Время красивых людей - Елизавета Мусатова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мика молча слушал. Его плечи мелко вздрагивали. На последних словах он не сдержался и, не отнимая ладоней от лица, выкрикнул:
– Ты ничего не знаешь! Я урод!
Алиса обняла его за ноги, уперлась подбородком в колени и посмотрела снизу вверх.
– Ты красивый.
Она глубоко втянула воздух и задержала прежде, чем выдохнуть.
– Можно, я расскажу тебе одну историю про другого лучшего мальчика?
Мика не успел ответить. За спиной Алисы зашуршал клапан палатки.
– Элис?
Надо же, она не услышала шагов и не почувствовала, что к палатке кто-то идет. Обернулась на Стэна, коротко огрызнулась:
– Не сейчас!
– Элис, это важно. Выйди, пожалуйста, на минутку.
– Иди, – глухо сказал Мика. – Я никуда отсюда не денусь.
Алиса поднялась, отряхнула колени и пошла к выходу. Стэн галантно откинул перед ней клапан палатки и вышел следом.
– Я слушаю.
– Не здесь. Прогуляемся. Сигарету?
Он повел Алису к границе лагеря в другую сторону от пятачка с шинами. Там, где кончались палатки, до горизонта тянулись полосы зеленого и коричневого: фермерские земли. За три года Алиса ни разу не выезжала из Белграда и видела эту часть страны только на фотографиях. Когда она ходила на рынок за зеленым салатом, спаржей и налитой солнцем клубникой, то думала, как это, родиться и жить там, где можно воткнуть палку в землю – и она зацветет. Сколько сил должна давать своим людям поддержка земли, которая двадцать лет спустя после войны плодоносит и балует и тех, кто ее возделывает, и тех, кто приехал бездомным чужаком, а теперь греется на солнце и пачкает пальцы в сладком липком соке.
– Помнишь бомбардировки НАТО, Стэн?
– Не лично. Я не освещал.
– Представляешь, город бомбили, а люди выходили в парк, чтобы покрасить скамейки. Там есть ресторан. Его владелец в бомбежки выложил мозаикой террасу, а горожане приходили не ней пить кофе. Прямо во время налетов.
– Это все очень красиво, Элис. Почему бы тебе не начать с этого свой первый материал?
Алиса вздохнула и покачала головой.
– Стэн, я тебе все сказала.
– Ты сказала, что подумаешь. Да и я не все предложил.
– Не надену больше жилет. Что ты мне предложишь? Деньги? Мне много не нужно, я их все равно не трачу. Кроссовки себе недавно купила, дорогие, и те ни разу не надела. Славу? Почести? Памятник в бронзе? Стэн, в лицо мне сейчас посмотри. Похоже это на лицо человека, которому нужна слава и почести?
– Это похоже на лицо человека, который хочет защитить тех, кто ему дорог.
Она могла бы его перебить. Могла бы требовать, чтобы он ничего не говорил и не ставил ее перед выбором, который чудовищно тяжело делать, чтобы не взваливал на нее четыре жизни. Стэн как будто прочитал ее мысли.
– Ты, конечно, думаешь, что это я ставлю тебя перед выбором. Нет, Элис. Ты с самого начала взяла за них ответственность. Скажу я тебе сейчас то, что собираюсь сказать, или промолчу, это ничего не изменит. Ты понесешь их на своих плечах дальше, пока все это не закончится. Я, наоборот, предлагаю забрать у тебя этот груз. Мы отправим их для начала в Венгрию. Сегодня же. Вечером будет пресс-конференция, международный телемост. Я хочу, чтобы ты на ней выступила. Твоих друзей отправят сразу же, как закончится твое выступление. Первый конвой на нейтральную землю будет еще не скоро, но я договорюсь, их вывезут спецтранспортом. И проследят, чтобы у них все стало хорошо. Когда все закончится, сама увидишь. Встретитесь с ними где-нибудь в Будапеште или в Берлине.
– Стэн…
– Элис, я больше не прошу тебя подумать. Нет времени думать. Выступление через три часа, тебе еще нужно подготовить речь. Через пятнадцать минут мне нужно подтвердить список выступающих. Из них десять мне нужно, чтобы дойти до моей палатки и выйти на связь.
Алиса смотрела туда, где зеленая полоса поля встречалась с яркой синевой. Солнце все так же грело кожу, как будто решило задарить всех теплом в качестве извинения за те несколько пасмурных дней, что оно не смотрело на землю и все, что происходило под затянутым облаками небом. Стэн был прав. Она несла бы этот груз и дальше. Она пообещала Мике две вещи. Вслух: что он встретится с отцом. Втайне: что он выживет. Первое обещание она провалила, уступив его случайности. Нужно было сдержать второе. Пусть едет туда, где нет войны, красивые улицы и вкусная еда. Пусть снова танцует. Пусть кто-то могущественнее Алисы даст ему слово найти остальную семью и сдержит его.
По небу тянулись едва видные перышки белесых облаков.
Алиса кивнула.
Стэн шумно выдохнул и хлопнул ее по плечу.
– Я знал. Ты умница. Ты все правильно делаешь, Элис. Пойдем. Времени мало. Подберем тебе кроме жилета одежду поприличнее, оформим пропуск. Отдельная палатка для тебя уже готова, там ноутбук, бумага – все, что понадобится. Знаю, что ты любишь писать сначала от руки. Я скажу, чтобы твоих друзей оповестили о том, что нужно собираться.
– Я сама.
– Нет времени, Элис.
Она подумала про каждого. Представила, как Ивана будет светиться от перспективы заграничной поездки – по нынешним временам, можно считать, бизнес-классом. Мысленно увидела рядом с ней Марко.
– Марко может не согласиться.
– Это бритый угрожающего вида? Ничего, мы уговорим. Он же из незаконных бандформирований, кажется?
– Нет. Не совсем.
– Мы предложим ему варианты. Это не твоя забота. Пойдем.
– Мне нужно поговорить хотя бы с Микой. Это не обсуждается. Считай, что мое условие.
С Микой они увиделись только вечером у журналистских палаток.
Речи у Алисы не было. Ноутбук она даже не распаковала. Вскрыла пачку бумаги. Набросала пару срок на первом листе. Скомкала. Выбросила.
Мятых белых комков на полу вокруг раскладного походного стола становилось все больше. Слов на них – нет.
Алиса знала, что ее будут слушать без заготовок и каждое неподготовленное слово будут глотать, как холодную минералку с похмелья. Но слов не было вообще.
Запищал заведенный на без четверти семь будильник. Пора.
Для пресс-конференции огородили территорию и выставили охрану в синих касках. В полевом шатре стояли столы с именными табличками и стулья, напротив заканчивали монтировать экран. Алиса невольно хмыкнула. Дух Балкан всегда оказывается сильнее самых срочных дел и самых жестких дедлайнов: все равно в последнюю минуту что-нибудь окажется неготовым. Внутри было восемь журналистов, включая саму Алису, трое людей, которые, судя по всему, представляли
