Милосердие - Иван Воробьёв
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да, всё верно. У меня есть люди, и они мне очень верны.
– И в битвах ты тоже участвуешь. В той же войне со Светом, верно?
– Всё так. Если позволите похвалиться, то я скажу, что наш отряд один из сильнейших среди всех,
– Да-да, знаю-знаю. Вот ты же сам знаешь как оно приятно, когда имеешь собственную армию. Многие не понимают, а вот ты знаешь и наслаждаешься этим.
– Не то, чтобы наслаждаюсь…
– Да наслаждаешься-наслаждаешься, признайся. Ведь что же может быть приятнее, чем иметь такую силу?
– Если честно, то, конечно, приятно.
– Вот и я том же. Ты не стесняйся говорить об этом. Со мной вообще можешь говорить о чём угодно.
– Ну если позволите, то я всё же скажу, как мне было неприятно, когда эта чёртова птица убила меня одним ударом. Тот мужик ещё ничего, я его уважаю. Даже хотел с ним сойтись в достойной битве, но та чертовка всё испортила.
– Жар-птица-то? О, это вообще та ещё песня. Я с ней поговорю, не переживай.
– Это было бы прекрасно, повелитель.
– Ну да. Слушай, а вот если не секрет, как тебе над смертными-то потешаться? Та ещё веселуха, правда?
– Ну у меня ведь есть одна проблема: я постоянно голодаю, и я долго не могу держать это в себе. Вот и приходится, как говорится, выпускать пар на них.
– Ну а как же те мученики у Калинина моста? – Абаддон поднялся с кресла, – сиди-сиди, – повторил тёмный властелин, когда Бегемот начал вставать.
– О, да. Они мне помогали, но это ведь мученики, с ними всё просто. Однако, ведь, когда убиваешь обычных людей, то ещё приятнее.
– То есть это тебе доставляет больше удовольствия? – спросил Абаддон, когда оказался за спиной Бегемота.
– Если честно, то да, повелитель, я… – Бегемот не успел договорить, когда Абаддон прижал его голову к столу и сдавил с такой силой, что, казалось, будто глаза выпадут из орбит.
– Значит, когда тебя побеждают, тебе неприятно, а от убийства мирных жителей ты кайфуешь?!
– Повелитель, я…
– Молчать! Знаешь, что я хочу с тобой сделать? О, ты даже и представить себе не можешь. Я хочу прямо сейчас выдавить твои глаза и повесить их у себя как гирлянды. Я хочу вскрыть твой череп и посмотреть, что же у тебя там такое, что заставило тебя ослушаться моего приказа: не трогать мирное население, а затем пойти и устраивать кровавые бани. Я хочу отвести тебя на Калинин мост и лично пытать до конца вечности! Пожалуй, так я и сделаю… Однако ты всё ещё полезен… Я отправлю тебя в темницу твоего же мира. Ты будешь сидеть там, пока не понадобишься во время битвы, а потом я снова тебя туда брошу. И так будет до конца твоих жалких дней или пока сам не одумаешься!
–Прошу, я…
–Ещё одно слово, и ты очень сильно пожалеешь о своей ошибке, – сказал Абаддон, когда максимально нагнулся к лицу Бегемота, – а теперь, убирайся в свой же ничтожный мир. Увести его!
В кабинет зашли два амбала с винтовками и увели Бегемота в самую глубокую темницу его подземелья.
Глава 8: Василиса
Уже давно стемнело. Илья вместе с Жар-птицей сидели у костра, пока Бурушка рядом уже мирно посапывал. Самого Илью клонило в сон, а его веки всё больше тяжелели. Только Жар-птица всматривалась в огонь, не смыкая глаз. Наконец Илья лёг на бок и сказал:
– Я спать уже лягу.
– Сладких снов.
– А ты не хочешь?
– Ты спи, а я ещё посижу.
Прошло несколько часов, и уже рассветало. Илья вдруг проснулся, и его тут же окутал дикий холод. Казалось, будто бы холодный ветер сжимал кости.
– Уххх… Что-то я совсем замёрз…
– В этих местах всегда холодно, – сказала птица.
– А что с костром? Ах! Да он же совсем потух!
– Это да, надо бы пойти ещё хвороста набрать.
– А ты не можешь его заново разжечь?
– Веток совсем мало, надо побольше, а то его надолго не хватит.
– Ладно, сейчас схожу.
– Я с тобой.
Илья и птица снова отправились за хворостом. Однако в этот раз, на удивление, упавших веток не было в округе от слова совсем. Куда ни глянь, а везде пусто. Однако герои не отчаивались и продолжали свой путь. Вскоре Илья спросил:
– Слушай, может, вернёмся, а то Бурушку потеряем ещё?
– Нет, он рядом. Просто веток ещё мало здесь.
– Это точно. Слушай, ты хоть спала?
– Нет.
– Как? Вообще ни капли?
– Мне не нужен сон. Лишь иногда я впадаю в грёзы, но это очень редко. А так мне и надобности нет.
– Эх, везёт тебе. Спать, конечно, приятно, но было бы гораздо проще и без него обходиться.
–Вам, людям, много чего надо. Иногда слишком.
Вдруг из деревьев вышел человек, вид которого поверг Илью в шок. Человек носил одни испачканные и полурваные штаны, а сам он был тощий как спичка. Его кожа была тёмной, почти чёрной. Волосы почти все выпали, а лицо было похоже на череп. Однако Илью удивила и даже напугала огромная дыра в области живота человека. Через дыру всё было видно на сквозь. Непонятно, как он вообще мог быть живым. Скрипучем и тихим голосом человек спросил:
– Люди добрые, помогите…
Илья сначала подумал, что лучше пройти мимо, ведь всё равно такому, как этот человек долго не жить. Да и выглядел он очень пугающе. Наконец Илья спросил у Жар-птицы:
– Что делать будем?
– А я почём знаю? Сама впервые такого вижу. Может он вообще в ловушку заманивает.
Илья долго смотрел на бродягу, он всё также хотел покинуть его, но этого не позволяло сделать чувство жалости, которое его не отпускало, а становилось всё сильнее и наконец заставило молвить:
– Что случилось, друже? Как помочь можем?
– Дочку у меня похитили. Пришли какие-то мужики с мечами, да и забрали её, а меня самого чуть не убили.
– Уффф… Ну, что ж, помочь и можем, наверное. Секунду… – Илья попытался свиснуть, чтобы позвать Бурушку, но у него это получилось не очень. Тогда Жар-птица начала излучать какой-то особый, даже золотистый свет. Конь тут же показался из-за деревьев.
– Ловко ты… – сказал Илья, – ладно, друже, веди нас. Вернём твою дочку. Зовут тебя как?
– Николай.
– Я Илья, а это Жар-птица. Ладно, Николай, веди нас.
Илья не спеша шёл за Николаем, а Бурушка своими тяжёлыми копытами кромсал ветки и давил траву, пока мужчина
