Революция муравьев - Бернард Вербер

– Это возможно, Франсина? – спросил Жи-вунг.

– Не в «Infra-World». Там время идет слишком медленно для подобного рода экспериментов. А фактор скорости течения времени я трогать не могу. Но очень может быть, что, основываясь на опыте «Infra-World», можно придумать другую программу имитации мира. Надо будет назвать ее программой поиска ПНН.

Их прервал какой-то лысый человек:

– А зачем нам разрабатывать идеальное политическое устройство, если у нас нет возможности осуществить его на практике? Если мы хотим изменить мир, будем логичными, нам надо легально взять власть в свои руки. Через несколько месяцев произойдут президентские выборы. Давайте примем участие в президентской предвыборной кампании и выдвинем кандидата от «эволюционистской» партии. Его предвыборная программа будет разработана программой ПНН.

Раздался шум споров между сторонниками политики и ее категорическими противниками. Одним из последних был Давид, который поторопился взять слово:

– Нам политика не нужна. Что действительно хорошо в Революции муравьев, так это то, что это стихийное движение, лишенное классических политических амбиций. У нас нет вождя, поэтому нет и кандидата в президенты. Совсем как в муравейнике, у нас есть, конечно, королева, Жюли, но она не вождь, она – фигура символическая. Мы не признаем никаких экономических, этнических, религиозных или политических ныне существующих группировок. Мы свободны. Давайте не будем приносить эту свободу в жертву обычным интригам по захвату власти. Мы потеряем так свою душу.

Шум стал еще сильнее. Лысый человек, видимо, попал в болевую точку.

– Давид прав, – сказала Жюли. – Наша сила в создании оригинальных идей. Это важнее для изменения мира, чем пост президента республики. Что действительно меняет положение вещей? Чаще всего не государство, а отдельный человек с новыми идеями. Врачи без границ, которые безо всякой помощи государства отправились по всему миру спасать людей, находящихся в опасности... Добровольцы, которые зимой укрывают и кормят бедных и бездомных... Это все инициатива снизу, а не сверху... Что увлекает молодежь? Политическим лозунгам она не доверяет. Но почему-то запоминает наизусть слова некоторых песен, и с этого началась Революция муравьев. Идеи, музыка, а вовсе не идеология захвата власти. Власть нас испортит.

– Но тогда мы никогда не сможем применить ПНН! – возмутился лысый человек.

– ПНН, наука ПНН будет существовать и будет в распоряжении любого политика, который захочет ею воспользоваться.

– Еще предложения? – спросил Жи-вунг, желавший утихомирить разгоравшиеся тут и там споры.

Встала одна из амазонок.

– У меня дома есть дедушка и сестра с ребенком, которым у нее нет времени заниматься. Она попросила дедушку взять на себя заботы о ребенке. Дедушка очень доволен, ребенок тоже. Дедушка чувствует себя полезным членом общества, а не обузой для него.

– И что же? – сказал Жи-вунг, ожидая, к чему она клонит.

– Тогда, – продолжала девушка, – я подумала, что есть очень много матерей, которым не хватает кормилиц, мест в яслях, нянь. И есть очень много пожилых людей, которые изнывают от безделья перед телевизором в полном одиночестве. Можно было бы объединить их, воспроизвести в более крупном масштабе ситуацию с моим дедушкой и моим племянником.

Все присутствующие признали, что семьи разобщены, что люди помещают стариков в дома престарелых, чтобы не видеть, как они умирают, а детей отдают в ясли, чтобы не слышать, как они плачут. В итоге и в конце жизни, и в ее начале человеческие существа из жизни исключены.

– Великолепная идея, – признала Зое. – Мы создадим первый «ясли – дом престарелых».

Только на этом первом собрании «выдумщиков» было предложено восемьдесят три проекта, четырнадцать из которых были сразу воплощены в филиалах общества «Революция муравьев».

142. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ

ДЕВЯТЬ МЕСЯЦЕВ: для высших млекопитающих полный период вынашивания детеныша обычно восемнадцать месяцев. К ним, например, относятся лошади, чьи жеребята рождаются, уже умея ходить.

Но у человеческого зародыша череп растет слишком быстро. Через девять месяцев он должен быть вытолкнутым из материнского тела, иначе потом не сможет его покинуть. Поэтому ребенок рождается преждевременно, неразвитым и несамостоятельным. Его первые девять месяцев снаружи подобны девяти предыдущим месяцам внутри. В первые девять месяцев свободы ему необходим новый защитный живот – живот психологический. Ребенок рождается в полном смятении. Он похож на человека, получившего серьезные ожоги, ему нужна искусственная барокамера. Для него такой барокамерой становится контакт с матерью, молоко матери, прикосновения матери, объятия отца.

Так же, как ребенок в первые девять месяцев своей жизни нуждается в прочном защитном коконе, так и умирающий старик ощущает потребность в коконе психологической поддержки девять месяцев, предшествующих его смерти. Это очень важный для него период, так как интуитивно он чувствует, что обратный отсчет начался. В течение последних девяти месяцев жизни умирающий сбрасывает старую кожу, покидает своих знакомых, словно меняет программу. С ним совершается процесс, противоположный рождению. В конце пути старик, как и дитя, ест кашу, нуждается в пеленках, не имеет зубов, волос и лепечет малопонятную бессмыслицу. Но, если младенца в первые девять месяцев после рождения обычно окружают заботой, то за стариком в последние девять месяцев перед смертью редко кто ухаживает. А ведь совершенно ясно, что ему нужна была бы кормилица или медсестра, играющая роль матери, психологического живота. И она должна была бы быть очень внимательной к нему, чтобы создать защитный кокон, необходимый человеку во время его последней метаморфозы.

143. ОСАЖДЕННЫЙ БЕЛ-О-КАН

Пахнет горелыми коконами. Город Бел-о-кан больше не дымится. Бел-о-канским солдатам удалось потушить пожар. Армия пропальцевски настроенных революционеров, то есть тех из них, кто не погиб в бою, окружает федеральную столицу лагерем. Тень от муравьиного города большим черным обугленным треугольником лежит на осаждающем его войске.

Принцесса 103-я становится на четыре лапки, а 5-й, тяжело опираясь на веточку-костыль, вздымается на две, чтобы лучше видеть вдаль. Так город кажется меньше и, честно говоря, доступнее. Они знают, что внутренний ущерб должен быть серьезным, но оценить его не могут.

– Теперь надо идти на последний приступ, – выделяет 15-й.

Принцесса 103-я не выказывает энтузиазма. Опять война!

Все время война! Убийство – самый сложный и самый утомительный путь к взаимопониманию.

Однако принцесса понимает, что война пока остается лучшим двигателем Истории.

7-й предлагает осадить город, чтобы дать себе время залечить раны и собраться с силами.

Принцесса 103-я не любит тактику осады. Надо ждать, отрезать пути подвоза продуктов, ставить часовых у уязвимых участков. Никакой особой чести для воина.

Истощенный муравей подходит к ней и прерывает ход ее мыслей. Принцесса подпрыгивает от радости, узнав под слоем пыли принца 24-го.

Два насекомых обмениваются тысячью трофоллаксисов. Принцесса 103-я говорит, что уже считала его мертвым, а принц рассказывает ей о своих приключениях. На самом деле он покинул пожар в самом его начале. Когда белка бросилась к выходу, он уцепился за ее шерсть, и, прыгая с ветки на ветку, грызун унес его на себе очень далеко.

Сначала принц 24-й долго шел. Потом ему пришло в голову, что, если одна белка сбила его с пути, другая может помочь найти его. Так он приспособился менять белок как вид транспорта. Трудность заключалась в том, что с грызунами нельзя договориться, чтобы они везли туда, куда ты хочешь, или хотя бы узнать, куда они сами направляются. Таким образом, каждая последующая белка уносила его в неизвестном направлении. Чем и объясняется его опоздание.

Принцесса 103-я, в свою очередь, сообщает ему, что произошло за время его отсутствия. О бел-о-канской битве. Об атаке коммандос-поджигателей. О нынешней осаде.

– Материала для романа и вправду предостаточно, – замечает принц 24-й, достает феромон памяти, которым он рассказывал, и добавляет новую главу.

– А можно будет почитать твой роман? – спрашивает 13-й.

– Только тогда, когда он будет закончен, – отвечает 24-й.

Он заявляет, что впоследствии, если поймет, что его феромональный роман интересует муравьев, он напишет продолжение. Он уже придумал название: «Ночь Пальцев», а если и второй понравится, он заключит трилогию «Революцией Пальцев».

– А почему трилогия? – спрашивает принцесса. 24-й объясняет, что в первом романе он расскажет о контакте между двумя цивилизациями, муравьями и Пальцами. Следующий будет изложением их конфронтации. И, наконец, поскольку ни первые, ни вторые не смогли друг друга уничтожить, последний роман будет посвящен сотрудничеству между двумя расами.