Дрейфующая станция «Зет». Караван в Ваккарес - Алистер Маклин

Повернитесь–ка так, чтобы стоять спиной к Киннерду, хорошо?

Я повернулся кругом. Он благожелательно улыбнулся и дважды изо всей силы ударил меня по лицу: один раз правой, а второй раз левой рукой. Я пошатнулся, но не упал. Во рту появился солоноватый привкус крови.

– Не могу это назвать достойной сожаления вспышкой гнева, удовлетворенно отметил Джолли. – Я сделал это умышленно, с заранее обдуманным намерением. И с огромным удовольствием!

– Значит, убийца – это Киннерд, – медленно, с трудом произнес я. Значит, это он – человек с пистолетом?

– Я бы не хотел приписывать все заслуги себе, приятель, скромно отозвался Киннерд. – Скажем так: мы все делим пополам.

– Это вы ходили с пеленгатором на поиски капсулы, – кивнул я. Оттого–то и лицо у вас так сильно обморожено.

– Чуть не заплутал, – признался Киннерд. – Боялся уже, что никогда не отыщу эту проклятую станцию.

– Джолли и Киннерд, – удивленно произнес Джереми. – Джолли и Киннерд…

Своих товарищей! Вы двое подло прикончили…

– Ну–ка потише! – скомандовал Джолли. – Киннерд, не стоит больше отвечать на вопросы. Пока Карпентер здесь, я не собираюсь распространяться насчет своих методов работы и подробно объяснять, какой я умный и хитрый.

Как вы заметили, Карпентер, я человек действия… Коммандер Свенсон, вот телефон, позвоните в центральный пост и передайте приказ немедленно всплыть и направиться к северу.

– Слишком много на себя берете, Джолли, – невозмутимо ответил Свенсон.

– Вам не удастся похитить целую подводную лодку.

– Киннерд, – сказал Джолли, – прицелься в живот Хассарду. Когда я досчитаю до пяти, нажимай на спуск. Раз, два, три…

Свенсон приподнял руки, признавая поражение, подошел к телефону, висевшему на стене, отдал необходимые распоряжения, повесил трубку и встал рядом со мной. На его обращенном ко мне лице я не мог прочесть ни уважения, ни восторга. Я окинул взглядом всех собравшихся в кают–компании: Джолли, Хансен и Ролингс стояли, Забринский сидел в сторонке, номер газеты лежал теперь у него на коленях, все остальные сидели вокруг стола, Киннерд отдельно от всех, по–прежнему держа в руке пистолет. Причем держал он его твердо, уверенно. Похоже, никто не собирался совершать героические поступки.

Практически все были слишком удивлены и потрясены, чтобы решиться на какие–то серьезные действия.

– Похитить ядерную субмарину было бы очень интересно, коммандер Свенсон, да и наверняка очень выгодно, – заметил Джолли. – Но я хорошо знаю свой потолок. Нет, старина, мы просто расстанемся с вами. В нескольких милях отсюда дрейфует военный корабль с вертолетом на палубе. Через некоторое время, коммандер, вы отправите на определенной частоте радиограмму с указанием своего положения, и вертолет нас заберет. И даже если ваши поврежденные машины разовьют полную мощность, я бы не советовал вам преследовать тот корабль и пытаться торпедировать его или что–то в этом роде. Это было бы весьма романтично, но, наверно, все же не стоит брать на себя ответственность за начало третьей мировой войны. Да и потом, вы просто его не догоните. Вы его даже не увидите, коммандер, а если и увидите, это тоже не играет никакой роли: на нем нет опознавательных знаков о государственной принадлежности.

– Где пленка? – спросил я.

– Она уже на борту нашего корабля.

– Она что? – резко вмешался Свенсон. – Каким чертом она могла?

– Мои вам соболезнования и все такое прочее, старина. Я повторяю: пока Карпентер здесь, я ни словом об этом не обмолвлюсь. Профессионалы, мой дорогой капитан, никогда не раскрывают свои методы работы.

– Значит, вы от неё избавились, – с горечью констатировал я. Губы у меня распухли и с трудом шевелились.

– Не вижу, как вы сумеете задержать нас. Вам следует знать, что за преступлением далеко не всегда следует наказание.

– Восемь убитых, – сокрушенно произнес я. – Восемь человек! И вы можете стоять здесь перед нами и удовлетворенно признаваться, что вы виновны в гибели восьми человек!

– Удовлетворенно? задумчиво возразил Джолли. – Нет, вовсе не удовлетворенно. Я профессионал, а профессионалы никогда не убивают без особой необходимости. Но в этот раз такая необходимость была. Вот и все. – Уже второй раз вы употребляете слово «профессионал», медленно проговорил я. – Значит, в одном я ошибся. Вы не были завербованы после того, как попали в состав экипажа «Зебры». Вы в этом деле уже давно: слишком уж вы умело работаете.

– Пятнадцать лет, старина, спокойно ответил Джолли. – Киннерд и я мы были лучшей группой в Британии. К сожалению, в этой стране мы больше не сможем оставаться полезными. Но, надеюсь, наши, гм, исключительные дарования найдут применение где–нибудь в другом месте.

– Значит, вы признаетесь, что совершили все эти убийства? – спросил я.

Джолли взглянул на меня холодным, задумчивым взглядом.

– Чертовски забавный вопросец, Карпентер. Разумеется. Я же вам сказал. А что?

– А вы, Киннерд?

Тот взглянул на меня угрюмо и подозрительно.

– А почему вы спрашиваете?

– Ответьте на мой вопрос, и я отвечу на ваш. Краешком глаза я заметил, как Джолли внезапно прищурился. Он очень тонко чувствовал атмосферу и понимал, что действие развивается не так, как ему хотелось бы.

– Вы сами чертовски хорошо знаете, что я это сделал, приятель, хладнокровно ответил Киннерд.

– Теперь все ясно. В присутствии дюжины свидетелей вы оба признались в совершении убийств… Знаете вам бы не стоило этого делать. Вот ответ на ваш вопрос, Киннерд. Я хотел получить ваше признание, потому что кроме листка алюминиевой фольги и ещё кое–чего, о чем я ещё скажу, у нас не было никаких доказательств вашей вины. Но теперь у нас есть ваше признание. Bаши исключительные дарования не удастся использовать где–нибудь в другом месте.

Боюсь, вы никогда не увидите ни вертолета, ни военного корабля без опознавательных знаков. Вы оба умрете, дергаясь на конце веревки.

– Что за чушь вы несете? – высокомерно прервал меня Джолли. Но под высокомерием пряталась тревога. – Какой ещё блеф вы задумали в эту последнюю минуту, Карпентер?

Я даже не обратил внимания на этот вопрос. Я сказал:

– Шестьдесят часов назад, Джолли, я заподозрил не только вас, но и Киннерда. Однако пришлось сыграть в такую вот игру. Вы должны были почувствовать себя победителями, чтобы признаться в совершенных преступлениях. Что ж, теперь у нас есть ваше признание.

– Не тушуйтесь, старина, – обратился Джолли к Киннерду. – Это просто отчаянный блеф. Он и понятия не имел, что вы заодно со мной.