История катастрофических провалов военной разведки - Джон Хьюз-Уилсон

Однако когда информация поступала от сверхсекретных или секретных источников, таких как спутники высокого разрешения, использующие радары с синтетической апертурой, или когда информация появлялась в результате секретного перехвата радиопередач, она требовала защиты. Полный цикл сбора данных, то есть не только сбор, но также и проверка, интерпретация и распространение, должен был проводиться в условиях абсолютной секретности, и данные должны были передаваться только тем, кто остро в них нуждался.

В 1960 году это означало несколько снимков, сделанных с помощью аэрофотосъемки, или одно-единственное актуальное сведение, полученное средствами радиоэлектронной разведки. В 1990 году это означало более 20 тысяч изображений, сделанных во время одного прохода спутника и являвшихся предметом вожделения для груженных бомбами самолетов, ерзающих на взлетно-посадочной полосе в нетерпеливом ожидании фотографий своих целей. Разведка на поле боя перестала быть сферой немногочисленных высококвалифицированных и опытных специалистов, а превратилась в быстрорастущую индустрию, с которой по части проблемы распределения продукта мог конкурировать только другой триумфатор — военная логистика. В ходе Войны в Заливе информационная революция преобразила военную разведку до неузнаваемости, и военно-штабные системы всеми силами старались идти в ногу с ней, не всегда успешно. Наступил век информации.

Вдали от пекла поля боя повторялась старая, более мирная песня. Даже если тактическая и оперативная разведка во время Войны в Заливе была небезупречной, не стоит забывать, что Запад оказался вовлеченным в войну прежде всего из-за элементарных дипломатических просчетов и халтурно проведенной разведывательной работы. Главным слабым местом накануне Войны в Заливе были не технологии и не системы поддержки разведывательной деятельности. Главным слабым местом была разведка с использованием человеческих источников — агентурная разведка. Разумеется, цель была тоже человеческой — Саддам Хусейн, «единственный вдохновитель»[24]Войны в Заливе. Корни войны и предшествовавшего ей кризиса следует искать в его психике, неуверенности и его действиях. Если добавить к личным проблемам отчаянную потребность в нефти и легких деньгах, многое станет ясным.

Кризис в Заливе в действительности был типичной, старой как мир ошибкой: грубым разведывательным просчетом классических пропорций. С учетом доступной в то время информации сегодня можно с уверенностью сказать, что о Саддаме было известно много, и не только отставным сотрудникам разведки, специализировавшимся по иракским делам. Впрочем, просчеты допускались не только западными разведслужбами. Соседние с Ираком арабские страны совершили те же самые ошибки. Принц Халед бен Султан, старший саудовский генерал и командующий объединенными силами в Заливе, позже признавался, что даже разведка Саудовской Аравии, добросовестно пытавшаяся отслеживать все действия Саддама, имела превратное представление о происходящем. После войны принц с горечью констатировал, что, несмотря на очень ясное понимание темперамента, характера и режима Саддама, арабы тоже неправильно истолковывали намерения иракского лидера. Это был «провал агентурной разведки». Саддам, заявил принц, «ввел нас в заблуждение». Между тем цель разведки состоит в том, чтобы разгадывать обманные маневры агрессора.

Как и в случае конфликта девятилетней давности между британцами и аргентинцами, серьезные разведывательные просчеты и ошибки были допущены перед Войной в Заливе обеими сторонами. Иракские разведслужбы сработали так же халтурно, как и западные, и тоже подвели своих хозяев. Было очевидно, что иракский диктатор плохо разбирается в международных делах. Даже если бы члены его Совета революционного командования — от такой покладистой группы поддержки не отказался бы ни один диктатор — имели свой особый взгляд на события, они, скорее всего, не рискнули бы сказать ему правду, так как за это их могли поставить к стенке. Сказать ему неприкрашенную правду было задачей его разведывательных служб. При таком деспотическом режиме, как в Ираке, только мужественный человек способен сообщить великому вождю то, чего тот не хочет слышать.

Плохо информированный во всех отношениях Саддам совершил политическую ошибку, решив — отчасти с подачи посла США,— что агрессия сойдет ему с рук, и военную ошибку, уверовав в то, что его вооруженные силы способны выиграть любую войну. Он ошибся дважды, и ему еще повезло, что он так легко отделался. Так или иначе, но Саддам, к удивлению многих наблюдателей, пережил Войну в Заливе. К еще большему удивлению Запада, где по-прежнему не понимали движущих мотивов арабского мира, как только Саддам увидел, что он может остаться у власти и что силы коалиции не намерены ни продолжать наступление, ни свергать его лично, он объявил о крупной победе над американцами и их империалистическими союзниками.

Разве его героическая Республиканская гвардия не остановила США и их лакеев на дороге в Басру, помешав их дальнейшему продвижению на Багдад? Разумеется, да, возвещал он, ибо я здесь, а где Буш и Тэтчер? Дали деру! В 1990-е годы победитель Войны в Заливе оседлал Ирак подобно некоему мстительному колоссу, подавляя возмущения и всеми средствами укрепляя свою власть. Он возводил мемориалы в честь «победы над империализмом», одержанной его доблестной армией. Подобно своему далекому предшественнику Навуходоносору, он даже распорядился, чтобы на кирпичах, используемых при строительстве новых зданий, было оттиснуто его имя в память о триумфе и для увековечения его правления. Саддам, однако, не строил лишних иллюзий. Он извлек уроки из своего поражения и теперь пытался исправить урон, нанесенный его режиму, и нарастить свой вооруженный потенциал, чтобы исключить возможность поражения в будущем. Как выразился бывший глава иракской военной разведки, «доктрина Саддама — война. Он не смог бы выжить без войны».

В следующий раз, решил Саддам, он будет навязывать свою волю с помощью оружия массового уничтожения, особенно химического и биологического оружия. После того как в конце 1990-х годов из Ирака были выставлены инспекторы Специальной комиссии ООН, мало что могло помещать его программе развития вооружений. Причинами нестабильности в Персидском заливе оставались, как и до 1990 года, паранойя и неустойчивость характера диктатора, а также перспектива получения легких нефтяных денег.

Война в Заливе была первым испытанием на прочность нового мирового порядка, объявленного президентом Джорджем Бушем, и это испытание прошло удачно. Решительная реакция коалиции вкупе с поддержкой Москвой и Европейским союзом нового Pax Americana[25], основанного на вооруженном принуждении, создали глобальный прецедент. Если исчислять Войну в Заливе в человеческих жизнях (но не в жизнях иракцев!), она обошлась относительно дешево. Коалиция потеряла всего лишь 223 человек убитыми и 697 ранеными. По иронии судьбы, многие из потерь союзников лежали на совести юных американских пилотов, стрелявших во всех без разбора в полном соответствии со старой немецкой шуткой по поводу дня «Д» в ее модернизированном варианте: «Когда летят ВВС США, даже их союзники пригибаются». Тринадцать лет спустя американцам и их союзникам пришлось повторить все это заново.

Война в Персидском заливе также показала, что агрессия против соседа по определению является международным вопросом и может быть наказана, если заинтересованные страны захотят это сделать ради такого важного предмета, как нефть. Экономические интересы США и Запада заключались в том, чтобы, как гласит секретная инструкция по государственной политике США, «обеспечить гарантированный поток дешевой нефти из прирученных стран-нефтепроизводителей, которыми можно манипулировать как угодно». В 1990 году Лоуренс Корб, заместитель министра обороны США, выразил это следующей фразой: «Если бы Кувейт выращивал морковь, мы бы и пальцем не шевельнули».

Чтобы влиять на будущее, мы должны понимать настоящее. Настоящее всегда отражает человеческую природу, где жадность и жажда территории или власти, готовность воевать за ресурсы — нефть, воду или полезные ископаемые — и неослабная страсть к завоеваниям по-прежнему глубоко укоренены в психике тех, кто стоит у власти. Эти катализаторы конфликтов остаются неизменными во все века и во всех обществах. Чтобы управлять будущим, необходимо знать настоящее и прошлое. Разведка — это наш механизм предупреждения будущих Саддамов.

Предупреждения не только их возможностей, но и их намерений.

11. «МЫ СРАЖАЕМСЯ НЕ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ВЫРВАТЬ КАКИЕ-ЛИБО УСТУПКИ У НАШИХ ВРАГОВ: МЫ СРАЖАЕМСЯ, ЧТОБЫ УНИЧТОЖИТЬ НАШИХ ВРАГОВ»

Крупнейший просчет?