Дыхание. Судьба принца - Габриэль Коста
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Редлай вынырнул из пучины своих мыслей после слов Ледаи.
– Когда мы разговаривали, ты казалась очень осведомлённой. – Айон кивнул сам себе. – У нас осталось совсем мало времени перед отправлением. Мы потеряли много сил в сражении и с саламандрой, и с Редлаем.
– Моя искра… я могу лечить. – Она хмыкнула. – Довольно бесполезная способность для оборотня трёх сущностей. Каждый из нас на самом деле состоит из сущности леса, а уж на материке, полностью состоящем из деревьев… – Она вздохнула. – Видел, как Редлай вылечил того паренька? Так вот, раздели на десять – и получишь мою способность. На роль наследницы сил, предводителя стаи я ну никак не тянула. А потом… – Она сделала паузу и посмотрела в океан. – Я задумалась. Как я, с таким неустойчивым характером, с небольшой склонностью к разрушению, могу лечить? – Она покосилась на Редлая. – Потом по моей вине произошёл пожар.
– Пожар? – Айон посмотрел на Ледаю, но та продолжала гипнотизировать горизонт.
Благо за неё ответил Редлай.
– Пожар случился не по вине Ледаи. Ну, не напрямую. – Он недовольно посмотрел на сестру. – Тебе даже мама сказала, что ты не виновата. А уж она выражений не выбирает, – фыркнул он. – Ледая обрела контроль над сущностью животной, тем самым пробудив костёр. Вот она и подожгла парочку домов…
– Семнадцать, Редлай, – рыкнула она на брата. – Это, собственно, были все дома, которые находились поблизости. – Она перевела взгляд на Айона. Её глаза полыхали так же, как в вечер сражения на берегу. – Искра пробуждается тогда, когда понимаешь свою суть. Так вот моя – находить баланс между созиданием и разрушением. В ту ночь я так и сказала: «лечение словно вода – поток добра от одного существа к другому. А что, если истина моего костра заключается в противоположном – уничтожении? Моя истина – это выбор: уничтожить или создать», – она подняла руку в воздух. – Истина: жидкое пламя. Гириена.
Айону и Редлаю пришлось прыгать в разные стороны, потому что Ледае неожиданно захотелось показать всё своё мастерство. И вновь, как и в семьлунье, вокруг неё заиграли оттенки алого и оранжевого, сразу принимая вполне чёткую форму крыльев. Ледая сказала, что её искра – это жидкое пламя. Именно поэтому оно так точно отражает заданное обличье. Крылья чем-то напоминали крылья летучей мыши, только представляли собой переплетения тысячи тонких стеблей цветов. Даже на расстоянии в пару метров он чувствовал исходящий от них жар и был уверен, что это далеко не предел. Вода и пламя, созидание и разрушение соединились в такой невероятной искре. Пламя невозможно потрогать, им невозможно ударить. В семьлунье Редлай оказался отброшен назад именно крепким ударом. А значит, Ледая умеет сочетать физическую силу напора воды и жара пламени. Айон понял, что, если такое невероятное проявление силы оборотня трёх сущностей соответствует второй истине или «костру» для людей, то пожар… То силу пожара он не мог даже вообразить.
– Тогда крылья превратились во взрыв. – Она склонила голову. – Благо никто не умер. Пострадали, лежали сутками с ожогами, но не погибли. Я бы себе не простила. – Она посмотрела на океан. – Развейся. – Крылья разлетелись на сотни тысяч лент из пламени и устремились в небо. Айону оставалось только открыть рот от удивления. – С того самого дня я взяла животную сущность под контроль, чего и брату своему советую. На плоту я не смогу воспользоваться истиной.
– Тебе и не нужно, – уверенно сказал Редлай. – Моей способности будет достаточно.
– Прекрати жить во лжи, Редлай, и убегать. Слышать больше не могу. – Она взмахнула рукой, словно рубила на корню все отговорки брата. – А если в очередное семьлунье будет шторм? Или на нас нападёт чудище? Хочешь, чтобы кому-то из нас пришлось принять решение о твоей смерти? Нет, не так. Хочешь, чтобы я убила своего младшего брата и разнесла его прах по всему океану? – Она сжала губы в тонкую полоску. – Отвечай!
– Ледая, я стараюсь, стараюсь понять и себя, и свою искру! Не дави! Не все такие гении, как ты. Я сотню раз говорил тебе. – Его глаза загорелись зелёным. – Я не хочу заставлять кого-либо страдать. Мне о вине ты можешь не говорить. Посмотрел бы я на тебя, когда мама рвала и метала в поисках убийцы. Его так и не нашли, между прочим!
– Может, тебе стоит вернуться и понять, что быть трусом всю жизнь невозможно? – Она хмыкнула.
– И вернуться домой к маме? – Редлай побледнел.
– А я бы вот вернулся к маме, – неожиданно сказал Айон, и брат с сестрой посмотрели на него.
– Я очень соскучился по своей сестре и маме. – Он пожал плечами. – Нескоро же вернусь. Нескоро. – Айон замолк и почесал затылок. – Вообще-то Гилем дал мне добро на разговор с тобой, Редлай. Из-за Ледаи, в частности. Нам и правда придётся вернуться к тебе домой…
– О, боги… – прошептал Редлай и стал ещё бледнее. – Зачем?
– Первый пункт снятия проклятия, а точнее, моего пути к этому… Мне нужно понять хотя бы свою искру. В отличие от вас всех я даже не знаю собственные способности. – Он нервно улыбнулся. – Ваша мама… Вы же знаете, какой искрой она обладает.
– Нет, не знаем.
И тут Айон впервые обрадовался отсутствию сердцебиения, иначе сердце точно остановилось бы. Он открыл рот, но так и ничего не произнёс.
– Думаешь, почему наша мама считается гением, самым сильным оборотнем трёх сущностей и нашим вожаком? – Ледая улыбнулась. – Она стала им, не используя собственную искру.
– Да, я знаю. Это мне поведала Лина, местная предсказательница. – Айон хлопал глазами. И тут он попытался вспомнить ту часть разговора Ледаи и Редлая, которую услышал, незаметно к ним подбираясь. – Кто-то из вас сказал, что Ледаю избрали в наследники практически сразу? Или типа того?
Редлай кивнул. И до Айона дошло почему. Их мать знала истинную силу дочери в тот момент, когда провела ритуал.
– Ну, многое встало на места.
– Так что? Какая тайна?
– Искра вашей мамы – видеть проявление чужих искр. Другими словами, она сразу знает, кто на что способен. Твоё пламя она увидела ещё до момента, как ты раскрыла истину. А злость после твоей смерти её взяла, потому что погибла не только её дочь, но и достойная наследница.
– Теперь и нам стало понятно. – Ледая засмеялась, пока
