Беременна в расплату - Марго Лаванда
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подскакиваю. Я на постели, не помню, как в ней оказалась. Отключилась вроде в кресле, поклявшись, что не подойду к месту, где спал ненавистный мне мужчина, пусть даже его не было на данный момент в комнате.
— Как вы здесь оказались?
Все еще не верю, что это не сон. Даже щипаю себя, чтобы убедиться. Бросаюсь к отцу, обнимаю его.
— Спасибо, что вы за мной приехали! Мне было так страшно! Можно прямо сейчас поедем домой?
Мачеха бросает на меня задумчиво-въедливый взгляд.
— Хм, странное отношение к жениху. Артем, ты уверен, что твоя дочь собирается замуж? — задает вопрос, который лишает меня дара речи.
— Надь, пожалуйста, выйди. Сходи, по саду погуляй. Я поговорю с дочерью.
— Я хочу уехать. Давай поговорим дома, — произношу торопливо.
— У тебя полчаса, Тём, чтобы все разрулить, — поморщившись, Надежда удаляется.
— Что происходит? Я ничего не понимаю! Меня похитили, заперли в подвале, а теперь ты приезжаешь, и…
— Дочка, прости, но у тебя нет выбора. Ты должна выйти за Байратова. Иначе нас всех убьют.
— Что?! Что ты такое говоришь… я не понимаю тебя…
— Есения, ты у меня умная девочка. Я очень сильно просчитался. Виноват перед Давидом. Но еще хуже дело обстоит с его так сказать покровителем. С Ахмадом договориться почти нереально… Все очень опасно, девочка моя. Не думай, что я жертвую тобой ради своей жизни. Это не так. Я хочу спасти прежде всего тебя…
— Я ничего не понимаю! Но замуж точно не пойду, уж прости…
После сна меня дико мучает жажда, голова плывёт. Соображаю очень плохо. Понимаю только одно… Я в западне. И никто не поможет мне выбраться. Даже родной отец.
Дверь в комнату распахивается, заходит Ахмад. Вижу, как бледнеет отец. Буквально отшатывается от этого мужчины в сторону.
— Я вижу твоя дочь слишком строптива. Не хочет помогать тебе, Артем. Ну что же, так тому и быть. Забирайте его.
Двое амбалов врываются в комнату, хватают отца. Я визжу, но на это никакой реакции.
— Я всегда забираю долги, девушка. Запомни это. Ты не захотела спасти своего отца. Что же, тебе с этим жить.
— Вы все ненормальные! — рыдаю. Не могу поверить в происходящее.
С улицы слышу крики Надежды. Ее тоже схватили?
— Я… я передумала. Если другого выхода нет…
— Что? Что ты там лепечешь? Думаешь, тебя уговаривать будут? Нашлась принцесса! Да желающих ублажить Давида — толпы. У тебя был шанс, но ты его упустила. Кровь твоего отца на тебе будет. Казнь вечером.
— Нет! Вы в своем уме? Что вы такое говорите?
В комнату врывается мачеха. Бросается на меня, лупит по щекам.
— Дрянь! Какая же ты дрянь! Ни себе, ни людям, да? У тебя был шанс помочь Артему, но твоя гордость превыше, да? Я тебя убью! Ненавижу! Он так молил о помощи, а ты…
Мачехе становится плохо, она оседает на пол.
— У тебя есть время до вечера, Есения. Теперь ты не просто станешь женой Давида. Ты должна умолять его, чтобы он захотел этого.
Глава 7
Давид
— Зачем ты попросил другую комнату? — хмурит брови Ахмад. — Только не говори, что эта девка разжалобила тебя! Она такая же, как ее отец. Не думай иначе.
— Не лезь в это, Ахмад. Ты не будешь диктовать мне, когда я должен спать, и с кем.
— Ладно. Извини, — произносит нехотя. — Ты прав.
— Ты слишком сильно одержим местью.
— Хорошо, что ты другой. Умеешь сохранить трезвую голову. Да, к слову. Семью Есении привезут сюда вечером. Послезавтра сделаем церемонию. После этого…
— Я не хочу знать, Ахмад.
— Как хочешь.
— Я увезу девушку и уеду.
Итак, за грехи отца расплачиваться придется Есении. Сладкой, чувственной, явно невинной девочке. Пусть так.
Решение Ахмада уже не переиграть. Остается только получать удовольствие. Наслаждаться тем, что само пришло в руки.
Как бы ни хотел относиться к происходящему равнодушно — не выходит. Есения все больше занимает мои мысли.
Что же так зацепило в ней? Естественность? Невинность?
Маленькая. Очень хрупкая. Русые волосы до талии. Большие глаза лани.
Дотронулся — и аж повело от накатившего желания.
Так что меня останавливает?
Можно не ждать свадьбы. Это ведь фарс. Формальность.
И все же, во мне видимо еще остались зачатки сострадания. Смятение в огромных голубых глазах, беззащитность, несмотря на браваду. Это не может быть игрой. Есения не настолько хорошая актриса. От ее испуганного взгляда быстрее бьется сердце.
Когда тащил ее в свою комнату, дрожащую и беззащитную, отметил, что наслаждаюсь даже такой близостью. Даже от запаха ее дурею. Нежная. Юная. Будит внутри инстинкт охотника. Как и желание защитить. От самого себя.
Есения
— Айше, отведи меня пожалуйста к Давиду. Прямо сейчас.
Я почти надеюсь, что служанка откажет. Обманет, как в прошлый раз. Но она кивает, и показывает жестом следовать за ней. А у меня мысли вихрем в голове кружатся. Несколько раз, пока идем по коридору, я почти готова повернуть назад, бегом бежать, вот только куда?
Нет, я не могу оставить своего отца на растерзание этим людям! Я должна пожертвовать собой, раз другого выхода нет.
Я хранила невинность для любимого человека, мечтала выйти замуж один раз и на всю жизнь…
Что поделать, моим мечтам суждено разбиться вдребезги.
Будет больно? Давид будет жестоким?
Меня передергивает от этих мыслей. Накатывает тошнота. Отвращение.
К сожалению, у меня нет никаких вариантов для отступления. Я должна помочь единственному близкому человеку. Иначе не смогу жить с грузом вины. Хотя и после того что произойдет, вряд ли жить захочу.
Айше останавливается возле двери, показывает на нее. Не дожидаясь когда войду, уходит дальше по коридору.
Чтобы не передумать, сразу толкаю дверь.
Байратов в комнате. Он явно только после душа — волосы выглядят влажными и на краю постели валяется полотенце. Счастье, что не пришла раньше — еще застала бы его обнаженным. Вздрагиваю от этой мысли. Сейчас на Давиде простая серая футболка и черные штаны.
— Неожиданный визит, — прищуривается. — Зачем пожаловала?
Молчу. Стараюсь не подать виду, но внутри все дрожит. Байратов опускается в большое черное кожаное кресло. Небрежно откидывается на спинку. Смотрит на меня так, будто ждет что сейчас начнется представление. Внимательно наблюдает за мной.
Кровать тоже очень большая, она на заднем плане, застелена черным покрывалом. Тона в комнате преобладают серо-черные, что добавляет не только изысканности, но и мрачности.
Как и сам Байратов. Хмурый. Отстраненный. Разглядывает
