Странные приключения Ингви, короля-демона из Харькова - Виктор Исьемини

Тем временем на южной стороне поля между командирами шел не менее горячий спор:

– А я повторяю, ваше величество, – твердил сэр Мернин, – наши латники боятся!..

Разумеется, рыцари не обратили бы внимания на страхи своих воинов, но дело было в другом – на самом деле эта фраза означала, что боятся сами сеньоры (в чем они не согласятся сознаться никогда).

– Чего боятся?.. – устало спросил Ингви.

– Что их заставят биться с рыцарями. Ведь им роздали длинные пики!

– Я же вам изложил план боя – никто ваших латников не погонит в лобовую атаку на вражеских рыцарей. Сколько раз еще нужно объяснять, чтобы все поняли?.. – ответ звучал грубовато, но Ингви уже дико устал от всяческих приготовлений, а между тем битва еще не началась.

– Откровенно говоря, ваше величество, – не выдержал игры в недомолвки юный сэр Кернит, – кое-кто опасается, что орки не пропустят нас, когда мы будем отступать через это… э-э-э… сооружение.

Ингви задумчиво взглянул на «сооружение» – позади фронта кавалерии его орки и городские ополченцы соорудили что-то наподобие длинной клетки. Три ряда вертикальных кольев полутораметровой высоты, соединенных между собой продольными и поперечными брусьями образовали прочный каркас, который сейчас горожане крепили к земле деревянными и медными заостренными штырями – именно звук этих ударов, разносящийся по всему ратному полю и насторожил капитана ок-Икерна. Неприятель, разумеется, не видел всего этого, поскольку от него «сооружение» было скрыто строем конников, которые должны были отступить затем по плану через многочисленные проемы в «клетке», охранявшиеся орками, готовыми по команде Кендага их запереть.

– Гангмар побери! – вдруг воскликнул Валент Гранлотский, – Проклятье! Я сам останусь на месте и мои латники тоже! А трусы пусть убираются!

Накануне у маршала был долгий разговор с Ингви, в котором бравый рыцарь изложил демону свои сомнения в благородстве такого способа ведения боя, какой наметил король: «Сомневаюсь, ваше величество, – заявил он, – достойно ли такое дворянина? Я бы предпочел добрую схватку…» На что король ответил, что, дескать, это не менее достойно и благородно, чем идти с пятьюдесятью рыцарями на двенадцать и под конец заявил: «Сэр Валент, поймите меня – ведь вы один, должно быть, способны понять – я не менее вас смущен тем, что использую такую хитрость там, где вам, благородному рыцарю, хотелось бы видеть доблесть, но… Но есть, полагаю, доблесть рыцаря и доблесть короля – а это не одно и то же! Доблесть рыцаря в том, чтобы отважно биться, как бы ни был силен враг и – если нужно – пасть в бою, а доблесть короля – в том, чтобы отважно биться, если нужно пасть, но победить, как бы ни был силен враг! Ибо король рискует не только своей жизнью и честью, но и своей страной… А это большая ответственность…»

Эти слова запали в душу рыцарю и он готов был теперь силой заставить своих земляков исполнить приказ, но тут раздался голос короля:

– Благодарю вас, сэр Валент, я вижу, что не ошибся в вас… А что касается остальных… То все это я уже видал – при штурме замка вампиров. Скажите, господа, убедит ли вас мой личный пример? Я сам встану впереди вас… Эй, Сарнак!.. Хотя нет, ты слишком рослый… Ннаонна, оденешь мои доспехи и встанешь под знаменем, а я буду в первой линии. На такое вы согласны, господа? Тогда вперед – у нас не осталось времени на разговоры. Смотрите – вражеские предводители спускаются с холма. – и король принялся расстегивать застежки крепления шлема.

– Простите нас, ваше величество, – заговорил сэр Лимни, – этого не нужно. Мы готовы исполнить свой долг.

Рыцарь из Гернивы повернул коня и направился к строю своих латников, вслед за ним, устыдившись, двинулись и другие.

Ингви, успевший уже стянуть свой шлем, вдруг улыбнулся своей обычной кривой улыбочкой и подмигнул Ннаонне:

– Именно на это я и рассчитывал!

С этими словами король опять водрузил шлем на место и принялся возиться с застежками:

– Теперь, кажется, все готово… А передумать или опять испугаться они уже просто не успеют… Впрочем, сейчас я их постараюсь успокоить окончательно…

Закончив приводить в порядок свои доспехи, Ингви двинулся за рыцарями и выехав чуть вперед, двинул Уголька вдоль строя своей кавалерии:

– Благодарю вас, господа! И помните: залог нашей победы – в точном исполнении плана! Точность сегодня будет важнее личного геройства. Если кто-то вдруг раздумает отступать и захочет сразиться с вражескими конниками – такого героя я накажу и извинением ему сможет послужить лишь одно – если он своей рукой сразит не менее десяти вражеских рыцарей. Ваша задача – вовремя отступить и точно выполнить затем маневр, который вам покажут командиры. А уж тогда у вас будет возможность пощипать перышки этим раззолоченным павлинам, – тут Ингви махнул рукой в сторону строя врага, где выделялось богатство доспехов гвардии и пестрели разноцветные плащи сантлакских волонтеров. – Я надеюсь на вас, господа!

Произнося свою речь, Ингви все время косил глазом на вражеский строй. Как только он заметил, что неприятельские воины расчехляют знамена и выравнивают ряды – он тут же закончил говорить и поскакал назад – занять свое место под знаменем на небольшом курганчике. Оттуда он вновь оглядел свой строй: впереди – около двухсот всадников (двенадцать рыцарей, каждый – с двенадцатью-пятнадцатью латниками и Сарнак с отрядом конных слуг из Альхеллы – вся конница, какую только он смог собрать, чтобы заслонить от глаз врага свою постройку), далее – за тройным рядом бревен – пехота: эльфы с длинными луками, триста орков в доспехах и двести горожан – по двадцать от каждого цеха Альды. Ингви мог потребовать от цехов выставить и по пятьдесят вооруженных ополченцев – закон это позволял – но предпочел оставить побольше людей в столице – под началом канцлера. Там они нужнее – готовят столицу к возможной осаде и спешно подправляют каменные стены города. А исход сегодняшнего сражения все равно решит не пехота… Чем меньше армия, решил Ингви, тем больше в ней порядка. Он вновь взглянул на вражеский строй – кажется, началось. Сердце заколотилось, как сумасшедшее…

На северной половине ратного поля затрубили рожки, сплоченная масса кавалерии двинулась вперед – сначала шагом, затем все больше набирая инерцию, быстрее, быстрее, разгоняясь под уклон. Гулкий грохот сотен подкованных конских ног навис над полем, рыцари первого ряда уже опускали пики с трепещущими значками для удара – казалось, эта неудержимая лавина растопчет все на своем пути и пробьет любой заслон.

Альдийцам, чтобы попытаться устоять, требовалось также двинуться галопом навстречу врагу – и набрать инерцию для удара сплоченной массой. Вместо этого они, ломая строй, начали поворачивать коней. Со стороны такое движение выглядело беспорядочным паническим бегством, однако на самом деле это был точно спланированный и тщательно отрепетированный маневр. Рыцари и латники, совершенно без суеты и не сталкиваясь друг с другом, устремились сквозь проходы в невысоком частоколе, миновали их под самым носом у нависавшей уже над ними конницы врага и не останавливаясь миновали строй пехоты. Оказавшись за спиной у ополченцев, всадники так же четко разделились на два отряда и поскакали к флангам. Сразу за их спиной орки перекрыли проходы, вогнав тяжелые брусья в гнезда – решетчатая стена перед фронтом надвигающейся кавалерии врага стала монолитной. Сквозь щели забрал Алекиан и его рыцари едва успели увидеть свежеоструганную древесину вместо спин бегущих альдийцев и не успев даже понять, что происходит, врезались на всем скаку в невесть откуда взявшееся на их пути препятствие.