Лавина - Нил Стивенсон

И. В. поворачивается посмотреть на самую главную суку из всех бабушек, но та застыла от удивления и ужаса, к тому же на лице ее читается явно сексуальное возмущение. Но в конечном итоге страх побеждает, она отводит взгляд и занимает место И. В. у чана номер девять.

— Спасибо, что подбросил, — говорит И. В. Голос ее звучит взволнованно, с нелепым восхищением. — Э, а разве ты не собирался поесть?

— Я все равно собирался поесть в баре, — отвечает он.

— Поесть в баре? И в какие же бары ходят на Плоту?

— Пошли, я тебе покажу.

Он ведет ее по петляющим коридорам, потом вверх по крутой стальной лестнице, по которой они попадают на палубу. Спускаются сумерки, диспетчерская вышка «Интерпрайза» маячит черным силуэтом на фоне темно-серого неба, которое становится таким черным и мрачным, что кажется сейчас еще темнее, чем будет ночью. Но сейчас огни еще не зажжены, и И. В. окружают черный металл и аспидное небо.

Дальше алеут ведет ее на нос корабля. За перилами — тридцатифутовый обрыв к воде, отсюда виден процветающий, чисто-белый район русских, отделенный от запущенного убого-темного клубка самого Плота широким каналом, который патрулируют чернорясники с оружием наготове. Тут нет ни железной, ни веревочной лестницы, но с перил свисает толстый канат. Вытянув часть каната, алеут ловким движением перебрасывает его себе под руку и поверх ноги. Потом одной рукой обнимает И. В. за талию, так что И. В. повисает у него на сгибе локтя, откидывается и падает с корабля.

И. В. решительно, ну абсолютно отказывается кричать. Она чувствует, как канат останавливает их падение, чувствует, как его рука сжимает ее так крепко, что на мгновение словно выдавливает весь воздух из легких, а потом И. В. понимает, что просто висит у него на сгибе локтя.

И. В. с вызовом опускает руки по швам. А потом так, прикола ради, прислоняется к нему, обнимает руками за шею и, положив голову ему на плечо, держится изо всех сил. Он спускается по канату, и вскоре они уже стоят на облагороженной, зажиточной, процветающей версии Плота.

— А как, кстати, тебя зовут? — спрашивает И. В.

— Дмитрий Воронов, — отвечает он. — Более известен как Ворон.

Вот черт!

Переходы меж кораблями запутанные и непредсказуемые. Для того чтобы попасть из пункта А в пункт Б, приходится плутать по всему Плоту. Но Ворон дорогу знает. Время от времени он берет ее за руку, но не тащит ее за собой, хотя она и двигается намного медленнее, чем он. А еще он оглядывается на нее с ухмылкой: мол, я мог бы тебя покалечить, но такого не сделаю.

Они подходят к тому месту, где русский район соединен с остальным Плотом широким дощатым мостом-перемычкой. Мост охраняют мужики с «узи». Не обращая на них внимания, Ворон берет И. В. за руку и идет прямо по мосткам. И. В. едва успевает задуматься, в чем тут скрытый смысл, как вдруг въезжает. Оглядываясь по сторонам, она видит, как все эти исхудалые азиаты пожирают ее глазами, словно обед из пяти блюд, и думает: «Я на Плоту. Взаправду на Плоту».

— Это гонконгские вьетнамцы, — объясняет Ворон. — Выехали из Вьетнама, когда там началась война, в Гонконг прибыли уже как речной народ. Так что на сампанах они живут уже несколько поколений. Не бойся, для тебя они не опасны.

— Пожалуй, мне самой дорогу назад не найти, — говорит И. В.

— Расслабься, — усмехается он. — Подруг я еще никогда не терял.

— А у тебя вообще-то были подруги?

Ворон хохочет, запрокинув голову.

— В старые времена — хоть отбавляй. В последние пару лет — не так много.

— Вот как? В старые времена? Это тогда у тебя появилась татуировка?

— Ага. Я алкоголик. Вечно ввязывался в драки. Последние восемь лет я трезв как стекло.

— Тогда почему все тебя боятся?

Ворон поворачивается к ней и с широкой улыбкой пожимает плечами.

— Да просто потому, что я невероятно безжалостный, квалифицированный и хладнокровный убийца.

И. В. смеется. И Ворон тоже.

— И что у тебя за работа? — спрашивает И. В.

— Я гарпунщик, — отвечает он.

— Как в «Моби Дике»?

Эта мысль И. В. нравится. Она читала этот роман в школе. Большинство ребят в классе, даже самые крутые, считали, что книга совершенно замшелая. Но ей нравится читать об охоте с гарпуном.

— Не-а. По сравнению со мной эти горе-охотники — просто дети.

— И какие штуки ты гарпунишь?

— Да все, что хочешь.

С этого момента она смотрит только на него. Или на неодушевленные предметы. Потому что иначе она не увидит ничего, кроме тысяч уставившихся на нее темных глаз. Большая перемена с тех пор, как она была черпальщицей помоев для мужиков с подавленным либидо.

Отчасти на нее пялятся потому, что она слишком уж отличается от остальных. Но с другой стороны, на Плоту нет частной жизни, пробираешься по нему, перепрыгивая с корабля на корабль. А ведь каждый корабль служит домом трем десяткам людей, поэтому ходить по ним — все равно что ходить через чужие гостиные. И ванные. И спальни. Разумеется, на тебя пялятся.

Их шаги гулко отдаются по импровизированной платформе, настеленной на нефтяные бочки. Парочка вьетнамцев пререкается из-за чего-то, очень похожего на брикет мороженой рыбы. Тот, что стоит к ним лицом, видит, как они подходят. Его взгляд без остановки скользит по И. В. и упирается в Ворона. Глаза вьетнамца расширяются. Мужик, который стоит к ним спиной, поворачивается и со сдавленным уханьем буквально подпрыгивает в воздух. Оба они убираются с дороги Ворона.

И тут до нее доходит кое-что важное: люди смотрят не на нее. Они даже не задерживаются на ней взглядом. Все смотрят на Ворона. И это не фанаты, провожающие взглядами знаменитость. Все эти обитатели Плота, эти крепкие и страшные старожилы моря, до дрожи боятся этого парня.

И у нее с ним свидание.

Только что началось.

Внезапно, когда она идет через очередную вьетнамскую гостиную, И. В. на мгновение вспоминает самый мучительный разговор, какой был у нее с мамой. Это было год назад; мама пыталась советовать ей, что делать, если мальчик станет к ней приставать. Да, мам, конечно. Я запомню. Ага, обязательно запомню. И. В. и тогда знала, что мамины советы совершенно бесполезны, а происходящее только подтверждает, насколько она была права.

48

На спасательном плоту — четверо.

Хиро Протагонист, стрингер Центральной Разведывательной Корпорации, деятельность которого до недавнего времени ограничивалась так называемыми «сухими» операциями. Иными словами, он работал в Метавселенной: сидя дома, собирал информацию, а потом сгружал в базу данных ЦРК, ничего не предпринимая в Реальности. Сейчас все определенно стало «мокрым». Хиро вооружен двумя мечами, автоматическим пистолетом, в просторечии известным как девятый калибр, с двумя обоймами к нему по одиннадцать патронов каждая.

Вик, фамилия не обозначена. Если бы по сей день существовала такая вещь, как налог на доходы, то каждый год, заполняя декларацию, в графе «род занятий» Вик указывал бы «снайпер». В лучших традициях классических снайперов Вик молчалив и ненавязчив. Он вооружен длинной крупнокалиберной винтовкой с громоздким механизмом, установленным над стволом. Не будь Вик лучшим из лучших, там находился бы оптический прицел. Точная природа этого устройства не ясна, но Хиро предполагает, что это крайне чувствительный сенсор, на середину которого наложено перекрестие мишени. Довольно уверенно можно предположить, что Вик имеет при себе дополнительное оружие.

Элиот Чанг. Раньше Элиот был шкипером корабля под названием «Каулун». В настоящее время он временно безработный. Элиот Чанг вырос в Уоттсе, и когда он открывает рот, создается впечатление, будто с вами разговаривает негр. С точки зрения генетики, он стопроцентный китаец. Элиот бегло говорит как на белом, так и на черном английском, а также на кантонезском, на таксилигве, плюс на вьетнамском, испанском и на мандаринском наречии китайского. Вооружен он «магнумом» сорок четвертого калибра, который пронес на борт «Каулуна» «просто на палтуса», иначе говоря, для казни белокорых палтусов до того, как пассажиры втаскивали их на борт. Палтусы вырастают до огромных размеров и, когда бьются, легко могут хвостом убить людей, их выловивших; следовательно, в целях предосторожности не помешает выпустить им в голову пару пуль прежде, чем втаскивать на борт. Оружие у Элиота оказалось только по этой причине; за остальные оборонительные нужды «Каулуна» отвечали специалисты, взятые для этого на борт.

Рыбий Глаз. Это мужик со стеклянным глазом. Он отзывается только на это прозвище. Вооружен большим черным чемоданом.

Явно увесистый, с усиленными стенками чемодан снабжен встроенными колесиками и весит от трех сотен фунтов до метрической тонны; в этом Хиро убеждается на собственном опыте, когда пытается сдвинуть его с места. Вес чемодана проминает обычно плоское дно спасательного плота, превращая его в морщинистый, собранный складками конус. У чемодана есть одна примечательная приставка: гибкий, трехдюймовый в диаметре кабель или шланг длиной в несколько метров, который выходит из одного угла, тянется в складках плота и, переброшенный через край, уходит под воду. На конце этого таинственного щупальца — металлическая блямба размером с корзинку для мусора, но у этой «корзинки» столько крохотных лопастей, что общая площадь ее поверхности равна, наверное, территории штата Делавэр. Над водой эту штуковину Хиро видел лишь в те краткие мгновения хаоса, когда чемодан переносили на спасательный плот. Тогда она светилась раскаленно-красным. С тех пор она скрывается под поверхностью, светло-серая и трудноразличимая, поскольку вода вокруг нее постоянно пузырится и кипит. От дробного узора раскаленных лопастей на поверхность беспрестанно поднимаются пузыри пара с кулак величиной. Безмоторный спасательный плот, болтающийся на волнах северных вод Тихого океана, испускает огромный, расходящийся в стороны плюмаж пара: такой, наверное, тянулся от «Стального Коня», на всех парах несшегося по границе двух тектонических плато к Скалистым горам. Ни Элиот, ни Хиро старательно его не замечают, даже не обращают внимания на ставший очевидным факт, что Рыбий Глаз путешествует с небольшим автономным ядерным реактором: с почти полной уверенностью можно утверждать, что эта штука работает на радиотермальных изотопах, вроде тех, какие снабжают энергией Крысопсов. Пока Рыбий Глаз отказывается упоминать о нем, с их стороны было бы бестактно заговаривать первыми.