Инок - Андрей Ларченко-Солонин

На влажную от чистых, словно слеза, капелек росы, траву упали ещё двое, а оставшиеся в живых бросились в атаку все сразу и со всех сторон.

Моментально оценив сложившуюся обстановку, выбрал небольшую прореху в сплошной стене с диким криком несущихся на него людей. После чего последовал нечеловеческий прыжок в несколько метров длиной.

Упав на землю, не ударился, а лишь мягко перевернулся через голову и вновь сразу же встал на ноги, на секунду застыв на месте. После этого неясный силуэт исчез за одним из деревьев так же внезапно, как появился.

Лезвие ножа полосонуло по куртке, разрезав её и слегка задев кожу. Из раны вниз по телу стекала тоненькая струйка крови. Но боли не было. Он лишь молил Бога о том, чтобы хватило сил. Ведь вместе с кровью из тела постепенно уходила жизнь.

Нападавшие, в свою очередь, тоже казались несколько обескураженными. Они явно не ожидали такого поворота событий. Развернувшись, бандиты пошли цепью в обратную сторону.

– Чертовщина какая-то. Он словно рысь прыгает. Я его ножом, а ему хоть бы что. В натуре оборотень. Куда мог деться-то? Сматываться надо, не то не жить нам.

– Заткнись, придурок! Иди, если хочешь. Но тогда тебе уж точно долго не прожить, по крайней мере, на этом свете. Ты поверь мне на слово.

– Должен быть вон за тем клёном, айда туда.

Но они вновь ошиблись. Встав за дерево, Серёга немного присел и сразу же бесшумно как кошка, перескочил метра на два в сторону, спрятавшись за корявой липой, которая могла бы стать ему надёжным укрытием. Но прятаться на этот раз человек вовсе не собирался.

– Чёрт побери, его здесь нет. Как сквозь землю провалился.

Бандиты остановились в нерешительности. Этого оказалось вполне достаточно.

Сделав резкий выпад, ударил локтем с разворота стоящего к нему спиной, где-то в районе шейного отдела позвоночника. Кость хрустнула, и несчастный с криком упал на землю. Двигаться он уже не мог, да и вряд ли вообще когда-нибудь сможет. После этого набросились сразу двое. Тот, что был справа, оказался чуть проворнее. Он уже замахнулся своим ножом над жертвой, но ударить так и не успел. Кисть вместе с зажатым в ней оружием как-то неестественно изогнулась в обратную сторону.

Нападавший не успел произнести ни звука, а лишь слегка приоткрыл рот и затих навеки. Прижав его к себе, Сергей укрылся от второго воина человеком, словно живым щитом. Не успев вовремя сообразить, что произошло, тот ударил своего же товарища, угодив прямо в сердце.

Первым вытащив нож из обмякшего тела, сразу воткнул его в шею вытаращившему до удивления глаза убийце. Люди упали. Быстро достав острые, словно бритва, кинжалы из уже мёртвых тел, бросил оба сразу. В живых оставалось ещё четверо.

А человек в белом бондано со странными символами чёрного цвета вновь застыл на месте. Он лишь исподлобья, не моргая, смотрел на них взглядом, в котором не было даже намёка на нерешительность или страх. Люди стояли вплотную друг к другу.

Те, что совсем ещё недавно считали себя центром вселенной, сейчас трястись в буквальном смысле этого слова, словно дворовые собачонки. От былого героизма и самоуверенности не осталось и следа.

«Когда душу целиком поглотил ужас, нельзя сражаться, а тем более побеждать. Сейчас, наверно бросятся все сразу. Прикончить их не составит труда. Ведь эти люди одержимы лишь страхом и ненавистью, они ничего не видят дальше собственного носа».

Пожалуй, именно так всё и произошло. Кинулись в бой, словно стая голодных и обезумевших псов. Спокойно стоявший перед ними человек лишь немного отклонился в сторону, и тот, что бежал первым, сделав последний прыжок, с криком: «Умри, собака!», – пролетел мимо. А потом, словно мешок с дерьмом, грохнулся на землю. Руку второго с уже занесённым ножом Серёга успел перехватить, а затем отточенным до автоматизма движением завёл за спину в вытянутом положении. Когда нападавший почти упёрся лицом в землю, резко ударил тыльной стороной ладони по локтевому суставу. Кость хрустнула. Рука согнулась в обратную сторону. Боец дико заорал и выпустил своё оружие. Ещё двое отлетели, получив ногой в пах.

Когда враги вновь поднялись на ноги, они уже отнюдь не горели желанием вновь вступать в схватку и, дико крича: «Спасите! Оборотень!», – в ужасе кинулись бежать в разные стороны.

«Что же, бегите, бегите. Поскорее расскажите своему хозяину, что здесь произошло. Пусть порадуется. Да возвращайтесь поскорее с подкреплением».

«Что скажет он мне сейчас? Кто придёт на сей раз, менты или бандиты? Что же, не буду гадать. Тем более, что конец у этой истории, скорее всего, будет один и тот же».

Ждать пришлось недолго. К месту недавней схватки шёл человек. Шорох листвы и треск сломанных веток издалека слышны в мёртвой тишине поистине глухой ночи.

В холодном сиянии лунного света силуэт подошедшего виднелся довольно отчётливо. Он небрежно поставил ногу на один из трупов и заговорил, а вернее, закричал, так как ближе подходить, наверное, попросту боялся:

– Эй, ты. Ты слышишь меня? Я знаю, ты победил. Никто тебя убивать не станет. Сдайся властям, и мы отпустим твою жену и ребёнка. Там, на дороге, стоит милицейский УАЗик.

Вадим оказался умнее, чем можно было предположить. Он сумел справиться с эмоциями. Поняв, что одолеть этого человека в честном поединке не смажет никогда, даже собрав всю свою гвардию, изворотливый выродок решил больше не губить попусту своих людей, тем более что многие из них были преданы ему до мозга и костей.

«Для достижения цели лучше воспользоваться чужими руками. Более организованными, многочисленными и менее ему близкими силами правопорядка».

– Послушай, ты, придурок! Прикрой-ка ты лучше свою пасть да перестань орать как недорезанный.

Последнее замечание, незнакомцу явно не понравилось.

– После всего того, что здесь произошло, я охотно верю, что вы сразу меня полюбили и передумали убивать. В милицию я сдамся только после того, как моя семья будет в безопасности. А тем прихвостням, что сейчас сидят в УАЗике на дороге и ждут момента, чтобы со мной разделаться, скажи, пусть уезжают. Я сам приду к прокурору. Но если, не дай Бог, с близкими мне людьми что-нибудь случится, если хоть один волосок упадёт с их головы, я сделаю то, что обещал твоему шефу по телефону, а возможно, даже чуть больше. Как ты понимаешь, мне терять нечего. Исполнить задуманное смогу, и в этом вы, наверно успели убедиться. Иди и передай всё, как я сказал.

Человек ушёл, а Серёга так и остался сидеть на прежнем месте.

«Пора уходить и мне. Через полчаса здесь будет вся милиция города. Они ни за что не поверят, что всё это сделал один человек. Будут требовать, чтобы раскаялся, назвал сообщников, написал чистосердечное признание. Знаю я их методы. Убийство с особой жестокостью. Смертную казнь отменили. Значит, пожизненное, и это в лучшем случае. А в худшем? А в худшем Вадим просто-напросто купит ментов, которые подсадят в камеру своего человека. А ночью, когда все будут, ничего не подозревая, крепко спать, он перережет мне горло.

На этом печальная история, скорее всего, закончится. Хотя, наверно, вряд ли всё так просто. Я сумею постоять за себя. Но ведь могут пристрелить и при попытке к бегству. Скажут, что совершил нападение на часового с целью захвата оружия и был убит на месте. Да мало ли что можно придумать.

Что же, пусть будет так, но только не сейчас. Сейчас нужно сделать всё возможное, чтобы вывести этого убийцу на чистую воду. Сделать это очень и очень непросто. У него везде свои люди. Деньги могут многое, и вовсе не исключено, что я вообще не смогу что-либо изменить. Но сегодняшнюю схватку эти выродки наверняка запомнят надолго. Умру я не зря, ведь, тревожно переворачиваясь в своей кровати, Вадим ещё долго будет просыпаться посреди ночи, покрывшись испариной холодного пота, и в будущем уже вряд ли станет вести себя так дерзко и вызывающе, не будучи уверенным в своей безнаказанности. Сейчас как можно скорее попасть в областную прокуратуру и рассказать обо всём прокурору лично. Начну стучать, словно швейная машинка, на него не в падлу».

Сергей улыбнулся, встал и неторопливо зашагал прочь. Подальше от этой залитой кровью земли, которую он так любил, на которой хотел бы растить детей и выращивать цветы. Земли, на которой ни за что на свете не стал бы убивать, когда б старуха с косой так откровенно не угрожала близким людям. Тем людям, жизнь которых гораздо дороже даже собственной жизни.

Он шёл вперёд, с неподдельной любовью поглаживая по шершавой коре развесистые и кривые деревья. Их непоколебимая уверенность в своих силах, а также постоянная готовность прийти на помощь действовали на душу успокаивающе, помогали прийти в себя после всего того, что только что произошло. Деревья никогда не отступали. Они всегда стояли до конца, а когда стоять уже не могли, то просто падали на землю. И спорить с ними о смысле такой жизни не стоило, ибо это была их единственная и самая главная правда.