — и совсем было уселся развязывать шнурки, но, на беду, решил попытаться еще раз вытрясти этот камешек. Оперся двумя руками о будку и давай изо всех сил дергать ногой… Представили картину, да? А в это время мимо шел старичок, божий одуванчик. Седенький, с палочкой. Наверное, в ремесленном училище старичок изучал технику безопасности и с тех пор твердо уяснил, как следует поступать в экстренных случаях. И когда он увидел, что у трансформаторной будки стоит человек, которого трясет, как эпилептика, то сообразил моментально: короткое замыкание, человек в опасности. В общем, не растерялся, подскочил и что есть силы треснул этому моему приятелю палкой по рукам. Чтобы разомкнуть электроцепь.

— Ну и? — захлебываясь от смеха, спросил Мартин.

— Ну и сломал ему руку в двух местах. Причем, когда мой приятель стал орать и матюгаться, старичок смущенно потупился и сказал: «Не надо благодарностей. Это мой гражданский долг».

Все посмеялись, и Мартин сходил купить еще по порции джина.

— Я тоже знал у себя в Корке такого невезучего парня, — сказал Брайан, когда Мартин вернулся. — Он хороший человек, известный журналист, но только… Как бы это помягче?.. Очень любит женщин. Как-то он пошел в ресторан и познакомился там с совершенно улетной — я правильно произношу это слово? — девицей. Ну просто вообще! И девушка пригласила его к себе. С ходу! На всю ночь! Они доели, допили все, что было заказано, и поехали к ней. Всю дорогу они целовались, он ее чуть прямо в машине не раздел, и, в общем, все обстояло шикарно. Они приезжают, входят в дом, она, не зажигая свет, говорит: «Раздевайся, милый, ложись, я пошла в душ». И уходит. Приятель разделся, нырк в кровать и ждет. Предвкушая, так сказать. Но чем дольше ждет, тем сильнее чувствует — как бы это помягче? Короче, в ресторане он слишком много ел. И теперь ему нужно в уборную. Причем нужно срочно. А у нас в Ирландии унитазы и души расположены, как правило, в одной комнате. И в этой комнате не торопясь моется девушка… Она там плещется, что-то напевает, а он чуть с ума не сходит — бегает голый по квартире, не знает, что делать.

Дебби прыснула, и довольный собой Брайан продолжал:

— В общем, в конце концов он не выдержал. Схватил газету, постелил на пол, — Iʼm sorry, — сделал свое дело и недолго думая выбросил эту газету в открытое окно. Уф, думает, все. Но чувствует — нет, не все. Остался запах — жуткий. «Fuck! — думает приятель. — Этого только не хватало!» Начал опять бегать по квартире — чем бы это дело заглушить? А свет, напомню, не зажигает — соблюдает интимность обстановки. В результате он нашел что-то вроде косметички этой девушки, схватил какой-то флакончик — принюхался, спиртом вроде пахнет, наверное какой-нибудь дезодорант. Он и набрызгал щедрой рукой во все стороны. Понюхал — пахнуть вроде перестало. Снова — нырк в постель, а тут как раз и девушка из ванной вышла. В общем, все прошло удачно, у моего приятеля была ночь бешеной страсти, и заснули они только под утро.

Брайан не торопясь вытряс из пачку новую сигарету, прикурил и, обведя публику взглядом, продолжал:

— Проснулся он довольно рано. Открыл глаза, и первое, что увидел, — на окне у этой девушки была, оказывается, натянута сетка от комаров… Тоненькая, незаметная… И далеко его газета не улетела. Парень чуть не поседел — представляете его состояние?! На ватных ногах он вылез из постели, огляделся, и второе, что увидел, — вчерашний «дезодорант» из косметички оказался… как это будет по-русски?.. — зеленкой. И теперь везде — на обоях, на мебели, на книгах и одежде — везде! — были несмываемые зеленые пятна… Н-да… В общем, романа у него с той девушкой не получилось…