Похититель разума - Маргарет Уэйс

– Приятно думать, что мы предоставим им некоторую компенсацию за их хлопоты, – откликнулась Мейгри.

Они рука об руку поднимались по ступеням, сопровождаемые Почетной гвардией. Саган взглянул на нее; его темные глаза улыбались.

– Мне приятно, что вам все это доставляет удовольствие, миледи.

– Вынуждена признаться, что доставляет, милорд, – улыбнулась в ответ Мейгри.

Командующий сжал ее руку. Лицо его стало серьезным.

– Мейгри, я... – Он запнулся.

– Что, милорд?

Саган собирался предупредить ее, напомнить об ожидающих их опасностях, но, взглянув на нее – спокойную, холодную, как луна на Оха-Ло, – он понял, что она и так все осознает. Она не шла слепо навстречу судьбе. Она шла дорогой отваги, и глаза ее были открыты не только для света, но и для тьмы.

– Ничего. Ничего особенного.

Лакеи наверху поклонились, и они вошли в круглый вестибюль. Серебро и золото доспехов сверкало при свете огромной люстры, увешанной не хрустальными, но бриллиантовыми подвесками. Остальные гости шли к двойной спиральной резной лестнице, изготовленной из редкого полированного ониксового дерева, по которой поднимались на второй этаж, где становились в шеренгу и ожидали, когда их официально представят тем, кто уже находился в зале.

– Простите, лорд Саган, не изволите ли пройти сюда?

Дорогу Сагану преградили Рауль, разодетый в бархат и кружева, и Крошка, сменивший свой дождевик на подобие купального халата, служившего, похоже, тем же целям. Остальные гости обходили их, бросая любопытные взгляды; некоторые понимали, что происходит, и ухмылялись друг другу.

– Миледи, – обратился Командующий к Мейгри, – прошу подождать меня.

– Нет-нет, – с поклоном возразил Рауль, – ее светлость не должна испытывать неудобств, связанных с вашим отсутствием, милорд. Следовательно, если она также желает пройти...

Крошка молчал, но наблюдал за ними блестящими бегающими глазами, видневшимися над складками его халата.

– Я с удовольствием буду сопровождать вас, – спокойно сказала Мейгри.

Рауль вывел их из вестибюля через какую-то дверь, а Крошка тем временем шаркал сзади, не спуская с них глаз. Мейгри, установившая мысленные барьеры, забавлялась, наблюдая, как он все больше нервничает.

Их провели в небольшую комнату с удобной обстановкой, со вкусом украшенную и оборудованную, как они заметили, новейшими образцами спрятанного оружия.

Лакей закрыл за ними дверь.

Рауль повернулся к ним; на щеках у него выступил румянец.

– Я в ужасном положении. Это ужасная ошибка, вина за которую лежит на мне. Но прошу меня простить за небрежное исполнение обязанностей. Не желаете ли шампанского? Ваша светлость...

– Я не стал бы пить ничего из того, что он вам предлагает, миледи, – сухо заметил Саган.

Пожав изящными плечами, Рауль махнул надушенной ручкой.

– Как я уже сказал, я нахожусь в ужасном положении. От меня требовалось сообщить вам, что вход с оружием не разрешается. По всей видимости, я небрежно отнесся к своим обязанностям. Мой хозяин Снага Оме весьма мной недоволен и надеется, что вы примете его нижайшие извинения за нерадивость его слуги. Заверяю вас, милорд, миледи, что буду примерно наказан за такое упущение.

– Полагаю, ваш хозяин не будет с вами излишне суров, – ответил Саган. – Передавая нам приглашение, вы не допустили ошибки. Вы действительно сказали нам, что вход с оружием не разрешается. Поэтому мы и не взяли оружия. Гвардейцы, извольте подвергнуться обыску.

Охранники с готовностью вышли вперед. Рауль, покрасневший еще больше, даже не взглянул в их сторону.

– Милорд, позволю себе не согласиться с вами. У вас... и у дамы... гемомечи.

– Меч – принадлежность парадной одежды, как всем известно.

– Милорд, в присутствии короля его не носили...

– Когда прибудет король, я сниму меч, – холодно ответил Саган.

Рауль вопросительно посмотрел на Крошку, который скорчил свирепую рожу и замотал головой.

– Милорд, – заговорил Рауль, – надеюсь, у нас не будет причин для недоразумений...

– Ни малейших, – заверил его Саган. – Вы хотите забрать меч, так берите его.

Командующий откинул красный плащ, закрывавший меч в ножнах.

Рауль двинулся вперед, протянув руку.

– Но постарайтесь не уколоться иглами, – продолжал Саган заботливым голосом. – Вирус, введенный в кровь, относится к очень нехорошей разновидности. Если повезет, то смерть от него наступит через несколько дней.

Рука Рауля с кружевными манжетами остановилась; пальцы задрожали. Он метнул быстрый взгляд на зеркало на стене. Проследив за направлением его взгляда, Мейгри мысленно сосредоточилась. Свет в комнате на мгновение потускнел.

Лоти снова посмотрел в зеркало, уже настойчивее. Ничего не произошло, и по безукоризненному челу пробежала тень. Похоже, иногда отрицательные эмоции прорываются даже сквозь наркотический дурман.

– Очевидно, в доме неисправна электропроводка, милорд, – сказала Мейгри. Свет замигал и снова потускнел. – Я заметила это еще во время предыдущего визита.

Рауль изящным жестом опустил руку.

– Прошу прощения за задержку. Извольте пройти в зал.

– Мы можем оставить мечи при себе? – осведомился Саган.

– Черт бы вас побрал вместе с вашими мечами! – ответил лоти, учтиво при этом улыбаясь.

Открыв дверь, он с поклоном выпроводил их. Мейгри, мельком оглянувшись, увидела, что Крошка в ярости извивается на полу.

Саган и Мейгри подошли к большой лестнице. Пары, разделявшиеся внизу, поднимались по двум винтовым пролетам, ведущим наверх, к украшенным драгоценными камнями дверям. Оркестр в зале заиграл, как только Мейгри поставила ногу на ступеньку. Она узнала мелодию.

Звук, пульсирующий в такт с ударами сердца. Она стала подниматься, глядя на Командующего, поднимающегося напротив. Он тоже узнал эту музыку. Это их музыка, марш их легиона. Почему, по какому совпадению эта музыка зазвучала именно сейчас, для них? Мелодия призывала ее к поиску истины и удерживала лить печаль да осознание того, что ответа никогда не найти. И обжигающие душу удары барабана вторили ударам ее сердца. Голос трубы все сильнее, громче, торжественней. Когда она поднялась наверх, поиск был закончен, скорбь уступила место надежде.

Возможно, кто-то из Бессмертных дирижировал этой музыкой.

Мейгри остановилась перед усыпанными самоцветами дверями одновременно с Саганом. Они поднимались совершенно согласованно, шаг в шаг.

Двери распахнулись, их осветил яркий свет, музыка стала громче, стал слышен гул голосов, смеющихся и разговаривающих, пахнуло теплом свечей и ароматом духов.

Появился герольд.

– Представляю вам Стражей...

Стражи. Последние из Стражей.

Рука Бессмертного поманила их.

Они стояли перед входом и смотрели вниз, на широкую мраморную лестницу, по которой им предстояло спуститься в зал, на море лиц, повернувшихся к ним. Тишина волной прокатилась по залу, накрыв даже музыкантов. Благоговение, уважение, ненависть, зависть, злоба, любовь, восхищение – все это вынесла на поверхность докатившаяся до них волна молчания.

Командующий вытянул руку; золотая броня ослепительно сверкнула. Мейгри подала ему свою руку, приготовившись сойти по лестнице, приготовившись, как ей показалось, пойти навстречу судьбе.

Саган вдруг повернулся к ней, глядя на нее ищущими темными глазами. Он поднес ее руку у губам.

«Ты есть и всегда будешь моей госпожой».

«А ты есть и всегда будешь моим господином!»

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Поднявшись к головокружительным высотам власти,король

пребывает в гордом величии – но пусть он остерегается падения!

Король-варвар Медведь Олефски, голова, плечи и волосатый торс которого возвышались над толпой, оторвался от стола с закусками, чтобы лицезреть появление Мейгри и Сагана. Глаза Медведя сверкнули; из широкой груди вырвался раскатистый смешок. Повернувшись к двум своим сыновьям, каждый из которых был еще выше и шире, чем отец, Медведь ткнул одного из них пальцем в ребра.

– Старик Саган появился, ребята, – произнес он шепотом, слышным, наверное, доброй половине собравшихся. – И леди Мейгри! Клянусь своими потрохами, не чаял увидеть ее живой! Я рад, что мы сюда пришли, – добавил он, вообще-то не жаловавший подобные сборища, где ему не разрешалось тискать дам и приходилось пить слабенькое вино из хрупких хрустальных бокалов, которые, как ему всегда казалось, в любой момент могут лопнуть в его огромной руке. – Пожалуй, здесь будет повеселее, чем я ожидал!

* * *

В отличие от гостя-варвара, Снага Оме являл собой утонченное зрелище: на нем было парадное одеяние из ослепительно белого атласа с белыми бархатными отворотами, отороченный горностаем плащ и белые башмаки из змеиной кожи. Он стоял один, приветствуя прибывающих гостей. Это было его торжество, и он не собирался ни с кем делиться своей радостью.