Торнан-варвар и жезл Тиамат - Владимир Лещенко

– Это как?

Хитро улыбнувшись, та извлекла из стоявшей на столе шкатулки нечто, завернутое в несколько слоев толстой тряпки, осторожно развернула. Внутри оказалось зеркало, сделанное из черного обсидиана.

– Знаешь ли ты, что это такое?

– Магическое зеркало, – ответил Торнан. – Вроде бы.

Похожие штуки он видел у базарных гадателей.

– Взгляни в него, – предложила горянка. – Просто взгляни и сосредоточься.

– Но я в чародействе не смыслю ничего! Лучше бы тебе, уважаемая, поговорить с Чикко, он…

– Твой друг слишком слаб. Не как маг, может быть, но как человек – точно. И глуповат, между нами говоря. И много думает о бабах.

– А я, выходит, умен и силен? – слегка развеселился Торнан. – И целомудрен вдобавок?

– Не в этом дело, – отмахнулась Нро. – А в том, что тебя не заставишь свернуть с пути, если ты сам не захочешь… А кроме того – я хочу, чтобы туда посмотрел простой человек.

«Ну, не такой уж я простой, как тебе кажется!» – подумал Торнан, но в зеркало взглянул.

– Просто сосредоточься и думай – все равно о чем, – посоветовала старуха.

Торнан взглянул в зеркало и ничего не увидел, кроме своей обросшей физиономии. Он уже хотел сообщить об этом, когда мир вдруг погас. А потом пронесся перед его взором вихрем невероятных картин.

Он увидел людей, одновременно похожих на него и не похожих. И понял, что это предки его народа. Они вступали в яростные схватки с беловолосыми воинами, похожими на норглингов, и темноволосыми и раскосыми, похожими на борандийцев, только одетыми по-другому, куда как побогаче, и с изящной работы большими луками, которых у оленных людей отродясь не было. Были и другие – темнокожие, подобные заморским жителям, какие-то смуглые и скуластые…

Его предки были одеты почти так, как одевались анты в его время, вот только оружие у них было не стальное, а бронзовое, и он понял, что видит своих родичей, живших в те времена, когда железо еще не открыли.

Потом он увидел людей с оружием из камня и кости, что отступали куда-то по заледенелым просторам, сражались со снежными троллями и еще какими-то существами, для которых у Торнана не было названия. Каменные крепости незнакомых очертаний, тонкие стройные замки, в которых обитали люди, чем-то напоминавшие борандийцев, корабли под большими парусами с яркими вымпелами.

Потом все исчезло.

Он вновь сидел в горской избе, рядом с седой согбенной женщиной из странного народа.

– Что ты там видел? – осведомилась хозяйка.

– А разве, уважаемая, ты не…

– Зеркало показывает каждому свое, и только для него, – пояснила старица.

Торнан рассказал.

– Да, – пожала она плечами. – Хорошо не иметь дело с тайными силами. Тебе показали прошлое твоего племени. И твое, наверное. Ничего страшнее собственной смерти ты бы в нем не увидел в любом случае. А я… Я видела могучие народы, изгнанные великой бурей, скитающиеся в нищете и бедствиях, вымирающие, жалкие… Видела костры дикарей на площадях поверженных и опустевших городов. Видела зверей лесных, бродящих по зарастающим полям, и волков, глодающих кости на полях исполинских битв, после которых не осталось никого, кто бы захоронил павших… Ужасных тварей, каких нет в нынешнем мире, пожирающих людскую плоть… И не могу сказать, видела я прошлое или будущее… Знаешь, я решила, что вам надо помочь, – сообщила ведунья. – К сожалению, прежняя магия наших предков почти сгинула, да и оружие наше теперь не очень сильно превосходит то, что делают обычные люди. Тем более, – она одобрительно поглядела на ятаган Торнана, – твой клинок и так весьма хорош. Но мы поможем вам перебраться через Рихей.

– Вы дадите проводников? – спросил Торнан.

– Нет, мы проведем вас под горами… Далеко не все люди понимают, чему поклоняются, и вообще – зачем живут, – вдруг добавила она. – Я рада была увидеть тех, кто это знает… А сейчас, друг, соблаговоли лечь и поспать, оказав доверие моему дому.

Торнан и сам почуял, что его клонит в дрему – сытная еда подействовала, да и, видать, штучки с зеркалом отобрали у него изрядно сил.

– Да, благодарю тебя.

Он без лишних церемоний расположился на застланной волчьими шкурами лежанке и погрузился в сон.

– Спи, воин, – произнесла старуха. – И пусть тебе приснится хороший и светлый сон. Потому как явь, чувствую, будет к тебе не слишком благосклонной.

Спустя два дня Торнан, с довольной и вполне здоровой Мариссой и Чикко, горделиво восседающем на горском пони, в компании восьмерых горцев-всадников стояли у входа в пещеру.

– Вперед и шагом, – скомандовал старший из сопровождающих – все тот же встретивший их седоусый воин.

Торнан послушно тронул поводья, и кони, против ожидания, спокойно вошли под скальные своды.

Миновав полого уходивший вниз коридор, где без труда могли бы разъехаться два всадника на лучших боевых конях, они очутились в большой, уходящей в темноту пещере. Обостренными чувствами северянин ощущал бесконечную длину каменной кишки и тяжесть нависших над ними тысяч футов скалы.

На много миль вперед простиралась эта невероятная пещера. Они шли и шли, а пещера не кончалась, даже становилась все больше.

Прошли, кажется, долгие часы, хотя капитан слышал, что в пещерах время течет по-другому, нежели на поверхности. Неожиданно в темноте послышался звук, похожий на истерический хохот. Громкий, заливающийся, исходящий злорадством, отвращением и какой-то извращенной похотью.

Марисса ойкнула, и даже в свете факелов было видно, что она побледнела. Торнан почуял озноб. Кто знает, что за создание могло поселиться в этой пещере?

Но спутники-горцы, хотя и напряглись, не показывали особой тревоги, и они продолжили путь. Торнан и его спутники видели теперь в прыгающем красновато-рыжем свете огня черные стены пещеры и равнодушные физиономии цвергов. Отсветы выхватывали из темноты то чью-то бороду, то непроницаемо поблескивающие глаза, то вороненый доспех.

Торнан хотел было спросить насчет источника звука, но смолчал. Есть вещи, о которых лучше вслух не говорить…

Иногда они оказывались в больших залах, явно носивших следы рук человека, и свет факелов позволял увидеть уходящие в глубь скалы многочисленные проходы – тоже явно вырубленные чьей-то рукой. Куда они вели?

Наконец ход вывел в обширный круглый зал, где глазам путников предстали великолепные ворота. Они были выточены целиком из гигантских яшмовых плит, украшены резьбой и инкрустацией из нефрита и аметиста, а над створками сиял непонятный символ или иероглиф, выложенный редким и драгоценным пещерным жемчугом.

Торнан призадумался – отворить такие было бы под силу тройной запряжке могучих быков, но никак не неполному десятку людей.