Огненный цветок - Синтия Райт

— Скажи, чтобы она посмотрела! — крикнула Мэдди Сильной. — Скажи ей, что это наш отец!

Сильная начала что-то бормотать молодой вдове, но та скорчилась, как бы желая защититься.

Мэдди была оскорблена:

— Ты должна гордиться, что у тебя такой отец! — заявила она, наклонившись ближе и поднося открытый медальон к лицу Улыбки Солнца.

Буквально на мгновение затравленный взгляд женщины коснулся отражения своих глаз на миниатюре, и она ударила по ней грязной рукой.

— Нет! — Определить, произнесла ли она английское слово или просто протестующе проворчала, было невозможно.

Мэдди вскочила на ноги, глаза ее наполнились слезами.

— Лучше бы я не обещала отцу, — обратилась она к Сильной, — но я обещала и должна выполнить свое обещание. Скажи Улыбке Солнца, что она поедет со мной в Дидвуд. Я возьму ее познакомиться с отцом, нравится ей это или нет, и другого выбора у меня нет. Голодный Медведь хочет, чтобы она поехала!

Прижав медальон к сердцу, она поднялась и пошла прочь, крикнув на прощание:

— Думаю, Голодный Медведь рад предлогу избавиться от вдовы своего брата, и я не виню его!

Сильная только вздохнула, наблюдая за удаляющейся Мэдди. Улыбка Солнца смотрела куда-то вдаль своими безжизненными глазами, что-то тихо стонала себе под нос, никого и ничего не замечая. Тогда Сильная оставила ее в покое и направилась в поселок.

Оставшись одна, Улыбка Солнца нагнулась и выдернула что-то из сухой земли под хвостом одной из собак. Это была бархатная тряпочка, в которой хранился медальон. Она долго рассматривала драгоценную тряпочку. Потом, прислонившись к стволу дерева, она потерлась щекой об нее, и ее прекрасные серые глаза наполнились слезами.

— Люди лакота расстаются с большей легкостью, чем мы, — объяснил Мэдди Лис, закончив собирать повозку, — поэтому вам ничего не надо говорить им. Все они понимают, что нам пора ехать, а уговоры остаться подольше будут считаться невежливостью.

Мэдди нервничала, то и дело выглядывая из повозки. Без ящиков с ружьями и корзин с провизией места в повозке было гораздо больше. Они устроили удобное местечко для Улыбки Солнца, но Мэдди решила, что всю дорогу в Дидвуд будет сидеть впереди рядом с Лисом.

— У меня в голове все смешалось, — жаловалась Мэдди. — Я была счастлива здесь, но понимаю, что пора возвращаться к нашему настоящему дому. Жаль, что невозможно стереть разницу между двумя мирами. Как жаль, что снова придется носить корсет и нижние юбки и говорить и делать не то, что хочешь, а то, чего от тебя ждут…

Лис поднял ее и, успокаивая, пробежал рукой вверх и вниз по ее спине.

— Знаю, это трудно — возвращаться, когда вы вкусили этой более простой жизни. Но мы должны, мисс Огненный Цветок. Мы белые!

Она невольно засмеялась и прижалась щекой к крахмальной груди его рубашки.

— О Лис, а как же Улыбка Солнца?

— А что она? — Лис тщательно выбирал слова, пытаясь говорить спокойно и разумно: — Мы берем ее с собой, к вашему отцу, как он и просил. Мы преуспели в нашей задаче: не только нашли Улыбку Солнца, но и устроили все так, что везем ее в Дйдвуд. На самом деле, я осмелюсь сказать, это мы помогаем ей. Она сейчас уже по-настоящему не принадлежит к группе Безумного Коня. Ее нужно оградить, пока она не оправится от горя.

— Вы верите, что это возможно? — Мэдди было стыдно за нотки неприязни, прокравшиеся в ее голос. — Я сомневаюсь!

— Дайте ей время, — посоветовал Лис, — будьте только терпеливы, Ваше Безумство!

Для дальнейшей дискуссии времени уже не было. Уотсон в восторге гарцевал, как будто понимал, что его снаряжают для нового путешествия. Мэдди предложила Лису размять чалого, пока она сама поведет повозку, запряженную мулами.

Наконец, когда все было погружено, из типи, где с семьей погибшего мужа жила Улыбка Солнца, появилась она с мешком из оленьей кожи, растерянная и испуганная.

Сильная взяла ее за руку и подвела к повозке. Мэдди отпрянула, когда ее подруга объяснила Улыбке Солнца, что она в безопасности и о ней будут хорошо заботиться. Потом Лис и Голодный Медведь показали ей маленькое гнездышко, которое будет ее жилищем во время путешествия в Дидвуд. Улыбка Солнца села на стеганые одеяла, все такая же грязная и зловонная, но удивительно грациозная в своих движениях. Она уставилась на свои колени и так и сидела, словно скованная льдом, пока друзья и родственники мужа прощались с ней, желая ей всего хорошего.

Убегающая уклонилась от разговора с отъезжающим трио, но внимательно наблюдала за ними, прищурив глаза. Сильная позволила Мэдди обнять себя и поблагодарить за дружбу, но они не поцеловались.

— Не борись с волей Великого Духа, — сказала Сильная, глядя в зеленые глаза Мэдди. — У тебя много достоинств. Будь благодарной за них и будь осторожна. Другие люди будут завидовать твоей счастливой судьбе.

Мэдди не все поняла из этих загадочных слов, но запомнила их. Так много чувств взыграло в ней, когда она оглянулась на живописный поселок: как много она узнала здесь и как много стали значить для нее это место и эти люди.

Но одна мысль как кинжалом пронзила ее: эта жизнь закончилась для всех индейцев. Даже сейчас они цепляются за свой счастливый сон. Она с болью в сердце подумала, что те, кто последует за Безумным Конем, победы не одержат и рано или поздно всем им придется уступить и жить в резервациях.

Тем временем Голодный Медведь признавался Лису в том же самом:

— Не знаю, смогу ли я смириться с этим, когда придет время, — тихо произнес он. — Смогу ли я жить за загородкой и делать вид, что коровы — это буйволы? Скучно.

Лис осмотрел все, чтобы убедиться, что все в порядке, и Мэдди, взгромоздившись на высокое сиденье, взяла в руки вожжи, Лис не мог сказать ни слова утешения ни Голодному Медведю, ни остальным, собравшимся проводить их. Они понимали это.

Он вскочил на спину Уотсона, дотронулся до лисьего зуба у основания своей шеи и улыбнулся: — Хэг ун, кола! Мужайся, друг! Я никогда тебя не забуду, и, если я тебе понадоблюсь, позови меня, и я приду!

С этим они и тронулись в путь, медленно двигаясь к югу от Бир Батта, места, где родился Безумный Конь, к Воровской дороге, которую Джордж Армстронг Кастер проложил к Черным Холмам.

Уотсон радовался вновь обретенной свободе и весело бежал галопом впереди повозки с Лисом на спине. Небо, голубое, как яйцо малиновки, было усеяно облаками, похожими на сбитые сливки. Мэдди видела, как Уотсон с Лисом на спине, радостно бежит впереди в лучах солнечного света, но не разделяла их удовольствия. Ее мулы, казалось, ползли, а стоящая вокруг тишина подавляла.

Время от времени она заглядывала внутрь повозки, где сидела ее сводная сестра, смотря в лицо неизвестному. Мэдди была рада, что Улыбка Солнца не видит ее, потому что она не знала, что ей сказать или сделать.