Рассказы - Владислав Крапивин

Костик замел стружки к печке, оделся, сунул ноги в валенки и выскочил во двор.

Двор был длинный и узкий. С одной стороны стоял кирпичный трехэтажный дом, с другой - двухэтажный деревянный. Между домами в конце двора тянулись дровяники и сараи. Получалась будто большая буква П. Ножки этой буквы подходили к овражку. Овражек летом зарастал дремучими травами и журчал ручейком, а сейчас был занесен снегом.

На краю овражка жители устроили зимнюю помойку. На помойке можно было отыскать консервную банку. Больше всего банок выбрасывал Иван Сергеич Протасов.

И Костик нашел банку. Очень хорошую - плоскую, блестящую, с отогнутой наполовину крышкой, которую легко поставить на место. Костик глотнул слюну, пред ставив, какие вкусные консервы ел недавно Протасов, и тут же заставил себя не думать про это. А то очень захочется есть.

Костик приставил банку к автомату. Так здорово получилось! Только прибить ее надо, эту банку.

Вот тут-то и была главная трудность. Чтобы прибить, нужны гвозди. А где их возьмешь? Дома Костик еще летом, когда саблю и щит делал, обшарил все углы и из всех стен гвоздики повыдергал - не на что полотенце повесить. А на улице гвозди тоже не валяются - это штука редкая.

Что делать? Два гвоздя нужно, хоть умри. Может быть, покопаться в куче золы, которую выбрасывают из печек? Там иногда попадаются гвоздики, но они обгоревшие, очень мягкие. В дерево заколотить можно, а жесть не пробьешь. Чтобы пробить ее, все равно нужен крепкий гвоздь, хотя бы один.

Озабоченный такими мыслями, побрел Костик домой. И тут его окликнули:

- Мальчик! Покажи автомат!

У подъезда большого дома стоял незнакомый мальчишка. В больших валенках, куцем пальтишке и мохнатой шапке с очень длинными ушами. До подбородка закутанный шарфом. Был он гораздо старше Костика, наверно, в пятом классе учился, как Борька. Несмотря на всю закутанность его, Костик рассмотрел, что мальчишка очень худ.

"Эвакуированный", - понял Костик. Это было обычное дело: в сибирский городок приезжало немало семей из разоренных войною мест.

Костик нерешительно остановился. Странный какой-то мальчишка. По всем правилам он должен был окликнуть Костика так: "Эй ты, пацан! А ну иди сюда! Покажи свою тарахтелку! Да не бойся, не возьму!" И по тем же правилам Костику следовало оглянуться и, если есть возможность, рвануть к своему крыльцу. Потому что насчет "не возьму" - дело темное.

Но парнишка этот как-то слишком вежливо и серьезно сказал: "Мальчик, покажи автомат". Может быть, притворяется? Лучше бы не связываться, конечно.

Однако, пока Кости к топтался, незнакомый мальчик сам подошел к нему. Снял варежку и протянул к автомату.

- Можно?

Ладонь была узкая, очень бледная, с розовым следом ожога. Костик молча подал свое оружие.

- Хороший, - сказал мальчик. - Ты его сам сделал? Удачно. Только банку надо прикрепить как следует.

- А как? - откликнулся Костик слегка сердито. - Ни одного гвоздика нету.

Мальчик подумал.

- Гвоздики у меня есть. Несколько штук. Только я не могу придумать, как эту банку приколотить. Надо ведь изнутри прибивать, а молоток не влезет.

Костик торопливо сказал:

- У нас пестик от ступки есть. Можно им приколачивать. Он маленький и очень тяжелый.

Неужели этот совсем незнакомый мальчишка поможет? Значит, он такой же, как те с винтовками? Тогда все понятно.

- Я принесу гвозди, - сказал мальчик, - а ты принеси, пожалуйста, пестик. Мы здесь, на крыльце, и приколотим. Можно было бы у нас, но мама немного нездорова, ей вредно, когда шумят.

- Можно у нас, - поскорее сказал Костик. - У нас никого дома нет.

- Хорошо... Меня Володей зовут. А тебя?

Костик слегка засмущался и назвал себя. Не привык он так быстро и просто знакомиться.

- Костик... - повторил Володя. - Значит, Константин? Моего папу Константином зовут. Он морской летчик.

- А мой отец - техник-интендант, - сказал Костик и вздохнул. - Ты не думай только, что он в тылу. Он в атаку ходил, когда в окружении были. У него ранение и контузия. И орден Красной Звезды...

С гвоздями они отправились к Костику. В коридоре Костик почуял беду. Пахло гарью. Синий дым вы ползал из-под двери.

Костик рванул дверь. У печки горели стружки и веник. Костик замер. Он потом никак не мог понять, почему стоял и смотрел на огонь, хотя мог броситься за водой.

- Ух ты... - негромко сказал Володя. Странно это у него прозвучало: не со страхом, не растерянно, а будто даже с одобрением.

Потом он снял пальто. Костяку показалось, что двигался Володя неторопливо и аккуратно. Снятое пальто Володя бросил прямо на огонь. Пламя захлебнулось, только дым еще шел. Володя поднял пальто, бросил еще раз и похлопал по нему ладонями. Потом сказал:

- Еще немножко, и пришлось бы пожарников вызывать.

Костяк заревел. Он ничего не мог с собой наделать. Слезы текли, как вода из умывальника, и нельзя было сдержать отчаянных всхлипываний.

- Ну что ты плачешь? - сказал Володя. - Боишься, что попадет? Да никто и не заметит, мы сейчас все уберем.

Он поднял пальто и начал стряхивать с него почерневшие стружки. Костик стал всхлипывать реже. И сердито сказал:

- Я ничего не боюсь. Я сам не знаю, откуда слезы взялись. Просто чушь какая-то...

Конечно, ему было неловко.

Но Володя вел себя так, будто ничего не случилось. Спокойно замел на фанерку и выбросил в печку обгорелые стружки. Открыл форточку. Повесил свое пальто и шапку на крючок у двери. Костик молча следил за ним и моргал мокрыми ресницами.

У Володи было симпатичное лицо. Только очень худое. Наверно, поэтому глаза и уши казались слишком большими. Он весь был какой-то острый и тонкий. Было похоже, что колючие Володины локти и лопатки вот-вот прорвут старенький хлопчатобумажный свитер.

- Ну, принеси ваш пестик, - сказал Володя.

Костик принес.

И за две минуты Володя ловко приколотил банку к автомату. Накрепко. А потом посоветовал:

- Положи в нее какие-нибудь железки. Будешь трясти автомат, а они будут греметь, и получится как стрельба.

Это была мысль! Костик тут же кинулся искать по углам гайки и колесики от рассыпанного "Конструктора". Даже про Володю забыл. А тот вдруг негромко сказал:

- Знаешь, я домой пойду.

- Почему? - растерялся Костик. И подумал: "Обиделся на меня".

- Что-то голова закружилась. Наверно, дымом надышался. Надо полежать. До свиданья.

"Странный какой-то, - думал Костик, начиняя банку гремучим железом. Дымом надышался! Что такого? Не сгорел ведь".

Он построил из стульев "крепость" и открыл огонь из автомата по печке, которая была вражеским дотом. Дот не хотел сдаваться. Костик усилил стрельбу и хотел вызвать на помощь артиллерию. Но тут под сердитыми ударами загудела стенка, и голос соседа Борьки врезался в шум сражениям

- Эй, ты! Кончай тарахтеть! Я уроки делаю!

С Борькой спорить было опасно и невыгодно. Костяк опять оделся и выбежал на улицу.

Он пристроился в партизанском укрытии за поленницей Ивана Сергеича. Протасовская поленница была ровная и прочная, будто крепостная стена. Кое-где хозяин даже обил ее фанерой: чтобы не растаскивали дрова,

Костик дал очередь по подъезду большого дома, где как будто скрывались фашистские пехотинцы, и поморщился. Неудобно было стрелять, острое полено давило плечо. Костик ухватил полено и отбросил в сторону.

И тут на него напал враг. Настоящий. Прокравшийся с тыла Иван Сергеич сдернул с Костика шапку и уцепил его за ухо.

- Ясно теперь, - сказал он, шумно дыша. - Ясно, голубчик. Все ясно, кто мне поленницу разоряет. Пойдем-ка, дорогой...

Он был громадный, тяжело сопящий, в белом военном полушубке (он служил начфином в военкомате и носил форму, только без погон). Костику показалось, что над ним нависла снеговая глыба. Глыба тронулась с места и потянула Костика за собой.

Костик почти висел на выкрученном ухе, и было очень больно. К сети к закусил губу: один раз он уже плакал сегодня, хватит. Ни единой слезинки, ни одного жалобного слова Протасов не дождется. Только скоро ли он отпустит? Мамы дома все равно нет. А что, если Протасов потащит его за ухо к маме на работу?

Протасов ногой толкнул дверь, они оказались в коридоре. Костик увидел Борьку. Борька стоял у мусорного ведра и большим кухонным ножом чинил красный карандаш. Он услышал топот и оглянулся.

- Мамаша его дома? - спросил Протасов у Борьки и тряхнул Костима за ухо. - Позови.

Костик увидел, как Борька побледнел. Раньше Костик только в книжках читал, что люди могут быстро и сильно бледнеть. А сейчас увидел на самом деле, хотя света в коридоре было немного. Борькино лицо сделалось вдруг почти белым, а крупные веснушки на нем будто почернели.

Сперва Костик решил, что Борька очень испугался Протасова. Но тут же понял, что ничуть.

- Руки... - сказал Борька тихим и странным голосом.

- Что - руки? - не понял Протасов.

- Убрать руки! - крикнул Борька с такой силой, что Протасов дернулся и отпустил Костика.