Наследники легенд(Последняя легенда) - Ирина Шевченко

   - Охотничий сход тут в мирное время собирали, но полянка задолго до того была, - вот и всё, что смогла рассказать Вель.

   И добавила, подумав:

   - Эльфы, наверное, сделали.

   Судя по тому, что об эльфах на этот раз отозвалась без злобы - отошла уже полностью.

   Пока бойцы ставили палатки, разжигали костер и спорили об ужине (обойтись имеющимися припасами или попытать удачи и попробовать добыть свежей дичи), их командир сидел под деревом с планшетом. Наверное, ребята думали, что он занят составлением планов или прокладывает по карте маршрут, а я, даже не приближаясь, лишь по быстрым движениям карандаша, по взгляду Ила, по тому, как он иногда закусывает губу, улыбается или хмурится, могла с уверенностью сказать: Сумрак рисует. За дни похода у него набралась уже солидная стопка листов - грифельные наброски, пейзажи вперемешку с портретами всех членов нашего маленького отряда. Для истории не хватало только изображения самого художника, но себя Лар рисовал с неохотой и лишь по моим настойчивым просьбам. Причем обязательно какой-нибудь размытой тенью или серым облачком, и толку от таких рисунков было немного. Зато всех остальных - просто здорово!

   Сейчас вот заканчивал портрет Лил. Я покрутила головой в поисках оригинала, но на поляне девушки не обнаружила. Повертелась еще немного, убедилась, что Сэл тоже отсутствует, многозначительно улыбнулась сама себе, отогнала парочку неуместных мыслей о твердой земле и сырой траве (с чего бы это?) и присела рядом с мужем.

   - Замечательно!

   Я не сказала "красиво". Красиво, потому что сама Лилэйн хороша собой, и её портрет не мог получиться другим. А вот замечательно - в самую точку. Сумрак многое замечает, чего не видят другие. Пока он не нарисовал, я не обращала внимания на то, каким вдруг жестким и решительным становится взгляд у мечницы, на загадочную полуулыбку, которая появляется порой на её лице. И ни тени той застенчивости, с которой она встретила нас в первый день.

   Просмотрела другие рисунки. Тикота и впрямь напоминал монаха. Буддистского. Круглое, умиротворенное лицо, прикрытые веки и благостная улыбка. Эйкен, несмотря на усы и бородку, - мальчишка, неуверенный в себе и отчаянно храбрящийся перед своими товарищами. Вин - эдакий хитрый мышонок, о каких говорят "себе на уме". Мэт и Лони на портретах похожи друг на друга ещё больше, чем в жизни - простые и настоящие, насмешники и задиры, но при этом хорошие ребята. Вель удостоилась чести быть изображенной дважды. Первый рисунок - больше шарж. Жутковатый, правда: волосы косыми прядями падают на лицо, злобно прищуренные глаза, оскаленные клыки - не дайте боги, ночью присниться. На втором - задумчивая девчонка. Аккуратный носик, по детски припухшие губы, а взгляд - будто в себя, и не догадаешься, что у нее в голове. Дуд даже симпатичным получился, поймал Ил момент: улыбка, добрый прищур. Ушки опять же торчат так умильно.

   - А вот этот не получается, - сокрушенно пожаловался муж так, словно его художества были главной целью нашего путешествия.

   Най. Короткая стрижка, белозубая улыбка. Черты переданы с фотографической точностью, но всё равно не похож. Я несколько минут смотрела на портрет, пока не поняла, что же с ним не так.

   - Дорисуй волосы до плеч и повязку на правый глаз - будет Сэл, - посоветовала я.

   Сумрак нахмурился, но быстро сообразил, о чем я. Рисуя больше по памяти, чем с натуры, Ил наделил портретного Найара мимикой его брата, которого знал намного лучше.

   - Халтура, - обозвал неудачный набросок муж, небрежно смял лист и отбросил себе за спину. - Потом ещё попробую.

   Огляделся воровато и заговорщически предложил:

   - Сообразим на троих?

   В другой день мне показалось бы это странным. Но не сегодня.

   - Можно.

   Повод ведь серьёзный. Хотя, с другой стороны, триста восемь лет - дата не круглая.

 ***

   Хорошо, когда тебя жалеют. Не дергают, не отправляют за водой или за ветками для костра, не заставляют разделывать зайца. Мэт его пристрелил - пусть он и занимается.

   Авелия сидела у родника, в том месте, куда ещё пробивались сквозь ветви деревьев лучи готового вот-вот опуститься за лес солнца. Грелась. Наблюдала. Отдыхала. Хорошо, когда все считают тебя слабой. В глубине души знают, что это не так, но верят в первую очередь своим глазам. А глаза видят бледную худенькую девушку, болезненную и уставшую. Она, действительно, устала. Но это не мешало ей быть начеку. Слушать. Смотреть.

   Обычная походная суета. Но нужно увидеть главное. Главное! А не бросать унылые взгляды туда, где... Хватит!

   Вель одернула себя и снова сосредоточилась на разговоре Галлы и Сумрака. Голоса слышны, но говорят они между собой на каком-то странном языке. Или даже на нескольких: иногда переходят на каэрро, и тогда можно понять отдельные слова, но чаще шепчутся на незнакомом наречии. Рассматривают что-то, улыбаются. С такими лицами не говорят о делах, но мало ли... Похоже, изучают карту. Арай носил карту в таком же кожаном планшете. И карты тоже, игральные. Доставал на привалах. Её никогда не звали. А позвали, не пошла бы.

   Но сейчас посмотрела бы, что у них там. Вдруг, что важное? Ей же надо знать.

   Смятый лист отлетел в кусты. Вель выбрала момент, поднялась неспеша, будто ей нужно отлучиться. Оступилась по ходу, нагнулась, отбрасывая с дороги подвернувшуюся под ноги ветку - и вот уже выброшенный Ларом листочек у неё в рукаве. Еще десяток шагов, отойти подальше в ельник, и можно будет посмотреть, что там. Вдруг, карта или... Развернула и застыла удивлённо. Улыбнулась. Потом сердито нахмурилась: мять-то зачем? Присела и аккуратно разгладила листочек на коленке, бережно сложила и спрятала под куртку, ближе к учащенно забившемуся сердцу.

   Рука задела висящий на груди медальон. Оглядевшись и уверившись, что поблизости никого нет, девушка сняла цепочку и, опустившись на колени, положила медальон на землю перед собой. Сосредоточившись, повела ладонью над крышкой. В этот раз всё вышло легче: слетел, как шелуха, налет иллюзии, неразличимой даже прославленным Каэтарским магом, и руны на серебряной крышечке вспыхнули, отражая заблудившийся в ветках лучик.

   - Хорова эльфячая магия, - усмехнулась Вель, в который раз удивляясь происходящему и самой себе.

   Она посидела еще недолго, рассматривая портрет, спрятанный под чарами, и тот, другой, вновь достав его из кармашка, а потом вернулась к остальным.

   Хорошо, когда тебя считают всего лишь странной девчонкой.

   Или не очень? Най даже не взглянул на неё, хоть и прошел всего в паре шагов. Присел рядом с Буревестником у палатки командира, хлебнул из предложенной фляги. Нюх оборотня позволил уловить в сотне прочих ароматов терпкий запах настоянных на спирту трав. Потом ещё говорили о чем-то. Кажется, Галла сказала, что у её брата сегодня день рождения...