История Крестовых походов - Екатерина Монусова

«…Молитесь за тех, кто впал в смертный грех, чтобы Господь помог им в милости своей и они избегли вечного проклятия.

Молитесь за земли, что лежат подле земель язычников, чтобы Господь пришел к ним с помощью, со своей мудростью и силой, чтобы вера в Бога и любовь могла распространиться там и они смогли противостоять всем своим врагам.

Молитесь за друзей и сторонников ордена и за тех, кто творит добрые дела и жаждет совершать их, дабы Господь вознаградил их.

…Молитесь за всех верующих, дабы дал Господь им вечный мир. Да пребудут они в мире. Аминь!»

Новое духовно-рыцарское братство набрало силу. Новые комтурства и госпитали росли как грибы после дождя. 1199 год – комтурство в Швейцарии, 1200 – госпиталь в Тюрингии, 1202 – госпиталь в Южном Тироле, 1204 – комтурство в Праге…

Перешагнув границы, орден уверенно оккупировал континент. География особенно расширилась при четвертом магистре Германе фон Зальце, уроженце города Мейсена, который чуть позже прославится, как родина знаменитого фарфора. Благодаря фон Зальце влияние ордена простиралось от Нидерландов к Италии и Сицилии, от Франции и Швейцарии до Пруссии. Безусловно, гроссмейстер не собирался отказываться от священной войны за Гроб Господень – впрочем, и устав ему этого не позволил бы. Но интуиция подсказывала, что судьба его ордена лежит не в палестинских пустынях. Слишком уж велико было здесь влияние храмовников и иоаннитов. Да и число паломников, рвущихся с оружием в руках в Святую землю, сокращалось год от года. Полным крахом обернулся для крестоносцев Третий крестовый поход – так стоило ли рваться в далекие земли, где уже сложили голову сотни братьев по вере?

Новый тевтонский магистр решил поискать счастья поблизости от милой его сердцу Германии. И это несмотря на то, что в начале его правления по Европе было разбросано не более десятка комтурств. Три-четыре госпиталя, меньше сотни рыцарей – не такое уж и завидное наследство… Но, как учит нас старая сказка про Кота в сапогах, – важно, как наследством распорядиться. Ловко лавируя между римским папой и императором Священной Римской империи, он обеспечивал ордену покровительство обоих. При этом фон Зальца был не только умен, но и отважен. Золотой крест из рук короля Иерусалима – знак признания заслуг главнокомандующего при штурме Дамьетты в 1219 году.

Но, геройствуя в Святой земле, мудрый гроссмейстер продолжал поглядывать в сторону Европы. Он хорошо понимал, что господство крестоносцев в Палестине не вечно. Оставалось умело направить их энергию в русло, близкое рыцарской идеологии, – выгодное, в первую очередь, немцам.

Направлением «главного удара» он выбирает Германию. С 1209 года именно здесь оседают деньги ордена, строятся комтурства, возводятся храмы, вербуются новые братья. В Венеции – всего в паре шагов от Германии фон Зальце основывает новую штаб-квартиру, юридически не подчиненную прежней резиденции в Акре. Теперь гроссмейстеру куда легче контролировать ситуацию в Европе. При этом никто не заподозрит его в том, что он отринул интересы Святой земли, – ведь долгий путь паломников начинается именно в Венеции…

Итак, блестящий дебют разыгран. Новая линия священной войны проляжет по Европейскому континенту. Либо на юг – где давно уже ждут своего часа погрязшие в расколе схизматики. Либо северо-восток, где до сих пор поклоняются своим языческим идолам жители Пруссии и Литвы. А там уж рукой подать и до православной Руси… Гроссмейстер строил смелые планы, а жизнь между тем вносила свои коррективы. В 1221 году король Венгрии Андрей пригласил тевтонских рыцарей разместиться на границе Трансильвании, где Византийской империи досаждали воинственные гунны. Вроде бы южное направление одерживало верх – но венгерскому королю Андрею запросы немецких миссионеров в латах показались чрезмерными, и он потребовал от рыцарей покинуть его земли.

Молниеносная рокировка – и вот уже объявлен крестовый поход против прусских язычников. Плацдармом для борьбы должна была стать Польша. Пруссы издавна досаждали этой стране, совершая опустошительные набеги, опустошая и разоряя Поморье и Мазовию. Пограничная Кульмская земля была превращена в пустыню – в руинах лежали 250 церквей, горели часовни и монастыри… Чтобы остановить варваров, необходимо было наладить постоянную охрану границы. Польский князь Конрад Мазовецкий даже создал для этой цели собственный рыцарский орден – Добринский или Добжинский (Добжин – маленький городок на берегу Вислы). Магистром стал он сам, а помимо местной шляхты в орден было нанято полтора десятка германских рыцарей.

В 1237-м Конрад предпримет попытку укрепить орден, пожаловав ему замок Дрогичин на восточном берегу Буга. Правда, некоторые полагают, что Конрад «пожаловал» рыцарям то, что никогда ему не принадлежало (во всяком случае, хроники умалчивают о том, что Дрогичин был владением мазовецкого князя). Но – дело сделано, и рыцари Дрогичина, близ которого сходились польские, русские и прибалтийские владения, встали на их защиту, как от набегов язычников, так и от посягательств русских схизматиков. Именно последние, под предводительством Даниила Галицкого, нанесут полякам решающий удар, наголову разбив орден и отвоевав Дрогичин. После этого судьба добринцев теряется во мгле веков. По мнению одних, они примкнули к ордену иоаннитов в Зоннебурге. По мнению других – осели в одном из монастырей тамплиеров в Мекленбурге. Так или иначе, конец этого «кукольного» ордена оказался бесславным, а сам он – абсолютно беспомощным. Несмотря на рыцарскую защиту, положение Польши все ухудшалось, и Конрад пребывал в отчаянии. Похоже, у него просто не осталось сил сопротивляться напору пруссов. Как-то раз их отряд, подойдя к замку, в котором князь пировал со знатными панами, потребовал от него лошадей и одежду. Конрад, не смея отказать, обобрал своих гостей и отослал их имущество врагам…

Неожиданный выход подсказал князь Генрих Бородатый. Он предложил обратиться к тевтонцам. И вот, в 1226 году, орден получил приглашение от мазовецкого князя осесть на 20 лет в Кульмской земле для «умиротворения и христианизации» местного населения. За помощь во владение магистра должны были отойти города Кульм и Добрин. Герман фон Зальца предложением заинтересовался, князю посочувствовал, но, помня о провале орденской миссии в Венгрии, соглашаться не спешил.

Но не только Конрад пытался продвинуть немецких рыцарей в Пруссию. Папа Гонорий III и император Священной Римской империи Фридрих II тоже всеми правдами и неправдами поощряли орден на этот поход. На землях неверных должны взойти «ростки добродетели во имя славы Божьей, и даст сие обильные плоды»… Судя по всему, эти плоды стали падать в орденскую корзину еще до начала похода. Во всяком случае, дав таки согласие и получив от Конрада Кульмские земли, фон Зальца тут же обратился к императору Фридриху с просьбой закрепить их за орденом навечно. Фридриха нимало не смутил тот факт, что эта земля ему не принадлежала. И в 1226 году император направил гроссмейстеру Золотую буллу. Свиток был действительно скреплен золотой печатью. Он не только утверждал сделку с Конрадом, но и априори отдавал во владение ордена любые земли, захваченные им в будущем. Именно на этих землях должно было появиться тевтонское государств на прусской земле – государство, в котором роль короля отводилась великому магистру.

Для решения столь амбициозных задач необходимо было наращивать «мускулы». В общем-то, число самих рыцарей-тевтонцев было невелико. На помощь пришли братья по «бундес-вере» – многие германские государства отправили в Пруссию свои лучшие силы. Маркграф Генрих Мейсенский, подарив два военных корабля «Пилигрим» и «Фриделанд», сам, во главе рыцарского отряда, выступил в поход. Его примеру последовали маркграф Бранденбургский, ландграф Тюрингский, епископ Мерзебургский и другие германские феодалы. Как мы помним, пилигримы в латах прибывали обычно в начале весны, когда на Балтийском море открывалось судоходство. А спустя год отбывали обратно, с тем чтобы на их место встали новые бойцы, – в отличие от ближневосточных, этот крестовый поход не прекращался ни на сутки.

Была и другая разница. Несмотря ни на что, римские папы отнюдь не ставили знака равенства между Палестиной и Прибалтикой. Все-таки одно дело – защита Гроба Господня и совсем иное – обращение язычников где-то «на севере диком»! Так, в послании, отправленном Гонорием III в ответ на прошение князей Гнезненского архиепископства, загоревшихся желанием вместо Палестины отправиться в соседние прусские земли, четко указано, что судьба Святой земли несравненно важнее дела крещения пруссов. А когда в первой половине 1216 года немецкий феодал Альберт фон Орламюнде решил-таки посетить Ливонию, то он не смог отыскать и десятка рыцарей, не успевших уже дать обет отправиться освобождать Гроб Господень. Графу пришлось апеллировать к папе – тот благословил поход, но отметил, что все же «большему благу не стоит предпочитать меньшее».