Зависть - Уорд Дж. Р.

Эдриан был изумителен, успешно орудуя вилами, несмотря на то, что волна врага давила вперед и грозила замкнуть кольцо вокруг него. Делая выпад вперед, потом влево, затем вправо и снова возвращаясь к центру, он убивал приспешников с такой ловкостью, что на мгновение можно было изменить мнение о трудности положения.

Но потом приспешник, помогая товарищу, зашел снизу, в то время как Эдриан целился в грудь.

Ублюдок сосредоточился на ногах ангела, пытаясь лишить его равновесия и уложить наземь… и в этот момент они завладеют контролем и убьют его как собаку.

Колин нырнул обратно в дом и оглянулся.

Зеркало. Ему нужно зеркало.

Быстрый обзор помещения сообщил, что одно висело над раковиной в ванной. К несчастью, это был встроенный в стену предмет, а не что-то, что можно снять с крючка. Однако он сделает все так, как надо.

Фокусируясь на указательном пальце, он собрал холод на кончике, усилил энергию, наращивая ее и держа под контролем.

Когда он коснулся поверхности зеркала, оно разбилось, но осталось в пределах рамы, от места, к которому он прикоснулся, пошли трещины. Оглянувшись по сторонам, он обнаружил журнал с надписью «Кар энд драйвер»[131] на бачке унитаза, и, подняв его, прижал страницы к тому, что только что разбил.

Он усилием мысли призвал осколки вперед, отделяя их от задней части зеркала и временно присоединяя к приложенной поверхности.

Когда он отвел стопку бумаги, кусочки прилипли, словно на клей, остальные посыпались в белую раковину звонким, сверкающим потоком.

Он со скоростью молнии кинулся через комнату и снова вышел на площадку наружной лестницы.

Эдриан был почти окружен. Но он проделал изумительную работу. Со скромными вилами он вывел из боя стольких врагов — газон и дорожка были загромождены черными извивающимися телами. Пар исходил от мест на кожаной одежде, куда попала разъедающая кровь, следовал за ним туманной тенью, когда Эдриан наносил удары и уворачивался.

Держа журнал на своей ладони, Колин приказал зеркальными осколкам подняться и полететь, посылая их группой к Эдриану. Достигнув пункта назначения, они скучковались таким образом, что их отражающие поверхности смотрели на Эдриана и начали окружать его, улавливая его образ… отражая его.

Один Эдриан превратился в двух. Из двух стало четыре. Из четырех — шестнадцать. Шестнадцать превратились в бесчисленную армию для противостояния с противником, ограниченным в численности.

На каждом из них был кожаный плащ. У каждого в руках вилы. И все как один были профессиональными убийцами.

Они — размноженные Эдрианы, идеальные репродукции, которые сражались и думали в точности как он. И оглянувшись вокруг себя, Эдриан на мгновение сбился с ритма, когда осознал, что получил поддержку совсем неожиданного рода.

Но он не тратил время в пылу сражения, и когда снова кинулся в атаку, другие приняли боевые стойки и потом, завершив приготовление, ринулись в бой с приспешниками.

— А вот сейчас все честно, — пробормотал Колин, закрываясь в гараже и возвращаясь на свой пост у окна.

Внизу развернулся полномасштабный рукопашный бой, наземная война подобающего размаха с хорошо подобранными воинами. Приспешники выбрасывали свои конечности, их белые клыки сверкали на черных лицах без черт, сражаясь за преимущество над ангельскими руками и ногами. И в ответ, Эдрианы бросились в бой с не меньшей уверенностью, нанося удары с порочной точностью и такой жестокой грацией движений, что простой хозяйственный инструмент превратился в самое ценное оружие. Время шло, бригада ангелов увеличила свою территорию, обрезая все пути к заходу с заднего фланга, и потом они начали одерживать верх над врагом, сжимая приспешников в клин, когда они приблизились с флангов, оставляя под ногами искалеченные тела.

«За происходящим так приятно наблюдать, но намного лучше быть его частью», — подумал Колин с завистью.

В Раю велась война исключительной важности, воистину, но там не хватало грубой силы. Здесь… это происходило здесь.

Внезапно он вспомнил Найджела, задумавшись, был ли архангел прав. Колин издавна видел себя как рациональную сущность, возвышавшуюся над всеми низменными эмоциями… и это большей частью определяло его.

Но глубоко внутри, страсть бурлила в его венах. Полные реки.

И это будило в нем желание сражаться, а не придерживаться роли свидетеля.

Воистину, он хотел оказаться в военных ботинках Эдриана…

Глава 44

Сидя за своим столом и сверля телефон взглядом, Рэйли не верила, что де ла Круз сможет провернуть дело.

Да, он один, по ее мнению, мог поднять запечатанное досье о преступлениях в несовершеннолетнем возрасте пятнадцатилетней давности, которое, без сомнений, было похоронено в подвале какого-нибудь пригорода Нью-Йорка. Но это — трудная задача, даже для волшебника вроде него.

С одной стороны, «запечатанное» означало «потеряй работу», если заглянешь туда. С другой, большую часть документов выбрасывают спустя несколько лет, учитывая, что компьютеризация файлов не преобладала в девяностых, особенно в маленьких муниципалитетах. И, наконец, парень годами не работал на Манхэттене. Кто знал, остались ли у него какие-нибудь связи на юге?

И все же, это стало облегчением — выложить все детективу, даже про Бэйлса: ей не нравилось сходить с ума в одиночку. И, по крайней мере, он не считал ее подозрения беспочвенными.

Посмотрев на часы в другой части офиса, Рэйли поняла, что сегодня он уже не свяжется с ней … может, лучше поехать домой, пока она не окостенела в этом кресле.

Поднимаясь на ноги, она хорошенько потянулась… не для расслабления тела, скорее чтобы найти предлог и посмотреть назад. Снова.

Черт, паранойя совсем запущена, когда начинаешь искать ее оправдания для самой себя.

Выключив компьютер, она подхватила пальто, накинула его и взяла сумочку. Прежде чем покинуть Отдел внутренних расследований, она проверила пистолет в кобуре подмышкой и достала сотовый телефон.

Так, на случай.

Выйдя в коридор, она оглянулась по сторонам и прислушалась. Издалека, за убойным отделом, она услышала работающий пылесос, и внизу, в вестибюле, кто-то использовал полировщик[132].

Она посмотрела за спину. Никого.

Быстро направившись к главной лестнице, София напомнила себе, что несмотря на окончание рабочего дня, повсюду был включен свет, и в здании находилось около двадцати-тридцати офицеров, заступивших на ночную смену…

Когда зазвонил мобильный, она почти выронила чертово устройство. А потом чуть снова не потеряла его, когда увидела, что звонил де ла Круз.

— Не говори, что ты нашел его подростковое дело, — прошептала она, отвечая на звонок.

— Именно об этом ты меня и просила.

Ее ноги замедлились.

— Боже мой…

— На самом деле, муж кузины моего шурина.

— Скажи мне.

— Прогул. И все.

Она замерла на вершине лестницы и понизила голос.

— Что ты подразумеваешь под «и все»?

— В регистратуре округа Гаррисон лишь одна запись на имя «Томас ДелВеччио-младший», девяносто шестой год. Его привлекали за неоднократные прогулы в школе.

— И нет других ссылок? Никаких психических отклонений? Ни…

— Ничего. Данные были оцифрованы в две тысячи пятом… и они сохранили десять лет файлов, поэтому мы сделали запрос в пределах безопасной зоны. ДелВеччио было четырнадцать в тот момент… и если бы у него были ранние прогулки в систему правосудия, то они бы нашли отражение в той записи.

— После тоже ничего не было?

— Совсем ничего.

Последовало долгое молчание. А потом она не могла не спросить, — Ни единого шанса, что мы что-то упустили?

— Если по какой-то причине он наломал дров в другой юрисдикции, тогда да. Но данные о недвижимом имуществе говорят, что его мать владела домом в том городе в течение двадцати лет, и я знаю, что резюме Века проверяли… к тому же, он закончил Высшую школу округа Гаррисон в двухтысячном. Поэтому, думаю, можно с уверенностью предположить, что он оставался в тех краях.