Захвачены в бою. Трофеи русской армии в Первой мировой - Алексей Олейников

4 октября 1914 г. был убит генерал-майор Альфред Аншулд — командир 23-й полевой артиллерийской бригады.

В ходе боев в Карпатах 13 ноября на туркинском перевале пал генерал-майор Владимир Яничек. Помимо австрийских источников его смерть зафиксирована в материалах 2-го Полтавского казачьего полка 1-й Кубанской казачьей дивизии, где говорится, что генерал Яничек погиб у Волосянки{710}. Причем Яничек, который с 1913 г. был в отставке, с началом войны восстановился на службе — для того чтобы во главе сводной ландштурменной бригады найти свою гибель в Карпатах. Погиб он от руки казака-полтавца вахмистра Андрея Дмитренко. Вахмистр, узнав, где находится австрийский генерал, во взаимодействии с другим казачьим разъездом с двух сторон начал обстрел Волосянки. Этим казаки вызвали панику, а также застрелили Яничека. Вахмистр был ранен, а 1 казак убит — но разъезд смог пробиться к своим. В соответствии с показаниями пленных, В. Яничек до того пользовался большой популярностью среди солдат группировки, действовавшей на перевале, что его смерть привела к перегруппировке войск на Бескидах{711}.

Бои в Карпатах привели к пленению генерал-майора Э. Рафта. 24-й армейский корпус русской 8-й армии с 1 по 18 ноября захватил в плен 1 генерала и 149 офицеров{712}. О пленном упоминается в сводках Ставки от 12 ноября 1914 г.{713}.

Генерал и 1 тыс. солдат и офицеров были захвачены в районе Мезо-Лаборч 10 ноября частями 48-й пехотной дивизии, командующим которой был генерал-майор Л.Г. Корнилов{714}.

В ночном бою при Такошанах группа добровольцев 189-го пехотного Измаильского полка под личным командованием Л.Г. Корнилова захватила австрийскую позицию и пленных. По преданию, увидев малочисленность русского отряда, генерал Рафт воскликнул: «Корнилов — это не человек, а стихия».

В результате сдачи крепости Перемышль 9 марта 1915 г. в руки русских войск, наряду с другими трофеями, попали сразу 9 австрийских генералов. В их числе — комендант крепости генерал пехоты Герман Кусманек фон Бургнойштедтен, начальник 23-й гонведной пехотной дивизии фельдмаршал-лейтенант Арпад Тамаши фон Фогарас, генералы-командиры ландштурменных бригад и начальники штабов: фельдмаршал-лейтенанты Карл Вайцендорфер и Вильгельм Никль, генерал-майоры Альфред Вебер (начальник 97-й ландштурменной бригады), Рудольф Зейде (начальник 45-й гонведной бригады), Артур Кальтнекер (начальник 93-й ландштурменной бригады), Георгий Комма (начальник 85-й стрелковой бригады), Фридрих Клойбер.

Сохранилось интересное впечатление относительно прибывшего в Киев пленного коменданта Перемышля: «Генерала сопровождают его адъютант, венгерский майор, несколько денщиков, а также русский офицер. Для охраны Кусманека к его вагону прицеплен вагон с конвойными, под командой полковника. Дорогой Кусманек свободно выходил на станциях, гулял по перрону и вообще пользовался предупредительностью и вниманием русских. С вокзала на извозчике, под конвоем офицера генерал Кусманек отвезен в крепость. На вид пленному генералу лет 45. Одет он в светло-серую шинель с меховым воротником и с золотыми жгутами. Кепи с красным околышем, подбито мехом»{715}.

Интересно, что другие 8 генералов, а также офицеры были доставлены из Перемышля другим поездом.

Генерал пехоты Кусманек — самый высокопоставленный генерал германского блока, оказавшийся в русском плену.

29 апреля 1915 г. в бою у Коломыи погиб еще один австрийский генерал — командир 15-й кавалерийской бригады 8-й кавалерийской дивизии Г.Ф. Клингспор.

Еще несколько австрийских генералов попали в русский плен. Так, сводка отмечала, что 8 декабря 1914 г. в Киев прибыли 2 генерала, плененные на русском фронте «в последнее время»{716}. Один значится в документах 284-го пехотного Венгровского полка{717} (взят в ночь на 7 июня 1915 г. в бою с т. н. «австрийской железной дивизией»).

Кроме того, как минимум 3 австрийских генерала попали в русский плен в ходе наступления Юго-западного фронта 1916 г.: 28 мая 1916 г. один был пленен войсками русской 9-й армии на черновицком направлении (в р-не Нижней Стрыпы, 20 км северо-западнее Черновиц){718}в ходе разгрома группы австрийских дивизий — 51-й и 42-й гонведной, а еще 2 в июле — в ходе Кошевского сражения и боя при Свинюхах{719}.

Турецкие генералы

Сарыкамышская операция 9 декабря 1914 г. — 4 января 1915 г. привела к тяжелому поражению 3-й турецкой армии. В русский плен попали: командир 9-го армейского корпуса Исхан-паша, начальники 17, 28 и 29-й пехотных дивизий и их штабы.

Газета «Отклики Кавказа» писала: «При взятии в плен под Сарыкамышем командира 9-го корпуса Исхан Паши при нем была найдена ведомость с перечислением полков и батальонов, уцелевших из состава 5 корпусов к концу Сарыкамышских боев и с указанием численного их состава. Эта ведомость устанавливает, что к концу Сарыкамышской операции 9-й корпус фактически перестал существовать, т.к. во всех трех дивизиях осталось 900 боеспособных нижних чинов»{720}.

Пленил высший комсостав 9-го корпуса 22 декабря 1914 г. командир 14-й роты 154-го пехотного Дербентского полка капитан Т.Д. Вашакидзе, получивший за это высокую боевую награду — орден Св. Георгия 4-й степени (В.П. от 07.01.1916).

В плен были захвачены: командир корпуса генерал-майор Исханпаша, начальник 17-й пехотной дивизии генерального штаба полковник Тахир-бей, начальник 28-й пехотной дивизии генерального штаба полковник Эдхем-бей (принявший командование дивизией у раненого полковника Амираза-бея), начальник 29-й пехотной дивизии генерального штаба полковник Ариф-бей. Попали в плен также начальники штабов трех дивизий и начальники штабов двух корпусов — 9-го (генерального штаба подполковник Сеид-бей Гусейнпаша) и 10-го (генерального штаба майор Люфти-бей). Были пленены и офицеры штаба 3-й турецкой армии майоры Нусух-бей, Измаил Хаки-бей, капитаны Ахмет-Хильми ефенди, Юссуис-бей.

Соответственно, для европейской армии данная ситуация означала, что в плен попало не менее десятка генералов противника. Но генералом де-юре оказался лишь один командир корпуса.

Исхан-паша характеризовался в русской прессе следующим образом: «Пленный турецкий генерал производит впечатление прежде всего высокоинтеллигентного человека. По словам администрации поезда, генерал прекрасно владеет французским языком. Носит генеральскую тужурку, сверх которого одета простая походная шинель, не имеющая на себе никаких признаков, отличительных генерала от любого солдата»{721}. Также «Исхан-паша, на вид весьма скромный старик, все время находится в кругу своих ближайших соратников, подполковника Шериф-бея и капитанов Мемет-бея и Зыя-бея. Пленники, видимо, чувствуют себя довольно спокойно и вступают в разговор, выражая свое сожаление, что не могут свободно объясняться по-русски. Сам Исхан-паша совершенно не владеет русским языком. Шериф-бей, беседуя с публикой, рассказал о своем пленении. Все им передаваемое сходится с сообщенными в агентских телеграммах»{722}.

Летом 1915 г., находясь в Чите, генерал бежал из плена, но на действительную военную службу вернуться ему не удалось.

19 декабря у селения Верхний Сарыкамыш был убит турецкий генерал. Селение упорно оборонялось турками три дня, а затем после артподготовки было взято штыковой атакой.

13 января 1915 г. 2 сотни 1-го лабинского полка Кубанского казачьего войска под командованием есаула Лубенцова атаковали турецкую кавалерию. В этом бою также был убит командир турецкой бригады.

Помимо 9-го армейского корпуса, в Сарыкамышской операции были уничтожены 30-я пехотная дивизия 10-го армейского корпуса и 34-я пехотная дивизия 11-го армейского корпуса, остатки которых были пленены во время преследования.

14 января 1915 г. в Алашкертской долине (к юго-западу от Сарыкамыша) (в 35 верстах от Ольт) в результате захвата русскими войсками селения Горнее были захвачены в плен начальник 31-й пехотной дивизии со штабом, 16 офицеров, 7 врачей и 350 аскеров с 3 орудиями. Участник боя следующим образом передает обстоятельства захвата штаба турецкой дивизии: «Верстах в двух от Гарнеса встретили первый сторожевой пост. На их окрик: “Кто идет?” наши ответили: “Свои!” (многие из наших стрелков знают их язык). Те и подпустили наших близко. Но, как только они узнали нас, мы сейчас же бросились в штыки. Не успели они нас и поранить никого, как мы всех их перекололи. Шагах в ста от Гарнеса — другой пост. Этих взяли живьем, тоже без шума, без крика. Вырыли они себе в снегу яму, сидят, дремлют. Не успели очнуться, как их схватили и отвели подальше назад. Показалось наконец и селение Гарнее. До него осталось несколько шагов. Идем — не дышим. Полная тишина и там. Огней никаких, никаких признаков жизни. Дошли. Кавалерия стала у края селения, а пехота сразу на “ура” — штыки наперевес и в деревню. Через минуту в деревне поднялась суматоха: кричат, волнуются наши, проснулись и они, и загалдели… ничего не разберешь. Но для них все уже было поздно: наши овладели селением. Когда наши вышли на самую середину селения, около полуроты турок бросились было бежать; наши — на них; они открыли тогда огонь, но успели только сделать шесть выстрелов, как их офицер приказал сдаться. Наши овладели селением, в котором оказался весь штаб 31-й турецкой дивизии в полном составе. Тут были и генерал — начальник дивизии, и начальник штаба, 24 офицера, из которых трое были в чине полковника, а остальные — обер-офицеры. Были кроме офицеров и врачи. Солдат турецких в селении оказалось около 400 человек — кавалерии и пехоты. Начальника дивизии застигли в постели, так что нашим солдатам пришлось обождать, пока он оденется»{723}.