Осколки сердец - Дмитрий Распопов

Через неделю приехал Ал’гиел, узнавший о произошедшем. Он хотел забрать тела дочерей, но не получил ничего. Тело Ал’нилель я никому не отдал бы, мы похоронили ее по нашим обычаям, как Повелительницу, а от тела ее сестры практически ничего не осталось, поэтому отдавать было нечего.

Обвинив меня во всем случившемся, он уехал, правда, дав клятву, что об этом никому не расскажет, а тебе и Гите в первую очередь. Мне не хотелось, чтобы вы связали свою жизнь с эльфами. Я на своем примере узнал, что ничего хорошего из этого не получится. Теперь ты понимаешь, почему я не смог отказать Ал’гиелу и отдать тебе Ал’лилель? Потерявший двух дочерей Старейшина никогда не отдал бы последнюю из них сыну убийцы.

Отец замолчал.

– Спасибо, отец. Жаль, что я не знал этого раньше, – тихо сказал я, стараясь не разорвать ниточку доверия, которая установилась между нами.

– Это что-то изменило бы в твоих отношениях с эльфийкой? Ты бы отказался от нее? – иронично спросил он.

– Нет, конечно, но я бы тогда понял причину моего изгнания. Теперь я вижу, что твой поступок в той ситуации был единственно верным.

Он кивнул:

– Я рад это слышать.

– Предлагаю побыстрее приступить к трансформации. Я не хочу терять время.

Отец усмехнулся и приглашающим жестом указал на дверь. Пройдя по длинному узкому коридору, мы дошли до винтовой лестницы и спустились по ней в подвал. Отец остановился возле стены и нажал на несколько камней. Каменная кладка бесшумно сдвинулась в сторону. Мы вошли в комнату, единственным освещением которой служил тусклый свет факелов, проникавший через верхние вентиляционные отверстия. В центре этого пустого помещения я увидел саркофаг, такой же, как у Учителя.

– Раздевайся и ложись, – сказал отец. – Я понял, что на пути к эльфийке даже смерть тебя не остановит.

– Ты прав, я и тогда что-нибудь придумаю, – искренне улыбнувшись отцу, я забрался в холодный саркофаг.

Волна боли почти сразу захлестнула тело, и я потерял сознание.

Глава 17

РОЖДЕНИЕ РЫЦАРЯ СМЕРТИ

Я снова стоял на дороге, абсолютно голый, только на этот раз тело Поглотителя не давало мне забыть, что сейчас я в другом посвящении. Я привычно зашагал вперед и вскоре дошел до развилки.

«Вот и первое отличие: никаких пирамид», – хмыкнул я.

Дорога разделилась на две, с простым указателем – несколько рун на обычной деревянной доске. «Смерть» – было написано слева, «Жизнь» – справа. Дороги выглядели совершенно одинаковыми. Я решил присмотреться к каждой, ведь после того, как я ступлю на одну из них, пути обратно не будет.

Встав на развилке, я наклонился и потрогал рукой поверхность левой дороги. Она была ледяной. А вот правая была обжигающе горяча. Не двигаясь с места, я задумался. Слово «жизнь» мне нравилось больше, чем «смерть». Может, эту дорогу выбрать?

И тут на каждой дороге появилась Ал’лилель. Я замер. Видения были точными ее копиями и выглядели, как она во время нашей последней встречи.

Правая Ал’лилель приветливо помахала мне рукой. Я неуверенно махнул в ответ. Улыбнувшись мне, она бросилась вперед, но, не сделав и пяти шагов, оступилась и сорвалась в пропасть. Зрелище было настолько реалистичным, что я чуть было не рванулся к ней, едва не ступив на дорогу.

«Это испытание», – пытался успокоиться я, стараясь не смотреть в пропасть.

Настала очередь Ал’лилель, которая стояла на дороге с названием «Смерть». Она была очень грустной и не смотрела на меня. Я помахал ей рукой, но она словно бы не заметила этого. Я закричал, пытаясь привлечь ее внимание, но она, все так же не замечая меня, развернулась и, не оглядываясь, пошла вперед. И вскоре превратилась в серую точку.

Я задумался. Ал’лилель на дороге «Жизнь» увидела меня и заметила, даже помахала рукой, но умерла. Ал’лилель же на дороге «Смерть» меня не видела, но осталась жива.

«Это довольно странно, если учесть, что дороги имеют названия, совершенно противоположные тем событиям, которые на них происходят», – почесал я подбородок.

Следом пришла интересная мысль:

«А что, если дороги, по которым я пойду, означают мою собственную судьбу? Если я выберу правую, то сам буду жить, а вот Ал’лилель умрет, а если левую, то умру я, но Ал’лилель останется в живых».

Мысль показалась мне здравой, да и других не наблюдалось, поэтому я повернулся и ступил на ту дорогу, которая гарантировала жизнь любимой. Ужасный холод сразу же заморозил босые ноги.

«Надо бы двигаться живее, пока совсем не замерз», – подумал я и побежал.

Бежал я долго, даже тогда, когда перестал чувствовать свои ноги. Еще через некоторое время перестало ощущаться все тело ниже пояса, но я продолжал бежать, опасно раскачиваясь и едва не падая в пропасть. Еще чуть позже отказало все тело, я даже перестал чувствовать, что дышу. Я сразу же оступился и упал, не в силах контролировать свои движения. От отчаяния начал представлять, что все же двигаюсь, и, к моему изумлению, совершенно бесчувственные руки принялись цепляться за дорожное покрытие, и я пополз, по крохам подтягивая вперед свое почти мертвое тело. Очень скоро я не смог делать и это, руки и ноги отказались мне подчиняться, даже в воображении. От безысходности я вцепился в дорогу зубами, стараясь подтянуть тело еще хоть на сантиметр, но застыл на месте. Последнее, что я запомнил, был страшный холод, заполнивший голову.

– Каин, очнись, все закончилось, – услышал я голос отца.

С трудом открыв глаза, я понял, что изменился. Это чувство было знакомо по прошлому разу, но теперь ощущалось гораздо острее.

Зрение осталось таким же, как до трансформации, это я понял сразу, так как видел все вокруг себя. Сев в саркофаге, я встретился с удивленным взглядом отца. С волнением я взглянул на собственное тело и не сдержал возгласа облегчения: тела Поглотителя больше не было, я снова стал вампиром. Даже то, что зеленые спирали остались на прежних местах, меня не расстраивало. Самое главное, тело было таким же, как раньше.

– Как все прошло? – спросил я.

– Тебе лучше знать, – усмехнулся отец. – Для меня ты все это время лежал неподвижно.

Я вспомнил посвящение.

– Ничего такого необычного не происходило. Я выбрал одну из двух дорог и шел по ней, пока полностью не замерз.

– Ну что ж, поздравляю тебя с высшим посвящением, – почему-то грустно сказал отец, глядя мне за спину. – К сожалению, это единственная хорошая новость.

Я оглянулся, чтобы посмотреть, что это он рассматривает, но ничего, кроме голых стен, не увидел. Присмотревшись к своей ауре, я отметил, что она опять изменилась, став на этот раз черной с красными вкраплениями.

«Уже сбился со счету, сколько раз она у меня изменялась», – улыбнулся я и спросил: