Трикстер, Гермес, Джокер - Джим Додж

Дэниел проснулся на переднем сиденье, когда солнце было уже высоко, и лучи его били в ветровое стекло. На это он и рассчитывал, когда припарковался позади сгоревшей автозаправки кабиной на восток.

Поговорив с Вольтой, он исчез вместе с Алмазом. Он попытался сосредоточиться на горящей спирали, свести концентрацию в одну точку и затем резко отпустить. Он надеялся, что так пробьется к Алмазу — подобно тому, как человека, который придерживает крутящуюся дверь, отбрасывает противонаправленной силой. Но ничего не вышло.

Он вглядывался в узкую полоску пламени и умолял, чтобы Алмаз открылся ему, показал то, что нужно, позволил ему ступить за грань. Из этого тоже ничего не вышло.

За час до рассвета он вынул перочинный нож и проколол себе большой палец на левой руке. Он поднес палец к Алмазу и, прежде чем заглянуть в светящийся шар, капнул на него кровью. Бесполезно.

Усталый и измученный, на рассвете он провалился в сон без сновидений и не двигался до тех пор, пока его лица не коснулись первые солнечные лучи. Он сел, помигал, проверил, здесь ли Алмаз, и переполз за руль.

Дэниел поехал прямо к Фениксу. Он остановился на заправке, нашел там карту города, а в телефонной будке справочник. Открыв указатель на «демонтаже машин», он с первой же страницы нашел то, что ему нужно: «Аварийная бригада „Дух“: за ваши деньги любой демонтаж». Заметив, что бензина в баке осталось на четверть, он машинально встал в очередь. Когда служащий спросил: «Наполнить?», Дэниела разобрал такой смех, что он с трудом проговорил: «Да уж скорее опустошить».

— Что? — переспросил служащий.

— Да нет, ничего, — Дэниел уже пришел в себя. — Я подумал, что нужно заправиться, но потом понял, что не надо.

— Хотите что-нибудь еще? — спросил служащий, опасливо глядя на Дэниела.

— Нет, спасибо. Я даже не знаю, чего я хочу — внутрь или наружу, если между ними вообще есть какая-то разница.

— Вы, похоже, слишком долго были за рулем. На вас прямо лица нет.

— Надеюсь, — честно признался Дэниел.

Служащий неуверенно кивнул и добавил:

— Ну, не расстраивайтесь. Счастливой дороги.

Дэниел поблагодарил его и поехал в город.

Он остановился на соседней улице от «Духа». В фургоне он переоделся в футболку для боулинга, джинсы и туфли, увязал в узел смену белья и туалетные принадлежности и переложил тысячу долларов из чемодана в передний карман. Узел и чемодан он взял с собой в кабину и поставил на пол рядом с сумкой с Алмазом. Потом он смял свидетельства о регистрации транспортного средства и прохождении техосмотра, бросил их в пепельницу и сжег, смаргивая выступившие от дыма слезы.

Дэниел въехал в заляпанный машинным маслом двор «Духа» и остановился рядом с подъемным краном, к тросу которого крепился мощный магнит. Кран выбирал из груды обломки покореженных машин и сваливал в сорокотонный гидравлический пресс, который превращал их в элегантные металлические кубики. Пузатый человечек, управлявший прессом, завопил на Дэниела:

— Эй, здесь не парковаться! Офис с другой стороны, — он указал на здание.

Дэниел взял сумку для боулинга, чемодан, узелок, и направился к мужчине, который при виде его скорчил страдальческую гримасу. Когда Дэниел подошел поближе, он воскликнул:

— Парень, забери отсюда свою таратайку вместе с собственной персоной — наша страховка не покрывает ущерба, нанесенного идиотами. Это зона тяжелой механизации, и в этом дворе я хозяин.

Дэниел остановился перед ним и взглянул ему в глаза:

— Мой грузовик надо уничтожить.

Хозяин двора посмотрел на грузовик, потом снова на Дэниела:

— Это почему? Вы же на нем сюда приехали.

— Потому что им овладели демоны! — взревел Дэниел. — Я это знаю наверняка, потому что я служу Господу, к тому же профессионально играю в боулинг. Как священник в Евангелической церкви Вечного Блаженства, я дал обет бережливости, и потому езжу туда-сюда, по пути распространяя литературу Господа нашего. И путешествуя среди заблудших, я подбираю всех, кто голосует на дороге, и среди них часто встречаются совсем юные девушки, иногда не достигшие и семнадцати, которые скитаются по миру, утратив любовь и уют. Клянусь небом, что когда я подбираю их, мои помыслы чисты, я хочу лишь разделить с ними мудрость Господа — но Демоны, одолевшие грузовик, виниловые чародеи, хромовые маги, вырывают мое сердце из Реки Света и забрасывают его в сточные воды Плотского Желания. Я знаю, что во всем виноват грузовик, потому что и этих прекрасных девушек охватывает плотское желание, и вскоре демоны переманивают нас в фургон, где мы целыми часами предаемся греху, как спятившие от страсти бородавочники. Их горячие обнаженные тела перекатываются подо мной, как шарикоподшипники, и мое сердце жаждет лишь бесконечного повторения этого мига — момента нашего общего освобождения — снова и снова!

Хозяин двора оглядел грузовик с явным одобрением:

— А по мне так обычная развалюха.

Он покачал головой:

— Впрочем, если регистрационная карточка в порядке и техосмотр пройден, я, пожалуй, дам вам за нее пару сотен да попробую сам на ней прокатиться. Может, удастся подцепить какую-нибудь цыпочку, погреть на ней старые кости.

— Машину надо уничтожить! — продолжал бушевать Дэниел. — Ею владеют силы зла!

Дэниел поднял кулак и ударил им по ладони:

— Силы Зла должны быть повержены!

Хозяин двора отступил назад и сложил руки на воистину выдающемся животе. Он покачал головой и спросил насмешливо:

— Парень, ты, никак, чокнутый? Или ты это на полном серьезе? Бывают в жизни чудеса, но это ведь не из того разряда, а? Или ты все-таки серьезно?

Дэниел поднял палец и стукнул себя по лбу, после чего улыбнулся хозяину двора:

— Похоже, серьезно.

Тот помедлил:

— Так что, есть документы на машину?

— Демоны покрыли их отвратительной липкой тиной, которая смыла все чернила. Техпаспорт из розового стал совершенно белоснежным.

— Иди-ка ты отсюда, — проворчал хозяин двора, указывая подбородком на ворота. — Мы не связываемся с проходимцами без документов, особенно если они начинают ломать комедию и играть под душевнобольных. Нет бумаг — нет и разговора.

Дэниел сунул руку в нагрудный карман и вынул пачку купюр:

— А может, тысяча долларов изменит ваше мнение?

— Запросто, — отпарировал хозяин двора, быстро пересчитав купюры и засунув их в задний карман. — Выньте там, чего понадобится, и подгоните его вон туда. Я скажу Джеку, крановщику, что вы следующий. И знаете что, ваше преподобие? Если еще какие демоны ваш транспорт одолеют, вы его пригоняйте прямо сюда, мы их тут разделаем под орех, так что мало не покажется. За ту же цену.

— Благослови тебя Господь, сын мой, — с жаром проговорил Дэниел, простирая к нему руки. — Да снизойдет на тебя Река Света.

Дэниел с улыбкой наблюдал, как магнит с лязгом подхватил его грузовик, покачивающийся на рессорах. Трос натянулся, грузовик оторвался от земли, на хромированных боках сверкнули солнечные лучи, и кран понес его к прессу, точно вытащенную из воды рыбу. Магнит отпустил его, грузовик упал в пресс, ветровое стекло разбилось. Потом пресс с присвистом выдохнул, раздался скрежет сминаемого металла, и грузовик вместе со всем своим содержимым превратился в сверкающий четырехфутовый куб.

«Вот ведь метафора концентрации», — насмешливо подумал Дэниел, борясь с желанием применить такой же пресс к собственному рассудку. Он воздел руки к небу и радостно возопил:

— Свободен, да будет благословен Свет, свободен!

Он перекинул узелок через плечо, подобрал чемодан и сумку для боулинга. Сумку он попробовал на вес, представляя, как горит внутри Алмаз:

— Ну, как тебе? — пробормотал он Алмазу. — Хорошо быть свободным, а? Только мы с тобой, мы двое, ничего, кроме плотного неистового света, нерушимого, как камень, неукротимого, как огонь. Законный брак, а?

Дэниел подумал, что забавно бы было подарить Алмазу бриллиантовое кольцо, и начал неудержимо хихикать. Все равно, что подарить Венере в качестве подвенечного убора крысиный хвост.

Все еще хихикая, он прошел через ворота, повернул на запад и встал на дороге, подняв большой палец. Повспоминав, он вдруг понял, что не был с женщиной с тех пор, как путешествовал с Бобби — то есть больше года. С Жаном Блёром вся энергия уходила на прочие личности, а после Жана — на исчезновения, на то, чтобы стать ничем. Он вспомнил, что после первого исчезновения ему пришло в голову: теперь-то он сможет с одной женщиной дважды — но потом он забыл об этом. Однако тело не забыло. Сквозь него струились буйные потоки. Он не удержался от слез, когда Уолли сказал, что любит свою жену. Он явно перешел границы необходимого, когда в красках и в лицах описывал охваченных похотью юных дев. Супружество. Союз. Он был так возбужден, что чувствовал тепло Алмаза на бедре — во всяком случае, так казалось. Он положил руку на бедро, расправил плечи, сделал глубокий медленный вдох, закрыл глаза. Он попытался представить горящую спираль как женщину, увидеть ее лицо, различить в пламени ее тело, почувствовать, как она открывается ему, ощутить, как под его ладонью бьется ее сердце, и оба они купаются в свете.