Малайсийский гобелен - Брайан Олдисс

- Я этого не сказал. Это уж твоя ревность заговорила

- Да, ты прав. Я веду себя недостойно. Я всегда был высокого мнения о себе, теперь что все в прошлом. И все мои подвиги ничего не стоят.

- Надо приучаться жить без высокого о себе мнения. Должно быгь скромным и оценивать себя трезво.

- Это, может, и хорошо, да только не для актеров и художников. Лишь высокая самооценка поддерживает их в невзгодах и помогает выжить.

- Ну, что до невзгод, то к тебе это не относится. Твоя карьера на взлете. Ты обладаешь многими мирскими благами. Тебе следует больше задумываться о вечных ценностях - и скромность тебе в этом поможет.

- Я всецело в ваших руках, отче.

- Ничуть. Мои руки так же слабы, как и твои. В вечной войне Добра и Зла каждый из нас не более чем пушечное мясо. Все, что мы можем - это выбирать, каких пушек держаться. И это решение нельзя принять раз и навсегда; его надо принимать каждый день по тому или иному поводу.

- Ненавижу принимать решения. Мне хотелось бы быть твердым в постоянстве. Но я так слаб.

- Не надо недооценивать себя. Ты обладаешь смелостью, и твоя победа над кинжалозубом - яркое тому свидетельство. В этом смысле никто тебя не упрекнет.

- Ты утешаешь меня, отче. Но когда я с Армидой, мне необходима какая-то другая разновидность храбрости.

232

- Когда ты поправишься и снова обретешь твердость духа, тебе покажется смешным, что в этом деле нужна храбрость.

В одном он был прав: я потерял твердость духа. И каждый вечер мне не давали уснуть дурные предчувствия относительно верности Армиды.

Мои раны постепенно зарубцовывались. Около меня часами сидела моя дорогая сестра Катарина. Я погружался в грезы, а когда открывал глаза, мне приятно было видеть ее рядом со мной. Она сидела и вышивала, терпеливо ожидая моего выздоровления. Позже она стала располагаться у окна, играя с Посейдоном или разглядывая вышитые ею гобелены.

Cecipy нельзя было назвать красивой. Она походила на отца. У нее был, как у отца, бледный цвет кожи и вытянутый подбородок. Но мне очень нравилось выражение ее глаз, форма ее хорошенькой головки и нежный голос.

Мы часто, хотя и сбивчиво, говорили с ней о прошлом. Но я никогда не рассказывал ей о волнениях и тревогах, связанных с Армидой.

- Я так благодарен тебе, Кати. Как я жалею, что в последние годы мы редко виделись. Скоро уже зима, я хочу, чтобы мы чаще встречались.

- Я рада, что ты этого хочешь. Я всей душой стремлюсь к тому же. Но есть силы, которые разъединяют людей вопреки их желаниям.- Она как всегда говорила тихо и покорно.

- Мы сохраним душевное веселье, будем беззаботны и все преодолеем.

Говоря о беззаботности, я не кривил душой; когда рядом была Катарина, я в самом деле чувствовал себя беззаботным.

Воцарилась тишина, только слышно было за окном жужжание трудолюбивых пчел. Одна из них так нагрузилась пыльцой, что не могла оторваться от подоконника, и Посейдон игриво тянул к ней лапу. В ясном небе, не шевельнув ни единым перышком, стремительно пронеслись птицы.

Жестом указывая на них, Катарина сказала:

- Снова эти птицы с раздвоенными хвостами собираются вокруг башен. Перед тем, как отправиться в южные края, они вьют себе здесь гнезда. Мне всегда становится грустно, когда они улетают. Мне их очень жаль, и к тому же это означает, что прошел еще один год. Хотя каждый год они снова возвращаются из какого-то таинственного места. Они никогда не опускаются на землю. Если они это сделают, то им никогда уже не взлететь. Все

233

потому, что у них нет ног, если, конечно, верить Аристотелю и Тарзаниусу.

- Это вертки. Отец рассказывал мне, что они прилетают с южного континента, покрытого льдом. Туда еще не ступала нога человека.

- А он-то как об этом узнал?

- Должно быть, из архивных записей.

Катарина взяла белый гребешок и принялась расчесывать роскошный, песочного цвета мех Посейдона. Кот раздул грудь и замурлыкал так громко, что заглушил пчел. Но глаз не открывал.

Катарина, после некоторого молчания, издала смешок:

- Я все пытаюсь представить, как выглядит страна, которую никто никогда не видел.

- Не так уж трудно. Мы сами живем в такой стране. Здесь все загадочно и тайны не раскрыты.

- Шутник ты, Перри. Готова спорить, что это строчка из какого-нибудь твоего романса.

- Как только я произношу что-нибудь глубокое и мудрое - или хотя бы осмысленное, - так все сразу заявляют, что это цитата, из пьесы. Но пьесы часто пишут сами актеры - сама знаешь, мы ведь парни толковые. И разве ты не помнишь, что я в детстве был смышлен не по летам.

- Я помню, как ты изображал перед нами живые статуи, а мы должны были угадывать - кого ты представляешь. Ты чуть не утонул в лагуне, когда изображал Тритона. А я испортила новое платье, тебя спасая.

- Эта жертва была принесена искусству. А ты, Кати, всегда лучше всех угадывала, кого я имел в виду.

- И Андри, бедняжка, тоже была умница. Она приснилась мне недавно и во сне тоже умерла от чумы, как в жизни. Ненавижу сны, которые кончаются, как в действительности.

Время от времени Катарина очищала гребень от вычесанной шерсти и сдувала ее с пальцев. Потоки теплого воздуха подхватывали пучки шерсти Посейдона и уносили в окно.

- Когда я не брежу, у меня сны приятные.

- Посей, глупый кот, смотри, как ты линяешь! Жизнь была бы совсем невыносима, если бы не сны. Я бы наверное вообще с ума сошла.

Она сдула очередную порцию шерсти в сторону окна. Я подошел к ней, облокотился на подоконник, почесал кота за ухом.

- Иногда полезно сойти от чего-нибудь с ума. Хороший способ сохранить здравый рассудок.

234

Катарина посмотрела на меня.

- Ты слишком легкомысленный. Ты думаешь, что весь мир создан для твоего развлечения. В ее голосе слышался упрек.

- Никто еще не доказал мне обратного, хотя в последнее время развлечениями и не пахло. Ты сама достаточно беззаботна. Волпато тебе изменяет? Бьет тебя? Почему он так часто оставляет тебя одну в Мантегане?

Она опустила глаза и ответила:

- Я была очарована Волпато и всем семейством Мантеганов еще в детстве. Они такие неотесанные, диковатые, как и их старые замки - здесь, и на берегах Срединного моря. Когда мне исполнилось восемнадцать, Симли Молескин предсказал, что я выйду за кого-нибудь из Мантеганов. Что я и сделала, и я все еще люблю Волпато.

- Кати, неужели у тебя нет собственной воли? У этих треклятых магов цепкая хватка, и они будут держать тебя в своих грязных лапах, пока ты их не пошлешь подальше.

- Не издевайся. Вижу, что ты уже поправился. Во всяком случае, рука теперь не отвалится. Если хочешь, можешь уехать из замка уже завтра. И я не увижу тебя, пока ты снова не попадешь в беду.