Конан и Гнев Сета - Морис Делез

Казалось, он был готов сейчас на что угодно. Впрочем, быть может, так оно и было на самом деле?

— Если бы ты согласился остаться со мной…

— Я согласен,— сказал Конан, который, похоже, ожидал именно этого.

Некоторое время они молча смотрели друг другу в глаза. Казалось, Деркэто добилась своего, но удовольствия почему-то не испытывала… Да и какое уж тут удовольствие? И даже старая истина, гласившая, что в любви каждый старается для себя, не помогала: что за радость насильно удерживать при себе любимого, зная, что, даже лаская тебя, мыслями он с другой!

— О, Высшие Боги!— с сарказмом воскликнула она.— До чего же я дошла!— Она грустно покачала головой.— Ладно,— сказала, наконец, богиня, словно решившись на что-то, и взгляд ее просветлел, а на душе сразу стало легче,— я сделаю все, что смогу.

Заменявшие стены высокие беломраморные колонны поддерживали легкую двускатную крышу. Потоки света лились с высоты, а свежий ветер, свободно врывавшийся внутрь, трепал густые кудри сидевшего на троне мужчины.

Длинная белоснежная тога и легкие сандалии составляли все его одеяние. Взгляд бородатого мужчины с волевым лицом задумчиво блуждал вдоль ряда колонн, ни на чем не задерживаясь. Было похоже, что он ждет кого-то или обдумывает важную проблему, решение которой никак ему не дается.

Какое-то странное возмущение возникло в пространстве перед троном, словно воздух вдруг стал жидким, но не потерял при этом своей прозрачности, а принялся мерно перетекать и перемешиваться. Однако это едва различимое движение не осталось незамеченным для сидящего на троне. Он тотчас повернул голову и всмотрелся повнимательнее в вихри воздуха.

— Я давно уже поджидаю тебя,— сказал он через мгновение, встал и шагнул ему навстречу.

Вихрь тут же прекратил вращаться. В считанные мгновения отдельные части его встали на свои места, и перед Подателем Жизни возникла Она.

— Деркэто! — не удержавшись, воскликнул он.— Ты, как всегда, неотразима!

Она гордо вскинула голову, улыбнулась, поправила высокую прическу, которая состояла из сотен маленьких завитков, искусно и со вкусом уложенных так, чтобы полностью открыть точеную высокую шею. Ее лицо дышало свежестью и навевало невольные мысли о тихом весеннем утре, о только что проклюнувшемся подснежнике и ласковых солнечных лучах, впервые после долгой зимы решившихся напомнить о себе.

Роскошный кхитайский халат укутывал все тело богини, оставляя открытыми лишь шею и маленькие изящные ступни, на которых даже неуклюжие сабо казались изысканным украшением.

— Ты всякий раз другая!— снова воскликнул Митра, окинув ее восхищенным взглядом.— Я никак не могу привыкнуть к этим переменам! Впрочем, насколько я понял, ты ко мне по делу?

Он заглянул в бездонную глубину изумрудных глаз гостьи и, почувствовав, что безвозвратно тонет в них, поспешно отвел взгляд.

— Я действительно пришла по делу,— ответила она низким, грудным голосом, постоянно заставлявшим его трепетать, как простого смертного,— и надеюсь, что ты не откажешь в моей маленькой просьбе.

— Конечно, обожаемая! — с готовностью ответил он.— Только избавь меня от наложенного тобой заклятия, или…

Он с внезапно вспыхнувшей надеждой поймал взгляд Богини Страсти, но она лишь грустно, не желая обидеть его, улыбнулась.

— Прости, Светозарный, но это «или» ты исключил сам.

— Но почему?!

— Я не люблю,— со значением сказала она,— когда кто-либо использует меня для собственных целей… Без моего согласия.

— Но…

— И покончим с этим!— мягко, но непреклонно остановила Деркэто готовый уже было вырваться поток возражений.— По крайней мере, пока время не изгладит все из памяти.— Она помолчала ровно столько, чтобы он понял, что дальше настаивать бесполезно.— Но заклятие я могу снять,— добавила она, подумав.

— Мне не остается ничего иного, как подчиниться, несравненная,— ответил Митра, правда, уже без прежнего воодушевления.— Так чем я могу заслужить твое прощение?

— Оставь в покое жену Конана.

— Этого я не могу сделать.— Владыка Света покачал головой и упрямо поджал губы.— Она нарушила установленный мною жизненный порядок, и мне больно думать, что ты помогала ей в этом.— Он говорил, а Деркэто улыбалась.— Никто, кроме меня, не имеет права дарить человеку жизнь. Я Податель Жизни!

— Ну, так и даруй ее,— богиня равнодушно пожала плечиком,— зачем тебе понадобились лавры Нергала?

— Я всего лишь восстановил справедливость.

— Оставь словоблудие для своих жрецов!— Деркэто брезгливо поморщилась.— Ты просто медленно убиваешь ее! Эта женщина попросила меня соединить ее с любимым. Так что нравится это тебе или нет, но я была в своем праве, откликнувшись на ее мольбу. Ты же нарушил мои планы! Тебе не кажется, что я могу воспринять это как оскорбление?

— Ого!— усмехнулся он.

— Больше того,— невозмутимо продолжила она,— как вызов! Мне кажется, что ты просто забыл о договоре, заключенном между нами, богами. Каждый волен делать что пожелает, но при этом не должен лично вмешиваться в дела остальных!

— Ты не имела права делать то, что сделала,— упрямо повторил Митра.

— Что ж, отчасти ты прав,— согласилась она,— но ведь и я делала свое дело. Мне странно, что ты этого не понимаешь! А может, просто делаешь вид? Впрочем, если уж ты так непримирим,— усмехнулась она,— почему бы тебе не поставить на место Сета? Ты ведь прекрасно знаешь, что делает он с людьми!

— Ты не понимаешь!— вспылил он.— Дело вовсе не в женщине, а в Конане! Он слишком горд и непокорен!

— Ага! Вот мы и добрались до сути!— усмехнулась Деркэто.— Однако ни его гордость, ни непокорность не помешали тебе обратиться к Конану за помощью, когда она тебе понадобилась!

— И он отказал мне!

— Как бы там ни было, но он сделал то, что ты хотел!— Она в упор посмотрела на него.— Оставь Зенобию, я сниму свои чары, и все будут довольны!— Она помолчала.— Подумай также и о том, что все изменяется. Что, если вновь тебе придется искать поддержку у смертного?

— Не беда!— запальчиво воскликнул Владыка Света.— Всегда найдутся охотники!

— Найдутся,— согласилась богиня.— Но таких, как он, пока нет в этом мире. Ну же, умерь гордыню. Тебе она не к лицу!

Светлый Бог надолго задумался, и Богиня Страсти стояла рядом, терпеливо ожидая, какое решение он примет. Наконец Митра повернулся к ней, и Деркэто по глазам увидела, что он сдался.

— Пусть будет по-твоему, но,— и тут лицо его помрачнело,— пришла ты поздновато. Многого уже не исправить.

— Что это значит?— насторожилась она.