Романтика с детективом - Юлия Викторовна Лист
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Трудно, конечно, а что делать?…
И еще я подумала, что уж точно не хочу, чтобы мой любимый, который спит сейчас за стенкой, звонил по ночам чужим людям и говорил с тихим отчаянием, что все пропало!.. А я ведь тоже вполне себе умею делать недовольное лицо и зачитывать приговоры! И я уж точно не хочу, чтобы кто-то его утешал — только я могу утешить его лучше всех!
Утешить, пожалеть, помиловать.
Задеть, обидеть, казнить.
Кое-как попрощавшись с голосом в трубке, я стала варить кофе и жарить омлет — утро наступило, окончательно и безоговорочно. «Час быка» миновал.
И когда он, мой собственный, вылез к завтраку, сонный, недовольный, зевающий и невыспавшийся, я так ухаживала за ним, как будто ему сегодня предстоит, по меньшей мере, битва с драконом.
Он ничего не понял, конечно, ему было весело, и вкусно, и любовно, и на работу мы опоздали!..
Он ничего не понял, зато я в эту ночь поняла как-то на редкость ясно — я не хочу его казнить.
Я хочу, чтоб мы жили долго и счастливо и умерли в один день.
Анна и Сергей Литвиновы
Любовь и диплом
Весна и диплом. Кто придумал, что они приходят вместе? Легкость и скука. Свежесть и пыль. Совершенно несовместимые вещи.
Впрочем, для диплома у Лизы пока есть только папка — эффектная, с «мраморными» разводами и золотой вязью. Ну и множество мыслей в голове — безусловно умных, но, как говорит ее научный руководитель, совершенно бессистемных.
Да и весна, если честно, пока тоже неуловима. Лишь небо стало чуть ярче, и воробьи с каждым днем чирикают все нахальней. Но снегу все равно еще полно, и бабуля выходит к завтраку в шерстяных почти по колени носочках и сердится, что Лиза норовит умчаться в университет без шапки.
— Уже мимозами пахнет, какие могут быть шапки?! — увещевает ее внучка.
Но бабушка неутомима: пугает менингитом или пророчит, что волосы посекутся. И приходится бросать в рюкзак вдобавок к тяжелым карточкам еще и бесполезную шапку.
Карточки — куски плотного картона с цитатами и названиями умных книг — страшная беда. Их Лизе навязала Елена Кирилловна. Железная Ленка. Руководитель дипломного проекта.
Ленка Кирилловна, захоти она, могла бы стать хоть Маргарет Тэтчер, хоть ректором универа: такая она вся сухая, непреклонная, строгая. Однако дослужилась всего лишь до кандидата наук и старшего преподавателя на кафедре рекламы. Хоть и умна. Так умна, что от одного ее присутствия мысли путаются и хочется, словно ты еще школьница, заболеть, а потом выпросить у доброго доктора справку с «двухнедельным освобождением от диплома». Но как ни освобождайся, а диплом все равно защищать, и от Кирилловны никуда не деться, не просить же, чтобы тебе руководителя заменили. Может, конечно, и заменят, только потом Железная Ленка, она ж все равно будет присутствовать на защите, такое устроит… Вот и приходится позволять, чтобы тебя угнетали. А угнетает Кирилловна профессионально, не хуже злого плантатора из «Хижины дяди Тома». Ты ей, как паинька, букетище роз на Восьмое марта и пожелания любви вкупе со счастьем, а она розы равнодушненько так в сторонку и скрипит:
— Бойтесь данайцев, дары приносящих… Когда первая глава-то будет готова, а, Елизавета?
А какая может быть первая глава, если весь февраль, после сессии, Лиза только раскачивалась, а сейчас, под Восьмое марта, и вовсе появилась тысяча более важных, чем диплом, дел? Надо и новую юбку купить, и волосы подмелировать, и татуировочкой из хны в честь праздника обзавестись, ну и, конечно, согласовать расписание, чтобы и Димка, и Андрей, и Ник Никыч в обиде не остались, чтобы со всеми успеть повстречаться. Со всеми, кстати, — ничего серьезного, с Ник Никычем — даже до поцелуев дело не дошло, но осаждают ее упорно все трое. И отказывать им, конечно, жаль. Андрюшка — хохмач, хранилище анекдотов. Димка — танцует страстно, как языческий бог. Ну а Ник Никыч из них самый скучный, зато подарки от души дарит — если шейный платочек, так из натурального шелка, если кольцо — то серебряное.
С Ник Никычем в итоге договорились на утро («А с обеда и допоздна у нас с бабулей культурная программа. Семейный обед, а вечером, понимаешь ли, филармония»). Андрюшку Лиза втиснула в дневное время — договорились гулять по парку и смотреть, как грачи прилетели. Ну а Димке повезло больше всех — пусть сопровождает ее в кофейню и в клуб ведет — за язык его не тянули, сам хвалился, что у него флаерсов полные карманы.
А бабуля краем уха слушает, как внучка вдохновенно назначает свидания, и только усмехается:
— Нахаленок ты, Лизочка! Издеваешься над мальчишками… Тебе хоть кто-то из них нравится?
— Нет, не очень. Но цветы-то нам с тобой нужны? И подарки? — вопрошает Лиза. И, хоть бабуля и не укоряет ее, обещает: — Вот переживем праздник — и сразу за диплом засяду, честно!
А пока можно и дурака повалять. Например, построить из дипломных карточек карточный домик и украсить его мимозными ветками.
— Смотри, ба, какая инсталляция! — хвалится Лиза.
Бабуля склоняется над хлипким сооружением, цепляет на нос очки, читает на одной из карточек:
— «Вот так квас, в самый раз! Баварский, со льдом, — даром денег не берем!..» Это, Лизочка, что?
— Это, бабуль, рекламу так в девятнадцатом веке делали, — вздыхает внучка. — А я вот теперь мучаюсь. Систематизирую…
— Уж такая измученная…
Бабуля любовно смотрит на веселую внучку (а что грустить, если весна и поклонников целых трое?). И склоняется к еще одной карточке, читает:
— «Целуй ту руку, которую не можешь укусить». Царь Соломон. — И удивляется: — А это здесь при чем?
— А это, ба, афоризм. Он был одним из источников рекламы, — вздыхая, объясняет Лиза. — От афоризмов, считается, современные рекламные девизы пошли. Ну как? Умная я?
— Не очень, — неожиданно возражает бабуля.
— Это еще почему?
— Афоризмов, что ли, на свете мало? — пожимает плечами бабушка. — Зачем было именно этот выписывать?
— Да ладно тебе, он классный! — хохочет внучка.
— Я бы на месте твоей Кирилловны обиделась, — поджимает аккуратные губки старушка.
Про Железную Ленку бабушка знает — Лиза ей чуть не каждый вечер жалуется.
— Не, ба, она
