Команда, которую создал я - Александр Ермак

– Конечно, представлю моему другу, раз вам так нужно… Да, у вас будет возможность меня отблагодарить…

Активизировались «охотники за головами» – представители агентств по найму специалистов. Через них несколько компаний очень серьезно интересовались мной. В том числе и два наших основных конкурента – «Бонза» и «Прометей». Я вел с «покупателями» переговоры. Но серьезно о переходе не думал. И Черникову не советовал, к которому тоже подкатывали:

– В этих конторах те же самые проблемы. Погоди, возможно, будут варианты намного интереснее.

Черников верил мне. И вообще он с удовольствием сбрасывал с себя любые проблемы, лишь бы заниматься своим творческим делом.

События последних месяцев утвердили меня в верности выбранного пути, в самом себе. Ведь работая под постоянной критикой начальства, недолго и закомплексовать. А так получил большую поддержку со стороны.

Я не останавливался, продолжал продвигать себя везде, где только можно. Не забывал и о своем агентстве. Люди должны хотеть работать со мной, под моим руководством. Я снова обратил внимание на общение с коллегами. Старался быть не просто вежливым. Проявлял интерес к делам, проблемам. При этом не забывал даже самых рядовых сотрудников. У одних спрашивал:

– Как семья, дети?

У других интересовался новой машиной, квартирой. Старался запомнить, кто чем увлекается. Марки, байдарки, пивные пробки, шелковые платки, горные лыжи, сигары, галстуки, авторучки, презервативы, открытки, рыбалка, бабочки, кегли…

Я снова посмотрел на себя в большое зеркало. Моя одежда. Теперь ей следует быть не просто приличной. Нет, она должна быть под стать человеку абсолютно в себе уверенному, смелому, преуспевающему.

Определенный вкус у меня был. Над этим в свое время поработала мама. Теперь помогали Ирина и Катя. Их мнение я сравнивал с тем, что видел вокруг: по телевизору, на деловых встречах, на рекламных фестивалях. Я был в курсе основных тенденций моды. Не слишком модничал, но и не отставал. Если менялся тип пиджака или галстука, обновлял свой гардероб, не ожидая, пока это сделают начальники. Цацкевич – заведующая отделом исследований – даже назвала меня «элегантным пижоном»…

Катя смеялась:

– Вчер’а слышала, как Самохин кому-то говор’ил: «Ну, такой костюм, как у Мамонтова, я себе позволить не могу…».

Действительно смешно. Моя одежда не стоит таких больших денег, как думают многие. Можно ведь купить вещь дорогую, но безвкусную. Я же в первую очередь выбираю то, что мне идет, и только потом смотрю на цены. Не так уж часто хорошая вещь бывает обязательно дорогой. Однако стараюсь поддерживать имидж «дорогого» человека. Люди должны думать: «Мамонтов умеет работать и зарабатывать. А раз он себя умеет накормить, наверное, и подчиненные у него неплохо живут».

Если у меня просят взаймы, то всегда даю. Если же вдруг приходится занимать самому, то прошу сумму, раз в десять больше, необходимой. Это тоже производит впечатление: Мамонтов – человек масштабный, оперирует только большими суммами.

Отдавать деньги всегда стараюсь раньше оговоренного времени:

– Кажется, перестраховался…

Это показывает, что Мамонтов – человек предусмотрительный. И надежный.

Проверкой моего авторитета была командировка в Казань в составе сборной группы нескольких начальников отделов. Как и во время семинара, на котором мы были с Щукиной, меня вновь назначили старшим. Это было официальное признание начальства. Но мне важно было и мнение коллег. Я в начальники не набивался. Знал, что если есть группа, то обязательно возникнет ситуация, которая заставит людей выдвинуть человека, возложить на него ответственность за принятие решений. Так и случилось. После работы вечером долго не могли решить – пойти погулять по центру Казани или просто посидеть, выпить. Мнения разделились. Возник спор, который вылился в коллективное решение:

– Мамонтов, ты у нас старший, тебе и решать.

После этого мне уже легче было быть лидером. Укреплял я свои позиции весьма нехитрыми действиями. Деньги у меня были, и я не скупился на общие траты. Оплатил выпивку в баре, в котором мы все же уселись после прогулки по центру Казани:

– Коль я старший, так мне и платить больше.

Ну кто будет против, чтобы за него заплатили? Можно и статус временного начальника не оспаривать. Но привыкнув к временному, привыкнут в будущем к постоянному.

Мамонтов – это не только лично я, но и все мои люди. Поэтому так же, как к себе, я был требователен к подчиненным. Не прекращал следить за тем, как они общаются, как одеваются, как питаются, как отдыхают. Знал, что по итогам квартала или года начальство забудет поощрить меня, как впрочем и других руководителей подразделений. Но я не забывал о своих сотрудниках: 

«… в связи с успешным окончанием года прошу поощрить следующих сотрудников:

Мальцева;

Зайковского;

Петрову…»

И их поощряли. А награды сотрудников – мои награды. «У Мамонтова… для Мамонтова… с Мамонтовым…» Это дорого стоит. И дорого обходится. Да, у меня все получается. Но, занятый исключительно мыслями о работе, не заметил, что отрываюсь от реальной жизни, которая, разумеется, шире, чем коридоры «Лидера». То, что стал зацикливаться исключительно на рабочих проблемах, я понял однажды утром. Когда читал у себя в кабинете подготовленный отделом Лавочкина опросник по товарам нашего клиента: 

«1. Как Вы приобрели этот товар?

– купили в магазине;

– получили по почте;

– поскользнулся, упал, очнулся – товар.

2. Насколько интересным показался Вам данный товар?

– интересен;

– любопытен;

– сексуален.

3. Вы купили этот товар:

– потому что денег куры не клюют;

– потому что желаете, чтобы куры денег не клевали;

– купили потому, что просто купили.

4. Где вы получили информацию о товаре:

– во сне;

– в бане;

– жена получила зарплату товаром.

5. Покупали ли вы ранее подобный товар:

– если да – то почему:

– был невменяем;

– если нет, то почему:

– все равно не помню;

– иная причина.

6. Вы приобрели товар как:

– сотрудник КГБ по заданию полковника Исаева;

– как сотрудник ЦРУ;

– как сотрудник Моссад?»

Я привычно начал вносить правки в текст вопросов. Только на третьем пункте что-то меня смутило: «Пьяные они, что ли, это писали?» Думал вызвать Лавочкина. Но тот как раз зашел сам:

– Понравился опросник?

Только я начал подбирать слова, как за спиной Лавочкина появились Мальцев, Петрова, Андрюшин, Шушкевич… Они хором заорали:

– С первым апрелем!..

Я расслабился:

– Вот черт! Разыграли…

И задумался. Ведь ничего не замечаю, кроме работы. Ни весны, ни шуток…Так можно и совсем оторваться от жизни. Превратиться в какого-нибудь офисного робота…

А может быть, это и неизбежно? Ты или посвящаешь бизнесу всего себя. Или занимаешься чем-то другим. Значит, с этим надо смириться? Придется.

И еще задумался о другом. Я молчу на глупости начальства. Говорю руководству только то, что нужно. Не ругаюсь с тупыми коллегами. Да, втолковываю себе, что это только такая игра. Но внутри накапливается протест. Чувствую в себе мощную бомбу. Она или взорвется колоссальным конфликтом, или мне все же удастся как-нибудь ее обезвредить.

Иногда сразу из кабинета начальника я прямиком выбегал в сквер за агентством. Посылал в небо:

– Протасов, твою мать…

– Шишкин, … тебе… по самые…

– Карека … …. … …!

Слышали бы меня Ирина или Катя…

Я снова занялся заброшенным было теннисом. Пытался получить любые подворачивающиеся маленькие жизненные удовольствия. Так, когда во время съемок рекламного клипа представилась возможность, полетел на воздушном шаре. Я наслаждался этим полетом. Кричал, глядя на лес, на монастырь на берегу реки. Я чуть не плакал от этих счастливых минут. Все неприятности остались где-то там, на земле…

А раз в спортивном клубе подвернулось другое удовольствие. Между теннисных кортов шел Карека. Я в это время играл с Зайковским. Начальник не видел ни меня, ни моего партнера. Решив завязать шнурок на ботинке, он нагнулся как раз напротив дыры в заборе. Я не удержался и со всей силы послал мяч в цель, плотно обтянутую тренировочными штанами.

– А-а-а, – раздался вопль. Мы с Зайковским спрятались за скамейками.

Совершено багровый Карека тер правую половину задницы:

– Кто? Где?..

Он так и не нашел, кто это сделал. А я до сих пор улыбаюсь, вспоминая этот эпизод. И мне становится легче. Говорят, японцы лупят каждый вечер резиновые копии своих начальников. А мне удалось врезать по заднице оригиналу. Как бы мне позавидовали те японцы! Хотя, когда я был в Токио, никаких резиновых фигур в офисах не видел. Или от нас их тогда прятали?

Еще я научился с совершенно серьезным видом подсмеиваться над начальниками. Так, Бабаев, как начальник или как клоун, который весь вечер на манеже, всегда старается быть в центре внимания. Он специалист по любому вопросу. Однажды заставил едущих на семинар в автобусе сотрудников два часа слушать рассказ о своем недавно купленном далматине. Чем только Бабаева ни пытались перебить, но он упрямо рассказывал о своей псине: