Гарри Поттер и… просто Гарри - Светлана Исайкина

— Как она узнала?! — едва слышно прошептала Гермиона.

— А Снейп молодец, — неожиданно для самого себя заметил я, обернувшись к ней, — я бы не смог такое непробиваемое лицо сделать на его месте.

Лу же смотрела только на Пата. Тот как раз читал злополучную газету. Его лицо одновременно мрачнело и бледнело в процессе прочтения. Да сейчас не только Лу, многие смотрели именно на него. Если бы Пат сейчас расхохотался, как тогда, в библиотеке, никто бы не поверил. Это стало бы сплетней, но не более. Не смотря на его явную схожесть со своим отцом, среднестатистический ученик Хогвартса не был в состоянии представить Снейпа в роли счастливого папочки. Представить, что у того была связь с женщиной, большинству просто не хватило бы воображения.

Но когда Пат дочитал статью, то отшвырнул от себя газету, порывисто вздохнул и почти отчаянным движением закрыл лицо ладонью. Это было равносильно официальному признанию.

— «Л.Э.», — прочитал я накарябанные на столбике кровати буквы, когда смахнул пыль, — «Л.Э., Л.Э.» и так ещё два раза.

— Что это может значить? — задумалась Лу, разглядывая потолок, покрытый паутиной.

— Боюсь, это история болезни, — грустно улыбнулся я.

В груди разлилась какая-то странная приятная печаль — доказательства того, что Джеймс Поттер когда-то топтал эту землю, обычно действовали на меня самым умиротворяющим образом.

— «Снивелли, вымой свои патлы!», — с непередаваемым сарказмом в голосе прочитал Пат с досок, коими были заколочены окна, — подпись — Мягколап. Смотрите — сколько лет прошло, а совет не теряет своей актуальности, — задумчиво добавил он.

— Как будто, он его когда-нибудь прочитает, — хмыкнул я.

— Здесь довольно хо…хо… апчхи! — громко чихнула Гермиона, — холодно. И пыльно.

— Гермиона, ты ведьма или кто? — удивилась Лу, — надо растопить камин.

— Точно, — смутилась та.

Ну, камином это было назвать сложно. Я бы сказал — очаг. Зачем он перевоплощающемуся оборотню — понять очень сложно. Но ещё сложнее понять, зачем ему же — огромная кровать с балдахином, стулья, стол…

— Чтобы было, что покрушить, — предполагает мой друг.

Когда Гермиона разжигает огонь в очаге, становится не в пример уютнее. Ну, если не уютнее, то уж теплее точно.

Мы находились в Визжащей Хижине, как можно было догадаться. Я понимаю — нормальные люди туда не полезут — все боятся привидений. Но мы-то знаем, что никаких привидений тут нет, и отродясь не было. Мы с Патом давно хотели сюда пробраться, но всё как-то руки (вернее, ноги) не доходили. А теперь появился замечательный повод — скрыться от навязчивого интереса всего Хогвартса.

Когда после появления статьи, которая действительно ошеломила студентов и половину преподавательского состава, мы подошли к моему другу, то первыми его словами были:

— Ничего не хочу слышать, — он выставил вперёд руку, будто предупреждая нас, — не сейчас. Завтра, послезавтра, когда-нибудь, но не сейчас. Пойдёмте отсюда куда-нибудь, а не то я буду вынужден просить у тебя мантию-невидимку, Гарри.

Идею насчёт Хижины лично я поддерживал. Хотелось выйти из школы хоть куда-нибудь, потому что я всем существом чувствовал это давление вопрошающих взглядов, которое, казалось, достанет даже в нашей любимой Комнате-По-Требованию.

Когда мы разошлись по гостиным за тёплыми мантиями, Гермиона спросила меня с крайне озабоченным видом:

— Но как она узнала, Гарри? Я никак не могу этого понять.

— Наверное, ей рассказал кто-то, кто знает, — пожала плечами Лу.

— А кто знает? — нахмурилась Гермиона, — и про Пата, и про парселтонг?

— Да мало ли, — буркнул я, — нам кажется, что всё в тайне, а на самом деле всегда кто-то мог что-то услышать.

— Да, — согласилась она, — но кому это надо? Если всем происходящим вертит Малфой-старший, то напрашивается один вариант…

— Отпадает, — мотнул головой я.

— Почему? — удивилась Лу.

— А вы видели его лицо, когда по Залу понеслась эта новость? — повернулся к ним я, — мне показалось, что он готов был за два стола отпрыгнуть от Пата!

— То есть, за наш? — уточнила Лу.

Я против воли засмеялся, живо представив Малфоя в два прыжка оказывающимся за гриффиндорским столом.

Так как на разговоры об утреннем происшествии Пат наложил вето, все втихомолку занялись своими делами, для которых не обязательно было идти в Визжащую Хижину. Мой друг достал тяжеленную томину с каким-то жутким названием «Неорганические соединения» и чего-то там ещё, и попытался уйти от мира по привычному маршруту — забравшись с головой в науку. Лу раскладывала пасьянс. Гермиона решила дописать домашнее задание по Нумерологии.

Я же, не найдя себе более достойного занятия, принялся слоняться по комнате, в надежде найти ещё какое-нибудь свидетельство деятельности Мародёров. Пока, кроме тех двух надписей, я нашёл только свидетельство пребывания оборотня в этой комнате — погрызенные ножки стульев, например…

— Что там у тебя? — поинтересовалась Лу, когда я полез под кровать.

Я вылез весь в пыли, но зато вместе с коробкой, затянутой паутиной.

— Да ничего особенного, — я засунул руку вовнутрь, — свечи, смотри.

Я порылся ещё, но там был в основном хлам — обрывки пергамента, давно пересохшие чернильницы… На самом дне обнаружилась потрёпанная книга и что-то, завёрнутое в тряпку. Когда я её размотал, то опять рассмеялся.

— Ты чего ржёшь? — поднял голову Пат.

— Заначка Мародёров, — объяснил ему я и продемонстрировал початую бутылку огневиски.

— Надеюсь, вы не собираетесь сейчас её распивать? — подняла брови Гермиона. Вид её говорил, что она не в шутку рассматривает возможность таких действий с нашей стороны.

— Зачем? — успокоил её я, — я Сириусу отдам. Или Рему. Им понравится.

— А ты уверен, что там виски? — подозрительно прищурился Пат.

Я откупорил бутылку и принюхался.

— Да вроде.

— А что же там может быть? — в притворном испуге прошептала Лу.

— Да мало ли что им могло стукнуть в голову туда налить, — пожал плечами Пат.

— Да ладно! — бесшабашно махнул рукой, и какой-то пробежавший мимо бес дёрнул меня так же бесшабашно сделать маленький глоток.

Из-за строенного «С ума сошёл!!!» я чуть не подавился.

— На твоих глазах чуть не умер Пат, а ты хлебаешь не пойми что! — закричала не в шутку разозлённая Гермиона, вскочив со стула, — если там яд или ещё какая-нибудь гадость, мы даже помочь тебе ничем не сможем!

— Да это же… — попытался объяснить я, что от Мародёров максимум можно ожидать какой-нибудь глупой шутки, — это же… да там нет же ничего!

Пат молча встал, подошёл ко мне и отобрал бутылку. Потом плеснул немного на стол и хмуро провёл над этой лужицей палочкой. Стояла мёртвая тишина.

— Яда здесь нет, — провозгласил мой друг.

— Откуда ты знаешь? — спросил я.

— Оттуда, — буркнул он, — экстримал хренов…

Лу пришла в себя быстрее всех.

— Да ладно, живой ведь… — кинула она таким бодрым голосом, отчего я тут же понял всю глупость такого поступка.

Гермиона с надувшимся видом уселась на стул и вернулась к работе. Я, чувствуя себя идиотом, посмотрел на книгу, которую оставил лежать на кровати. Она была старая, переплёт от постоянной сырости разошёлся, страницы пожелтели. Название невозможно было разобрать. Но когда я раскрыл содержание, то присвистнул.

— Что бы ты там ни нашёл, — проворчал Пат, — не пей, не ешь и не грызи. И не нюхай. И, на всякий случай, лучше не трогай.

— «Познай свою суть», — прочитал я, — универсальное пособие по анимагии. Такого мы ещё не читали.

— Правда? — тут же встрепенулся мой друг, — дай-ка глянуть.

Мы стали пролистывать потрёпанные временем страницы. Это был ещё один привет из прошлого — поля пестрели заметками, написанные четырьмя разными людьми. Почерки Сириуса и Рема хоть и претерпели изменения, но были узнаваемы. Третьим и четвёртым, несомненно, были мой незабвенный папаша и Петтигрю. «Он это сам пробовал?», «Бред какой-то», «Можно и проще», «Ну и загнул…», «Не хочу идти к МакГоноголл»… Эти местами расплывшиеся надписи было намного интереснее читать, чем саму книгу, которая действительно была довольно бредовой.

— Знаю!!! — вдруг заорала Гермиона.

Мы все подскочили. Я уронил книгу. Лу рассыпала карты.

— С ума сошла, — прошептал Пат, — орёшь, громче мамаши Сириуса!

Но наша староста нас даже и не заметила. Она улыбалась, глаза победоносно сверкали и вид у неё был настолько вдохновенный, будто она только что доказала теорему Ферма.

— Я знаю! — ликовала она, — знаю, как Скиттер проникает в школу!

— Она сама проникает в школу? — переспросил я.

Воображение услужливо подсунуло мне картинку крадущейся по ночным коридорам Хогвартса дебелой блондинки с бульдожьей челюстью, одетой в костюм ниндзя и боевой раскраской на лице.