Сплошные проблемы и неприятности - Ли Чайлд

— У скольких вдов мы побывали? — спросил он.

— И не сосчитать, — ответила Нигли.

— Где ты живешь?

— В Лейк-Форесте, Иллинойс.

— Я слышал о нем. Говорят, хорошее местечко.

— Так и есть.

— Мои поздравления.

— Я отдала этому много сил.

Они свернули на улицу, где жил Франц, а затем на его подъездную дорожку и немного сбавили шаг, подходя к двери. Ричер не знал, что они тут обнаружат. В прошлом ему приходилось иметь дело с вдовами, чьи мужья умерли меньше чем семнадцать дней назад. Очень часто они не имели понятия о том, что они вдовы, пока не появлялся он и не сообщал им об этом. И он не представлял, что могли изменить прошедшие семнадцать дней и на каком этапе она находится.

— Как ее зовут? — спросил он.

— Анджела, — ответила Нигли.

— Понятно.

— Ребенка зовут Чарли.

— Понятно.

— Ему четыре года.

— Понятно.

Они поднялись на крыльцо, Нигли нашла звонок и коснулась его кончиком пальца, мягко, коротко, уважительно, словно электрическая цепь могла почувствовать разницу. Ричер услышал внутри приглушенный звонок, а потом — ни звука. Они ждали. Примерно через полторы минуты дверь открылась, словно бы сама собой. Но тут Ричер опустил глаза и увидел маленького мальчика. Ручка находилась высоко, а мальчик был маленьким, и ему пришлось встать на цыпочки, чтобы открыть дверь.

— Ты, наверное, Чарли, — сказал Ричер.

— Да, — ответил мальчик.

— Я был другом твоего папы.

— Мой папа умер.

— Я знаю. Мне очень жаль.

— И мне тоже.

— А тебе можно самому открывать дверь?

— Да, можно, — сказал Чарли.

Он был как две капли воды похож на Франца. Поразительное сходство. То же лицо, то же строение тела. Короткие ноги, низкая талия, длинные руки. Под футболкой вырисовывались худые плечи, но почему-то было ясно, что позже они станут такими же широкими, как у отца. И совершенно такие же, как у Франца, глаза, темные, спокойные, ободряющие, словно мальчик хотел сказать: «Не волнуйтесь, все будет хорошо».

— Твоя мама дома, Чарли? — спросила Нигли.

Мальчик кивнул:

— Она в задней части дома.

Он отпустил ручку и отошел в сторону, пропуская их внутрь.

Нигли прошла первой. Дом был слишком маленьким, чтобы можно было говорить о наличии в нем «задней части». Он скорее напоминал одну большую комнату, разделенную на четыре. Справа две маленькие спальни, между ними, вероятно, ванная и туалет. В левом переднем углу маленькая гостиная, а за ней маленькая кухонька. И все. Все крошечное, но красивое. Белое и бледно-желтое. Цветы в вазах. На окнах белые деревянные ставни. Пол из гладко отполированного темного дерева. Ричер повернулся и закрыл за собой дверь. Уличный шум исчез, и в доме воцарилась тишина. «Иногда это приятно, — подумал он. — Но сейчас, наверное, не слишком».

Со стороны кухни из-за тонкой стены, такой короткой, что она вряд ли могла послужить укрытием, появилась женщина. Ричеру показалось, что, когда они позвонили, она неосознанно попыталась спрятаться за этой стеной. Она выглядела гораздо моложе его и немного моложе Нигли.

Моложе, чем был Франц.

Высокая, белокожая, со светлыми волосами и голубыми глазами, как у уроженки Скандинавии, и худая. Она была в легком свитере, сквозь который проступали ключицы. Прибранная и накрашенная, с аккуратной прической, пахнущая туалетной водой. Превосходно владеющая собой, но не расслабленная. Ричер видел замешательство в ее глазах, словно она скрывала испуг под маской.

На миг повисло неловкое молчание, а затем Нигли шагнула вперед и сказала:

— Анджела? Я Фрэнсис Нигли. Мы разговаривали с вами по телефону.

Анджела машинально улыбнулась и протянула руку. Нигли пожала ее, и тогда наступила очередь Ричера.

— Я Джек Ричер. Сожалею о вашей потере.

Он взял ее руку и ощутил, какая она холодная и тонкая.

— Вы произносили эти слова не один раз, — сказала Анджела. — Верно?

— Боюсь, что так, — ответил Ричер.

— Вы есть в списке Кельвина, — продолжала она. — Вы, как и он, служили в военной полиции.

Ричер покачал головой.

— Не совсем как он. Мне до него было далеко.

— Вы очень добры.

— Я сказал правду. Я искренне им восхищался.

— Он рассказывал мне о вас. Обо всех вас. Много раз. Иногда я чувствовала себя второй женой, как будто до меня он уже был женат. На вас.

— Это правда, — повторил Ричер. — Служба — это все равно что семья. Если повезет, конечно. Нам повезло.

— Кельвин говорил то же самое.

— Мне кажется, после службы ему повезло еще сильнее.

Анджела снова машинально улыбнулась.

— Может быть. Но потом удача отвернулась от него.

Чарли наблюдал за ними полуприкрытыми, оценивающими глазами Франца.

— Большое вам спасибо за то, что приехали, — сказала Анджела.

— Мы можем что-нибудь для вас сделать? — спросил Ричер.

— Вы способны оживить мертвого человека?

Ричер не нашелся что ответить.

— После того, что он мне о вас говорил, я бы не удивилась, если бы вы и это смогли.

— Мы можем найти того, кто это сделал, — сказала Нигли. — У нас такие вещи хорошо получались. И так мы сможем его вернуть — в каком-то смысле.

— Но не на самом деле.

— Да. Мне очень жаль.

— Зачем вы здесь?

— Чтобы выразить свои соболезнования.

— Но вы меня не знаете. Я появилась позже. Я не была членом вашего отряда.

Анджела направилась в сторону кухни, но потом передумала, вернулась, протиснулась между Ричером и Нигли в гостиную и села в кресло, положив ладони на подлокотники. Ричер видел, как шевелятся ее пальцы — это были едва заметные движения, как будто она печатала или во сне играла на невидимом пианино.

— Я не была частью вашего отряда, — повторила она. — Иногда я об этом жалела. Это так много значило для Кельвина. Он то и дело говорил: «Не связывайтесь с отрядом спецрасследований». Его любимые слова, постоянно повторяющаяся присказка. Например, когда он смотрел футбол и кто-то бросался под ноги защитнику, Кельвин тут же кричал: «Эй, дружок, не связывайся со спецрасследованиями!» Он говорил это даже Чарли. Если он просил Чарли сделать что-то, а малыш начинал возмущаться, Кельвин произносил эту фразу.

Чарли поднял голову и улыбнулся.

— Не связывайся, — сказал он тоненьким певучим голоском, но с интонацией отца и остановился, словно ему было трудно выговорить более длинное слово.

— Вы здесь из-за этого лозунга, верно? — спросила Анджела.

— Не совсем, — ответил Ричер. — Мы приехали из-за того, что́ за ним стояло. Мы хорошо друг к другу относились. Я здесь, потому что так поступил бы Кельвин, если бы со мной случилось что-нибудь подобное.

— Вы так полагаете?

— Да.

— Он отказался от всего этого, когда родился Чарли. Я его не заставляла. Но он хотел быть отцом. Он все бросил, если не считать самых простых и безопасных дел.

— Он не мог полностью покончить с этим.

— Нет, мог.

— Над чем он работал?

— Извините, — спохватилась Анджела. — Я забыла предложить вам сесть.

В комнате не было дивана, для него попросту не хватало места. Любой диван нормального размера перекрыл бы вход в спальни. Вместо него стояли два кресла и небольшое кресло-качалка для Чарли. Кресла — по обе стороны от камина, внутри которого Ричер заметил сухие цветы в кувшине из необожженной глины. Креслице Чарли находилось слева от трубы, и его имя было выжжено на верхней части спинки прибором для выжигания по дереву или паяльником. Пять аккуратно выведенных букв. Их писал явно не профессионал. Наверное, сам Франц. Подарок отца сыну. Какое-то мгновение Ричер рассматривал надпись, затем сел в кресло напротив Анджелы, а Нигли примостилась на ручке рядом с ним, на расстоянии менее дюйма от его тела, но не прикасаясь к нему.

Чарли перешагнул через ноги Ричера и устроился в своем деревянном креслице.

— Над чем работал Кельвин? — снова спросил Ричер.

— Чарли, пойди поиграй на улице, — сказала Анджела.

— Мама, я хочу остаться здесь, — ответил Чарли.

— Анджела, над чем работал Кельвин? — повторил Ричер.

— С тех пор как на свет появился Чарли, он занимался только проверкой биографий, — ответила Анджела. — Хороший бизнес. Особенно здесь, в Лос-Анджелесе. Все беспокоятся о том, чтобы случайно не взять на работу вора или наркомана. Все хотят выяснить, что представляет собой человек, с которым они встречаются или планируют вступить в брак. Кто-то с кем-то знакомится в баре или по Интернету и первым делом ищет его в Google, а потом звонит частному детективу.

— Где работал Кельвин?

— У него был офис в Калвер-Сити. Арендованный, всего одна комната. Там, где Венис пересекается с Ла-Сьенега. Туда можно легко и быстро добраться по Десятой автостраде. Кельвину там нравилось. Наверное, мне нужно съездить и забрать его вещи.