Любовь с ароматом чая - Джанет Маклеод

Он смущенно топтался у двери.

– Что-то случилось с Олив? – спросила Кларри испуганно. – С детьми все в порядке?

– Да, с ними все нормально, – поспешно уверил ее Джек, но его лицо выражало тревогу и смущение.

– Проходи, – сказала Кларри и провела его к пустому столику в глубине зала, попросив Эдну принести чаю.

– Не нужно, – сказал Джек. – Я ненадолго.

– А мне нужно, – ответила Кларри, слегка улыбнувшись. – Будешь сидеть и смотреть, как я пью чай?

Они сели друг напротив друга, и между ними повисло неловкое молчание. Принесли чай. Отхлебнув, Джек откашлялся.

– Олив не знает, что я здесь. Она меня не пустила бы. Но я волнуюсь за нее – как она с этим справится.

– С чем справится? – спросила Кларри, ставя чашку на стол.

– Мне опять пришла повестка.

– Но ты же освобожден от службы в армии!

Джек покачал головой.

– Правила изменились. Мистер Мильнер теперь ничего не может для меня сделать. На этот раз мне придется идти на фронт.

Он в первый раз посмотрел Кларри прямо в глаза.

– Я не боюсь. Я давно пошел бы воевать, если бы мистер Мильнер не вмешался. Но Олив… Она едва не лишилась рассудка из-за этой мобилизации.

У Кларри сжалось сердце.

– Боже мой, Джек, как же так! Бедная Олив… Когда ты уезжаешь?

– Завтра я должен явиться в казармы.

– Завтра?! – ахнула она.

– Да, ничего не поделаешь, – сдержанно ответил Джек. – Но я беспокоюсь не о себе, а об Олив и о детях. Ты присмотришь за ними?

– Конечно, присмотрю, – проговорила Кларри не раздумывая.

Она видела, что он не решается сказать ей что-то еще.

– Мы не очень хорошо к тебе относились, – произнес Джек наконец. – Из-за меня у вас с Олив испортились отношения.

– Ты тут ни при чем, – деликатно ответила Кларри.

– Не совсем так.

Он оглянулся по сторонам, затем склонился над столом и заговорил шепотом:

– Когда я понял, что не нравлюсь тебе, то есть нравлюсь, но недостаточно для того, чтобы ты стала моей женой, моя гордость была уязвлена. Я думал, что смогу вернуть тебя, ухаживая за твоей сестрой.

Кларри вспыхнула.

– Зачем ты мне это говоришь?

– Дай мне закончить, – попросил Джек. – Это начиналось как игра, но со временем все изменилось. Олив нравилась мне все больше и больше. Тот день, когда мы поженились, был самым счастливым в моей жизни.

Он посмотрел ей прямо в глаза.

– Я люблю твою сестру больше всего на свете.

– Я рада, – ответила Кларри, – и никогда в этом не сомневалась.

– Но Олив сомневалась, – сказал Джек, поморщившись. – Даже сейчас, имея двух детей, она все никак не может поверить в то, что я люблю ее больше, чем тебя. Поэтому я был с тобой грубее, чем следовало, – только чтобы доказать Олив, что люблю ее больше. И именно поэтому ей не нравилось, когда ты приходила к нам домой. Олив ревнует меня к тебе, Кларри.

– Нет! – воскликнула она.

– Это правда. И я тоже ревновал.

– Но почему? – ошеломленно спросила Кларри.

– Тебе во всем везло: работа у Стоков, потом удачное замужество и жизнь в роскошном особняке, собственный бизнес. Похоже, ты получаешь все, что захочешь.

– Я всего добивалась упорным трудом.

– Да, наверное, это так, – пожал плечами Джек. – Но одно я знаю точно: теперь все мы оказались в равных условиях. Мы что есть сил хватаемся за свой бизнес. Похоже, уже не имеет значения, кто ты: богач Сток или работяга Брэвис.

Кларри подмывало рассказать Джеку о том, каким шатким было ее положение. Благодаря щедрости мистера Мильнера они с Олив, по крайней мере, имеют крышу над головой. Но Джек и так был обременен семейными проблемами. Зачем нагружать его еще и своими?

– Мистер Мильнер, – продолжил он, – обещал сохранить за мной рабочее место к тому времени, когда закончится война, а Олив будет получать мое армейское жалованье. Это небольшие деньги, но все же… Но ей нужен кто-то, кто мог бы помочь ей с детьми, а мама слишком занята с маленьким сыном Томаса и Анны.

Кларри положила ладонь на руку Джеку.

– Не волнуйся, я позабочусь о них. Они ведь мои родные племянники, не забывай.

Он на секунду накрыл ее ладонь своей.

– Спасибо тебе, Кларри. Мне жаль, что нам пришлось пережить столько неприятных минут.

Быстро поднявшись, Джек надел шляпу.

– И вот еще что. Берти Сток уже некоторое время не является адвокатом мистера Мильнера.

– Я ничего не знала об этом, – сказала Кларри удивленно. – А почему так произошло?

Джек замялся.

– Прежде всего, наша фирма уже не может позволить себе пользоваться его услугами.

– А еще в чем причина? – продолжала выпытывать Кларри.

Джек явно чувствовал себя неловко.

– У мистера Мильнера не сложились с ним такие же отношения, как с мистером Гербертом. Нет доверия.

– Почему?

Джек пожал плечами.

– Берти плохо вел дела компании. Делал от нашего имени инвестиции, которые обернулись потерями. Мистер Мильнер сказал ему, что можно быть неосмотрительным со своими деньгами, но не с деньгами клиентов.

– Со мной он поступил так же, – застонала Кларри.

Джек удивленно взглянул на нее.

– Мистер Мильнер мог бы посоветовать тебе другого адвоката. Ты не обязана держаться за Берти Стока.

– Если бы это было так просто, – тихо сказала Кларри.

– А разве нет? – спросил Джек озадаченно.

Кларри покачала головой. Сейчас было не время изливать свою душу и жаловаться на то, что она всего лишилась. Единственное, что у нее осталось ценного, – это изумрудные украшения, которые подарил ей Герберт, а чайная теперь принадлежала Берти, который платил ей жалованье.

– Ну, насколько я знаю, – сказал Джек, – у Берти помимо тебя осталось очень мало клиентов.

У Кларри похолодело внутри. Ей, может, и нет дела до Берти, но она заинтересована в том, чтобы ее чайная оставалась кредитоспособной. Правда, он женат на дочери Ландсдоунов, и ее родня, несомненно, выручит его, если потребуется.

– Спасибо, что предупредил, – сказала Кларри.

На лице Джека промелькнула улыбка, на щеках появились ямочки. Кивнув, он шагнул к двери.

– Береги себя, Кларри.

– И ты тоже, Джек.

Она смотрела, как он поспешно вышел из чайной.

Кларри пошла к Олив на следующей неделе, чтобы у сестры не возникло подозрений. Дверь ей открыл Джордж. Где-то в глубине дома беспокойно кричала Джейн. Пойдя в ту сторону, откуда доносился крик, Кларри обнаружила племянницу на циновке у потухшего камина. Девочка сидела в собственных испражнениях. На кухне было неприбрано.

Взяв Джейн на руки и пытаясь ее успокоить, Кларри тревожно огляделась.

– А где мама? – спросила она малыша.

– В постели, – ответил Джордж. – Мама устала от такой жизни. Джейн воняет, правда, тетя Кларри?

– Ну, немножко.

Кларри поморщилась и зажала нос пальцами. Джордж сделал то же самое и захихикал.

– Помоги мне найти для нее чистые одежки, – попросила Кларри, роясь в стопке неотглаженной одежды, которая в основном принадлежала Джеку.

Она вымыла малышку и одела в штанишки Джорджа. Мальчик достал из хлебницы черствую корку и сунул ее сестре. Схватив ее, Джейн принялась усердно жевать, и плач тут же прекратился.

– Молодец, – улыбнулась Кларри. – Теперь идем поищем твою маму.

Олив лежала под одеялом. Шторы на окнах были задернуты. Слышно было затрудненное, свистящее дыхание. Держа одной рукой Джейн, Кларри быстро подошла к сестре.

– И давно это с тобой?

– Д-джек, – задыхаясь, вымолвила Олив, – уехал.

– Я знаю, – сказала Кларри, убирая ее влажные волосы с лица. – Давай я помогу тебе сесть. Джордж, сходи и принеси маме чашку воды. Справишься?

Мальчик кивнул и выбежал из комнаты. Кларри положила малышку на кровать, ласково улыбаясь ей, и усадила Олив, после чего принялась растирать ей спину. Сестра сильно дрожала, задыхалась и кашляла. Она вяло попыталась оттолкнуть Кларри.

– Успокойся, дыши глубже. Не нервничай, – уговаривала Кларри шепотом.

– М-мне нужен Джек, – выдохнула Олив, – а н-не ты.

– Ну, здесь есть только я, – сказала Кларри твердо, встревоженная настроением сестры. – И конец света еще не наступил, так что прекрати паниковать. Джек не умер, его призвали в армию. К тому времени как вернется Джордж, я хочу, чтобы ты взяла себя в руки, ты меня слышишь? Ты пугаешь его и меня.

Олив была так удивлена резкостью Кларри, что сразу же ей подчинилась. Ее дыхание стало спокойнее, дрожь уменьшилась. Джейн принялась ползать вокруг матери, хватая ее за волосы. Олив попыталась освободить волосы, и Кларри стала щекотать девочку, отчего та радостно завизжала. Вернулся Джордж и, расплескивая воду, протянул чашку матери. Его улыбка была так похожа на отцовскую, что у Кларри защемило сердце.

– Молодец, – похвалила она мальчика. – Именно это и нужно сейчас твоей маме.