Хорошо быть богом - Дмитрий Смекалин

Света с Улдуз спрятались в шатре и подключили к приготовлениям всю Бонину команду. Пикси, гаргульи и даже призраки носились, как на реактивной тяге. Не у дел остался один Боня. В принципе это было даже неплохо, так как позволяло подготовить невестам хоть какие-то подарки. Хотя в возможностях он был очень ограничен. Ни магазинов, ни ювелирных мастерских на острове еще не было. Дарить что-нибудь из уже имеющегося? Глупо. Да и не прятал он никогда ничего, Света обо всех его вещах знала. Оставалось сделать самому, но и здесь были свои сложности. Обручальные кольца вроде снимать не положено. А куда Света при смене ипостаси такое кольцо денет? На минуту поймав пролетавшего мимо Иситая, Боня спросил, какие брачные символы у циньцев. Оказалось, специальной формы гребни для волос. Это было уже легче. Некоторые художественные способности у Бони были, так что он слепил из твердой маны два гребня, которые украсил схематичным изображением земного глобуса, поставив по бокам от него дракона и единорога. Довольно долго провозился, но получилось вроде неплохо. А потом пошел (точнее, взлетел) в Светину пещеру и провел остаток дня, создавая золото. Всю пещеру золотыми пластинками усыпал. Не считал, но и в правду ближе к тонне получилось. Так и сидел, пока его пикси не нашли и не понесли переодеваться.

Для свадебной церемонии пикси сварганили новый шатер (храмов на острове не было) с оранжевым тентом. Внутри стоял маленький столик, украшенный цветами, горящими красными свечами и почему-то стрелами с пестрым оперением. А еще на него поставили какую-то емкость с водой, в которой Боня с удивлением обнаружил несколько живых рыбешек.

— На сумеречной церемонии обязательно должны быть золотые рыбки как символ красоты и плодородия, — пояснил Иситай.

Боню нарядили в шелковый халат. Вроде он у него и раньше был, но теперь его весь покрыли вышивкой и разными драгоценными висюльками. Внутренне Боня скривился, но решил потерпеть. Тем более что от обеих невест шли приятные радостные эмоции с изрядной долей волнения. Причем от Светы даже больше, чем от Улдуз. А еще говорила, что драконам никакие церемонии не нужны!

Одеты обе тоже были в халаты, но выглядели даже шикарнее, чем если бы были в бальных платьях. И сверкали, как новогодние елки. Похоже, Света чуть не все свои книги-кристаллы на украшение халатов одолжила. Волосы у невест были собраны на макушке в узлы и прикрыты шляпками с вуалью. У Улдуз — оранжевого цвета, у Светы — фиолетового. И на груди у каждой висело в качестве медальона по довольно большому зеркалу (в пару ладоней размером, дурной глаз отводить). Бонины гребни приняли с удовлетворением и благодарностью, но видно было, что Иситай их успел предупредить. Так что они стали просто последним штрихом в праздничных убранствах.

Сама церемония оставила впечатление некоторого пестрого мельтешения. Иситай что-то пел, гаргульи подвывали, пикси носились по всему шатру, размахивая стрелами и разноцветными фонариками (злых духов отгоняли и просто создавали атмосферу). И все очень много раз друг другу кланялись. Наконец Боне и невестам выдали по блюдечку пельменей и три рюмки с красным вином, связанные между собой красной же ленточкой. Выпили, закусили и, как оказалось, официально стали циньской семьей. Поцелуи или иные проявления нежности церемонией не предполагались.

«Ну и кто я теперь после этого, — подумал Боня, — глава драконьего клана, хифчакский хан или циньский мандарин?»

Две жены у него появились, а вот что делать с ними дальше… Боня немного растерялся. Но секса втроем ему не устроили. Света впихнула его с Улдуз в одну из секций шатра, а сама отправилась в соседнюю. Кстати, девушкой Улдуз не была, так что строгость воспитания дочерей у кочевников оказалась больше показной. Но опыта большого тоже не имела, умудряясь совмещать энтузиазм со смущением. Поза миссионера — и только! Зато эмоции от нее шли самые приятные, хотя некоторое напряжение и ощущалось.

Часа через два Улдуз все-таки заснула, и Боня по сформировавшейся ранее привычке стал выбираться из шатра. Но был перехвачен Светой, которая потащила его уже в свой отсек. Сразу стало как-то совсем хорошо, и напряжение отпустило. Но потом, еще через час, Света его все-таки подняла и отбуксировала снова в отсек к Улдуз. Там все и остались досыпать. Точнее, спали жены, а Боне была предоставлена возможность лежать между ними, балдеть и радоваться, какие к нему с двух сторон привалились умницы и красавицы. Так до утра и не отпустили. Впрочем, сказать, что это было неприятно, язык не поворачивался.

Утром, во время совместного завтрака Улдуз наконец отчиталась и о своих подвигах. Как Боня и подозревал, за прошедшие три месяца она поразительно много успела накуролесить. Ей даже новый титул дали: Канатты-хатун (летающая хатун или птица-хатун). Уже через две недели после Бониного отъезда кое-как собранное ополчение, плюнув на наведение порядка в своем улусе, отправилось сводить старые счеты с родственными кулюками. Противника, благодаря пикси, разбили, вернули к вере в старых богов и заставили признать общее религиозное верховенство за храмом в старом городе, а светское — за каким-то мифическим Улы-ханом Боней. Боня тихо застонал, но Улдуз объяснила, что ее папаша на роль лидера не годился, фактически всем руководит Джамкун, но он родом не вышел. Так что далекий хан на острове в синем море, к которому можно будет иногда съездить и поклониться, всех устраивает. Дальше «слово правды» другим племенам кочевников понесли уже объединенные силы хифчаков и кулюков. Ну а после четвертого приобщенного к новому порядку племени пикси там стали не нужны — сами справлялись.

Одновременно возник вопрос о необходимости получения выхода к морю (а то Улы-хан на острове, а кочевники — в степи), так что отряд кочевников вместе с Улдуз и пикси спустился в устье Этиля и выбил оттуда алов. Собственно, основная масса народа там к алам отношения не имела. Те сами были пришлыми, понастроили замки и стали феодалами. Брать эти замки с помощью пикси оказалось сплошное удовольствие. Два эскадрона там так и остались с Джамкуном и кочевниками, место под город-порт выбирать. Алов в замках они побили. Пленных девок и вдовых теток помоложе скоро пришлют, как Боня и просил. Полтысячи. Или надо больше? Не надо? Жалко. А то без проблем!

Оставался, правда, вопрос, что делать с местным населением. Сопротивления они не оказывали, но и в улус их принимать резона нет. Бойцы никудышные, а рабов столько не нужно. Можно, конечно, данью обложить, но для этого надо, чтобы там хоть какой-то порядок был, а они все замки в едином порыве пожгли…

— Ну, можно их к Денаю приписать, не так уж далеко. Или новый городок построить. Если вы там с имперцами сразу не подеретесь. Алехея сюда скоро приедет, обсудим, на каких условиях это сделать можно будет…

Улдуз немедленно и очень энергично включилась в дела. Провела ревизию планов строительства (с учетом того, что некоторые объекты строить уже начали), придирчиво изучила проект Бониного коттеджа. В целом одобрила, сказав, что домик очень миленький. Но сразу же поставила вопрос ребром: «А почему домик, а не дворец? Мы где ханов принимать будем?» Боня, который это просто упустил из виду, попробовал отшутиться, мол, ханы тоже в юртах жить предпочитают. Однако пришлось поручать архитектору срочно готовить проект «посольского корпуса» для приема высокопоставленных гостей и делегаций. Место ему Боня отвел уже за границей территории кампуса (нечего студентов отвлекать), ближе к порту и не очень далеко от мелорна. И еще попросил сделать два парадных фасада: один — со стороны академии, а другой — городка. Чтобы гостей через черный ход ни при каких условиях водить не пришлось.

В середине дня прибыла забитая под завязку галера с потенциальными женами для поселенцев. Хорошо, плыть было чуть больше суток, а то могли и не довезти. Увидав толпу молодых женщин не в лучшем состоянии, Боня приуныл. Ну накормить их как-нибудь получится, мелорн поможет. Помоются сами. Хотя сразу это организовать не получится. Душевые кабинки только в общаге есть, девяносто шесть штук (по числу боксов), если все работают. Хотя куда денутся — магия. Но вот водяной бак он хоть и большой, целый кубометр, но на каждую кабинку только по ведру получается. А народу — по пять-шесть человек на кабинку. Воды явно не хватит. Наполняется же бак часа три, больше воды ручей не производит.

С расселением тоже полный кошмар. По три человека в одноместную комнату в общежитии? Повесив им гамаки в три яруса? И получив под боком переполненную женскую общагу со всеми вытекающими последствиями?

В общем, от решения вопросов Боня трусливо отстранился, поручив их Улдуз, которая, в отличие от него, рвалась в бой. Та сантиментов разводить не стала и с помощью пикси разогнала всех по пустующим домам поселка. Про харчевню у мелорна сказала, а вот про общагу — вообще не стала. Сами разберутся, не маленькие. Превращать же единственный пока корпус академии в женскую баню и дом свиданий… Нам такой разврат под носом у любимого деуса ни к чему. А то, что в выделенных домах — шаром покати, даже лучше. Быстрее с соседями перезнакомятся, когда инвентарь пойдут одалживать и помощи просить. Улдуз предупредила мужиков, что кто злоупотреблять положением станет, того пикси летать учить будут. Над берегом. Кто сразу не научится, сам виноват. А тех, кто через месяц не женится, тоже будут учить летать. Для первого раза — над морем. А там посмотрит. Может, налог размером в половину всех доходов для холостяков введет. И еще она строителям три дня выходных объявила, чтоб остальным не завидовали. Боня восхитился.