Волк среди теней - Дэвид Геммел

— Один из начальников только что покончил с собой.

— Вот молодец!

— Что они за люди, Ефрам?

— На нас они не похожи, это уж так. И вот что: я посчитал, и на круг выходит по пятнадцати патронов на каждого. Как раз на парочку атак.

Янус засмеялся.

— У тебя кровь течет по волосам, — сказал он.

— Потечет и перестанет. Думаешь, они сегодня еще раз попробуют?

— Да. Еще одна атака. Думается, надо попробовать сразу ее остановить.

— А как?

— Построим всех поперек расселины и будем их расстреливать залп за залпом.

— Если они прорвутся, нам не на что больше будет рассчитывать.

— Это уж тебе решать, Ефрам.

Гамбион выругался.

— Ладно. Дьявол! Вот уж не думал, что доживу до дня, когда мальчишка будет отдавать мне приказы!

— «И малое дитя будет водить их», — сказал Янус.

— Чего‑чего?

— Это из Библии, Ефрам. Разве ты ее не читал?

— Я не умею читать, но поверю тебе на слово.

— Поторопись. По‑моему, они уже готовятся.

Гамбион и Янус соскользнули с обрыва, подзывая к себе бойцов. Почти все подошли очень неохотно и кое‑как выстроились в неровный ряд.

— Стоять до конца, во имя Божие! — загремел Гамбион.

Всадники неслись на них карьером. Зарявкали ружья защитников Тропы. Эхо прокатывалось по расселине, и гром залпов заглушал топот копыт.

Расселину затянул черный дым кордита, а когда он рассеялся, Гамбион увидел, как последние исчадия торопятся выбраться за пределы досягаемости пуль. Из трехсот всадников, атаковавших расселину в первый день, осталось меньше пятидесяти, защитники же потеряли семерых убитыми, а еще двое были ранены.

— Надо бы набрать патронов, — сказал Янус. — Пошли десятерых.

Гамбион распорядился, а остальные продолжали настороженно следить за удаляющимися исчадиями.

— Нынче мы хорошо поработали, — сказал Гамбион. — Теперь ты веришь в Бога?

Янус выругался. До сих пор Гамбион ни разу не слышал от него ни единого ругательства.

— Что с тобой?

Янус кивнул на дальний край каньона, где появился конный отряд.

— Чтоб им! — прошипел Гамбион. — Сколько их?

— Не знаю. Пятьсот, наверное.

Вернулись десять бойцов с сумками патронов и несколькими пистолетами. Один из них подошел к Гамбиону.

— У них на нос оставалось меньше пяти патронов. Маловато, чтобы этих удержать.

— Посмотрим.

— Ну, я ухожу, — сказал тот. — Я свой долг исполнил.

— Мы все исполнили свой долг, Исаак. Ты хочешь подвести Бога?

— Подвести его? Нам он не больно‑то помог, а? Этих стервецов там еще четыреста, если не пятьсот, а у нас и патронов на них на всех не хватит.

— Он прав, Ефрам, — сказал Янус. — Пошли кого‑нибудь к Кейду предупредить, что у него остается меньше суток. Так пусть поторопится!

— Я поеду, — сказал Исаак. — И буду рад выбраться отсюда.

Двоих раненых унесли в расселину.

Янус потрогал Гамбиона за плечо.

— Нам следует отступить, Ефрам. Толку от нас тут не будет никакого.

— Мы можем их немножко поубавить.

— Они могут позволить себе куда большие потери, чем мы.

— Хочешь бежать, так беги! — рявкнул Гамбион. — Я остаюсь.

— Вот они! — завопил боец, щелкая затвором.

Гамбион смахнул пот с глаз и всмотрелся в каньон. Заморгал и прищурился от солнца.

— Не стрелять! — завопил он. Передний всадник был уже близко, и Гамбион приветственно замахал рукой, ухмыляясь до ушей.

— Господи! — прошептал Исаак. — Да это же южане!

Отряд проехал мимо мертвых исчадий, и начальник остановил лошадь перед Гамбионом. Коренастый невысокий мужчина с рыжими усами.

— Что ж, Гамбион, я поклялся тебя повесить, а теперь вот должен буду сражаться бок о бок с тобой. Нет больше в мире справедливости!

— Никак не думал, что буду рад тебя увидеть, Симмондс. А сейчас готов целовать тебе сапоги.

Симмондс спешился.

— К нам на юг хлынули беженцы и рассказывают такое, что в здравом уме и не поверишь. Эти сукины дети правда поклоняются Дьяволу и пьют кровь?

— Так и есть, и они еще много чего творят, — ответил Гамбион.

— Откуда они взялись?

— Из Чумных Земель, — ответил Гамбион таким тоном, будто иных объяснений не требовалось.

— И правда, что Кейд стал Божьим пророком?

— Такая же правда, как то, что я стою тут перед тобой. А вы все еще с мушкетами ездите?

— Ничего другого у нас нет.

— Не было. Мы не успели собрать все оружие у этой падали. Оно все ваше. Магазинные ружья — отличная штука. В одних десять патронов, в других — восемь.

Симмондс отрядил несколько человек обыскивать мертвецов, остальные въехали в расселину, чтобы разбить лагерь, а сам он поднялся на обрыв с Гамбионом и Янусом.

— Твой сын? — спросил он.

— Нет. Наш командир. И без шуток, Симмондс! За эти шесть дней он нас всех героями сделал.

— Ты уже бреешься, сынок?

— Нет, сэр. Но я дюйма на два выше вас, и, наверное, этого хватит.

Симмондс поднял брови:

— И ты разбойник?

— Нет. Мой отец был фермер. Его убили исчадия.

— Что‑то мир меняется чересчур быстро для меня! — сказал Симмондс. — Магазинные ружья, мальчишки‑командиры, разбойники‑пророки и поклонники Дьявола из Чумных Земель! Староват я стал для всего этого!

— Можем мы тут оставить сотню твоих? — спросил Гамбион. — Тогда я провожу тебя к Кейду.

— Конечно. А твой командир останется?

— Останется, — сказал Янус. — Еще на четыре дня. А тогда мы уйдем в Долину Родников.

— А что это у тебя с головой, Гамбион?

— Лошадь брыкнула.

— Думается, тебе пришлось пристрелить бедняжку? Она ж ногу сломала!

Шэнноу с Бетиком устроили привал в тенистом уголке у водопада. Перед ними появилась Руфь. Бетик уронил кружку с водой, отпрыгнул, споткнулся и растянулся у костра во всю длину. Шэнноу улыбнулся.

— Вы должны извинить моего друга, Руфь. Он последние дни совсем разнервничался.

— Как ваше здоровье, Бетик?

— Хорошо. А ваше, госпожа?

С тех пор, как они ее видели, она постарела. Темные круги под глазами, щеки запали. Седые волосы утратили блеск, и даже глаза стали безжизненными.

— Как видите, — сказала она негромко.

— Вы правда здесь, с нами? — спросил Шэнноу.

— Я здесь и там, — ответила она.

— Вы можете есть? Пить? Если да, то разделите с нами ужин.

Она молча покачала головой. Шэнноу не знал, что сказать, и неловко отошел к костру. Обмотав руку тряпкой, он снял с огня медный котелок и бросил в воду какие‑то травы, потом размешал чай веткой и вылил его в кружку. Бетик расстелил свои одеяла и стащил сапоги с ног. Руфь смотрела на них, сохраняя неподвижность мраморной статуи.