Укротители моря - Джулиан Стоквин

Из дверей выглянул сутулый старичок с живыми блестящими глазами. Не успел Кидд открыть рот, как тот воскликнул:

– Не могу поверить, неужели это мастер Кидд? Томас Кидд?

– Да, это я, – ответил Кидд. – Мне крайне неудобно, но я вынужден признать, что не узнаю вас, сэр.

Лицо старика разочарованно вытянулось. Вдруг Кидда осенило:

– Разумеется это вы, отец Дин!

Как давно это было, когда этот человек брал его, еще мальчиком, с собой на озеро, чтобы поохотиться с собакой на уток.

– Надеюсь, вы находитесь в добром здравии, сэр? – спросил Кидд.

Священник взглянул на сидящего в седле Ренци.

– Позвольте представить, мой близкий друг, мистер Ренци, – сказал Кидд. – Мистер Ренци, это преподобный отец Дин.

Ренци учтиво поклонился.

– Мое почтение, сэр. Прошу извинить за наше вторжение. Не укажете ли нам дорогу к манежу?

Лицо Дина расплылось в улыбке от удовольствия.

– Конечно, укажу. Только не зайдете ли вы и не выпьете ли со мной чаю, а тем временем Томас расскажет, что он делал все эти годы.

Оставив лошадей пастись за оградой сада, всадники зашли в дом. Отец Дин, не отрываясь, смотрел на Кидда, с восхищением слушая его рассказ о поступлении на морскую службу и последующих приключениях.

– Итак, вы теперь офицер?

Кидд озорно улыбнулся.

– Лейтенант Кидд! – сказал он с нескрываемой гордостью.

– Значит, теперь в глазах всех окружающих вы джентльмен, не так ли?

В ответ Кидд лишь молча поклонился.

Отец Дин внимательно и долго смотрел на Кидда, перед тем как сказать:

– Не сочтите меня назойливым, однако я всегда буду укорять себя, если не поделюсь с вами своими мыслями о том, каким, на мой взгляд, должен быть джентльмен.

– Тем самым вы окажете мне немалую услугу, мистер Дин.

Том не удержался и бросил взгляд на Ренци, все-таки он вспомнил подходящие для такого случая вежливые слова, но Ренци лишь нахмурился в ответ. Кидд с почтением устремил свой взор на старика.

– Мне кажется, что сущность джентльмена состоит в его воспитанности, в его безупречной вежливости ко всем, не исключая слуг. «О человеке судят по манерам», ведь так говорится в книгах по воспитанию. Внешние манеры – суть отражение внутренних добродетелей.

Ренци с достоинством кивнул.

– Почтенный Локк настаивает именно на этом, – пробормотал он.

– Однако молодым людям никогда не удается легко усвоить гражданские добродетели, – продолжал священник. Quo semel est imbuta recens, servabit oderem testa diu[2] – так говорил Гораций, вот почему вы должны понять…

Кидд беспокойно поерзал в кресле.

– Приятнее смотреть на повешенного, чем сносить дальше все это, Сес.

Сесилия сделала вид, что ничего не услышала. Кидд раздраженно взглянул на нее.

– Я хотел сказать, сколько из всего услышанного пригодится мне в море.

– Вот так уже лучше, – сдержанно заметила Сесилия и опустила книгу. – Так вот, я уверена, что там другие офицеры будут вести себя вежливо и любезно, ты ничем не должен от них отличаться.

Кидд фыркнул, Ренци вздохнул.

– Как мне доподлинно известно, вы еще не просмотрели три выпуска «Джентльмене Мэгазин», – заметил он с упреком.

– И «Зрителя», – вставила Сесилия. – Как ты сможешь пригласить к столу даму, если не сумеешь занять ее разговором? – Она взглянула на Ренци с притворным отчаянием, но затем улыбнулась: – Мистер Ренци, вы видели наш замок? Я имею в виду оставшиеся от него руины, они такие древние. Мама настаивает, чтобы мы непременно сходили с ней туда, она знает всю историю замка.

– Я несколько утомилась, – сказала миссис Кидд, присаживаясь на деревянную скамью, с которой были хорошо видны развалины крепости. – Вы вдвоем можете сами все осмотреть.

Сесилия не возражала. Ренци взял ее под руку, и они пошли по каменистой тропинке, которая, извиваясь, поднималась на холм с руинами замка. Зимнее солнце сверкало на небе как хрупкий бриллиант, ярко переливаясь желто-серебристыми оттенками.

– Мне грустно говорить об этом, но Томас совсем не проявил себя во время устроенного чаепития, никак не проявил, – начал разговор Ренци. Он чувствовал себя несколько скованно, ведя ее под руку. Проплавав несколько лет на корабле, он отвык от женского общества, кроме того, как он уже не раз отмечал, за время его отсутствия Сесилия превратилась в настоящую красавицу.

– Да, он вел себя как глупый мальчишка, сидел, надувшись, как гусь, в то время как леди тихонько посмеивались над ним. Я в отчаянии, Николас. Мне не до шуток.

Ренци поддержал Сесилию на опасном склоне. Она с благодарностью посмотрела на него, затем опустила глаза, еще крепче ухватившись за его руку.

– Мисс Кидд, – начал сдавленным голосом Ренци, они остановились. Не определившись до конца в своих чувствах к ней, он сомневался, хорошо ли, честно ли было с его стороны искать ее любви?

– Что, Николас? – спросила она, улыбаясь.

Он взял себя в руки.

– Я был… Твоя мать упомянула о твоем положении, ты пользуешься большим доверием леди Стэнхоуп.

– Да, мне очень повезло, – серьезно сказала Сесилия и снова улыбнулась. – Ты даже не представляешь, как много местных знатных особ мне приходится видеть. Леди Стэнхоуп потребовала, чтобы я сопровождала ее на всех раутах, причем я уверена, что она делает это с целью найти мне мужа.

– И…

– Не будь таким наивным, Николас. Я трезво смотрю на свое будущее и прямо скажу, что совсем не собираюсь бросить все завоеванное мной ради скуки домашней жизни, – она вскинула голову, глаза ее блеснули.

Через несколько шагов она повернулась к нему, ее лицо выражало беспокойство.

– Томас, он…

Николас знал, что так волнует ее: как только ее брат находил себя смешным, он сразу терялся и замыкался в себе.

– Да, согласен, времени остается не очень много. Как ты думаешь, не стоит ли нам вывести его в общество под каким-нибудь благовидным предлогом?

Сесилия закусила губу, затем решилась.

– Званый обед! Давай все обсудим. Мы соберемся у Гилдфордов, хозяйка просто сгорает от желания принять героев Кэмпердауна, впрочем, в таком обществе Томас вряд ли сумеет снискать себе особое расположение, – она задумалась, а потом добавила: – Я постараюсь уверить миссис Кроуфорд, что после такого ужасного сражения Томасу больше всего придется по душе небольшая вечеринка. Я увижусь с ней в четверг и обо всем договорюсь.

– Замечательно, – отозвался Ренци. Такой вариант вполне подходил для Кидда, если, конечно, ему удастся преодолеть свою робость, находясь в кругу знатных особ. Он одобрительно улыбнулся Сесилии.

– Ах, да, Николас, – фамильярно обратилась она к нему, – я все время забываю кое о чем спросить тебя. Наверное, во мне говорит нездоровое любопытство, но ты никогда не упоминаешь о своих родственниках, – она остановилась, как будто любуясь причудливо изогнутым, одиноким деревцем.