МоделBiblos. Модельный бизнес по-русски - Владислав Метревели

Студия располагалась в здании бывшего детского садика, затерянного внутри квартала жилых домов. Нажав на кнопку звонка, Бестия подождала, пока охрана откроет калитку, и проскользнула на территорию. Сумрачные секьюрити, уставшие от потока моделей, не стали пытать ее, по какому вопросу и к кому она пришла, а молча переписали паспортные данные и кивнули на коридор по правую руку, куда Бестии надлежало пройти. Она ожидала увидеть змеящуюся очередь, но перед дверью с табличкой «Кастинг. Тишина, идет запись» никого не было. Бестия убедилась, что соседние кабинеты скрывают бухгалтерию, монтажную и директорскую и что единственная студия для проб находится именно за дверью с табличкой. Она не в первый раз участвовала в кастинге на видеоролик, и обычно процесс затягивался часа на три. Множество моделей и актеров томились в очереди перед заветной дверью, куда вызывали в час по чайной ложке. Входящий изучал текст, мямлил и мучил свою роль и так и эдак, пока режиссер не отпускал несчастного, чтобы вызвать следующего.

Бестия толкнулась в запертую дверь и опустилась на один из стульев, а в этот момент в коридор влетела еще одна девушка с буком под мышкой. Снова этот запах. Тут, наверное, рядом туалет. Или эта модель принесла с собой испорченный ею еще за дверью запах. Хорошенькая. Похожа на куколку Блайв. Куколка Блайв. Старая модель. Девочки сходят с ума от нее. У нас почему-то Барби в почете. А эту глазастую симпатяшку Бестия увидела еще в раннем детстве, поэтому и запомнила. Кто-то из родительских друзей привез из загранпоездки.

Да, когда-то Бестию могла привести в трепет подаренная куколка. Теперь она спокойно переживала более дорогие подарки. Сергей Валентинович слов на ветер не бросал, и уже через две недели Бестия сидела за рулем своего «огонька». Водить она умела, права получила, хоть и пришлось помучиться. Мама-папа офигели, но Бестия соврала, что за съемку в новой концепции ЦУМа ей заплатили так, что еще и осталось на оплату учебы. Пока ей не о чем было беспокоиться. Богатенькие папики не переводились. А если вдруг возникали проблемы, надо было только подойти к менеджеру «Паруса» или «О-пиума» – и все складывалось как нельзя лучше, к удовольствию всех заинтересованных сторон. Поход в клуб, танцы у бара, знакомство с кем-то из вип-гостей, приглашение к их столику, а дальше по одной или другой схеме, приводящей либо к новым горизонтам в безудержном исполнении желаний, либо просто к приятно проведенному вечеру, после которого так славно было выспаться дома в своей кроватке, пока родители собирались и уходили на работу.

Уже несколько минут из-за двери с табличкой не доносилось ни звука, и вновь подошедшая решительно направилась к ней, чтобы постучать и проверить, не зря ли они ожидают. В этот момент из кабинета выплыла Саша Семина. Бестия несколько раз сталкивалась с ней на разных кастингах, но в последнее время той не было видно. Ударилась в актерскую карьеру, по слухам. Особо принципиальные и интересные кастинги Эс-Эс, как называли ее, ориентируясь то ли на инициалы, то ли на жесткий волевой подбородок, все-таки посещала. Она прошла мимо, не удостоив взглядом ни Блайв, чуть не столкнувшуюся с ней у двери, ни Бестию, возящуюся с сумкой на стуле.

– Видала?! – фыркнула Блайв, бросив на Бестию ищущий сочувствия взгляд, когда за Эс-Эс захлопнулась дверь. – Ну ни фигааа ж себе… сука!

В аккуратненьких устах куколки Блайв эти слова звучали как волшебная музыка.

– А чё, звязда… ей можно! – откликнулась Бестия.

Ей совершенно не хотелось поддерживать разговор. Скорее она видела себя в такой же роли, какую только что сыграла перед ними Эс-Эс, чем обсуждать то, как их опустили, не сказав ни слова.

– Ты в каком агентстве? – задала стандартный вопрос Блайв, и Бестии снова пришлось ответить, проклиная себя за покладистость:

– Я по разным работаю. Ни с кем не на контракте. Это лучше всего. Выбираю лучшие кастинги.

– Я тоже. И еще часто напрямую работаю. Мне тоже звонили из самой студии. В прошлый раз телефон оставила, и теперь они меня сами вызывают. На фиг надо агентство?! – Она презрительно скривила губы.

В этот момент из-за двери высунулась голова в очках и, подозрительно осмотрев сидящую парочку, сделала неопределенный кивок:

– Заходи!

– У меня был контракт сначала, – продолжала Блайв, – но агентство левое, работы было мало, и потом меня пригласил фотограф в рекламе аптек сняться, так я попросила их разорвать официально. Они говорят: «Нет проблем, Катюша, освобождаем тебя от обязательств», – а я ни в какую… письменно, мол, хочу…

Бестия, уже стоя у двери, попыталась было остановить поток красноречия, но та досадливо отмахнулась:

– Да успеешь, никого нет все равно… Так вот, приехала я к ним, получила бумагу о расторжении, а на следующий день… – она довольно рассмеялась, – уже снималась. Там платили хорошо, а по контракту я, даже если напрямую работаю, должна была бы им процент отнести. Нашли дуру!

Бестия нырнула в дверь, махнув на прощание ушлой куколке рукой. Ей уже давно не были интересны разговоры об агентствах и контрактах. Она продолжала заниматься модельным бизнесом, только чтобы иметь возможность оправдаться перед родителями за частые отлучки и появляющиеся невесть откуда шмотки и деньги на учебу.

Блайв, оставшись одна, задергала изящным носиком. В воздухе стоял тяжелый туалетный запах.

Охотник

Будильник разбудил меня ровно в пять утра. Я долго не мог понять, слушая бухающее в грудной клетке сердце, на каком свете нахожусь.

Такого яркого по силе и естественности сна я не видел со времен военных сборов, когда в одну из ночей меня закалывали стилетами трое незнакомцев, догнав в узких переулках старого города в лучших традициях «Широко объявленной смерти». Кровь, вытекающая из ран, и последующее головокружение, блеск лезвий и ощерившиеся рты убийц под щеточками безжалостных усов были так реальны, что, проснувшись вдруг, я ощутил облегчение, слезами выкатывавшееся из моих глаз. Подушка была вся мокрая, то ли от пота, то ли от слез, но казалась набухшей и кровавой, пока я судорожно гладил ее шершавую поверхность и снюхивал с ладони запах, пытаясь понять, не кровь ли это.

Сегодня способ и обстоятельства моего убийства были другими. Я вроде бы выслеживал кого-то, наблюдая за дверью парадного из машины, когда вдруг из ниоткуда прямо перед боковым окошком, где я сидел, возникла темная фигура в шляпе и дождевике, и рука, выпроставшаяся из прорезиненных складок, приставила вплотную к стеклу револьвер. Я дернулся было, как птица с перебитым крылом, но расползающаяся по стеклу паутина трещин заворожила, и уже понимая, что не успею увернуться, я увидел, что стрелявшим был негр. Как и в тот, первый раз, на сборах, я не понимал, что это сон, до того момента, когда, дернувшись и буквально чувствуя, как пуля входит в тело и разрывает внутренности, очнулся, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. У меня не было времени на анализ ни самого сюжета, ни причин, вызвавших столь шокирующий и не маскирующийся под жизнь, а самою жизнью явившийся сон. На сборы было пятнадцать минут. Я вызвал такси с ночи, чтобы впритык успеть к самолету. Знал бы про сон – вообще бы не ложился.