Скажем, что он от меня... (СИ) - Евгения Грозд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Девушка продолжая молчать, начала снимать с себя серьги. Снова завороженно уставился на девственные мочки ушей, высоту шеи и блеск камней на фоне бархатной алебастровой кожи. Колье мерцало, подобно софитам, при мельчайшем подъёме грудной клетки. Груди. Божественной груди. Блин!
— Помоги мне, — проник в крамольные мысли звонкий голосок.
Точно, снова застёжка. В этот раз не стал просить повернуться, а просто завел руки за её голову. Нащупал замок и вновь врезался в девичий лик. Тепло её прерывистого дыхания опалило кожу. Лазурь глаз потемнела, порождая шторм в океане, и этот шторм вдруг захотелось покорить. Замок колье дал свободу её шее, но рукам не хотелось. Ладонь сама потянулась к щеке, желая знать, какая она на ощупь. Пичугу словно ударило, и девушка поспешила отстраниться.
— Заплати мне, и я пойду, — буркнула гордо, но поднять на меня глаза не рискнула.
— Я дам тебе денёк подумать, хорошо?
Отступать никак нельзя. Шабалин — мой выгодный партнёр и его потеря станет ненужным ударом по компании, не говоря уже о репутации. Именно потеря. Алиса прониклась к Зое и периодически всё равно будет требовать общения с ней, а пичуга… Пичуга по ходу уже встала на лыжи и права. На черта, ей мои проблемы, которые сам себе создал?
— Деньги! — настойчивей напомнила Зоя, и я полез в портмоне. Отсчитал шесть пятитысячных купюр, желая видеть, как она оценит мои чаевые, но в ответ рыжая сцапала деньги и выскочила из машины, буркнув слова благодарности и прощания.
Провал! И в разочаровании стукнул по рулю, видя, как подол её платья скрылся за подъездной дверью.
Глава 7
ЗОЯ
— Не ходи, Зой, — золотистые глаза подруги, а теперь соседки по мизерной комнатушке в общежитии, жалобно созерцали меня в неброском сером пальто, которое не сходилось на уровне живота. — Я боюсь за тебя. Вдруг не получится и начнутся осложнения. Это же шарлатаны. Дай бог выживешь, а потом в тюрьму за преднамеренное убийство нерождённого. Это всё очень серьёзно. Не глупи.
Соглашалась с каждым её словом, но отчаянность положения душила уже не на шутку.
— Марго, думаешь, не понимаю?! — воскликнула я. — Мне одной не поднять малыша. У меня нет ни работы, ни образования, ни жилья. В детдом отдать? Ни за что! Я мать всю жизнь ненавижу за это, а сама поступлю также?!
— Его могут усыновить. Сейчас есть программы для молодых семей…
— А если нет?! — перебила я. — Если он, как и я будет никому не нужен? — голос дрогнул в подступивших слезах.
— Поэтому проще убить? — тихо молвила Рита.
— Если бы моя мама поступила со мной также, не было бы этого всего — моей наивности, доверчивости и этой чертовой беременности.
Схватила с тумбочки ключи и нырнув в удобные кроссовки, поспешила прочь, но взявшись за дверную ручку, услышала то, о чём в последнее время боюсь даже подумать.
— Убив малыша, ты потом всю оставшуюся жизнь будешь плакать о нём и презирать себя.
Обернулась, глядя в красноречивый взор Марго, и в конец разрыдалась. Подруга подлетела ко мне и крепко обняла, спешно затараторив:
— Давай вместе. Оставайся пока у меня. На деньги вчерашнего богача прикупимся. У меня есть немного сбережений. Как родишь и оклемаешься, устрою тебя к себе официанткой. Попросим для нас сменный график. Два дня с ребёнком ты, другие два дня — я. Справимся. Где наша не пропадала?
Не сдержалась от благодарной улыбки и погладила подругу по щеке. Я понимала всю искренность её намерений, но в то же время осознавала цену. Марго молода, учится в институте, работает, даже вон в общежитии комнату получила и всё благодаря врождённой организованности и уму. Не то что я — влюбилась в козла, отдала ему все свои сбережения по детдомовской программе, забеременела, поверила в то, что мы станем семьёй, а теперь… Теперь погублю жизнь подруги из-за своей тупости?! Нет. Это бесчеловечно.
— Спасибо, Риточка. Ты — настоящий друг. Я очень тебя люблю, но это моя жизнь, мои грехи и ошибки. Значит и отвечать за них тоже мне.
Огонёк зарождающейся надежды в глазах подруги потух, и я, чмокнув её в лоб, ушла, прикрыв двери.
Поток слёз душил всю дорогу, поэтому придя в частную клинику недалеко от местного автовокзала, поразила шарлатана красными едва ли не навыкат глазами.
— Сто тысяч, — не влепил, а вмазал мне в лоб окончательную стоимость услуги.
— Что?! — воскликнула так, что едва не порвала связки. — Вы позавчера ещё обещали сделать всё за пятьдесят… У меня нет таких денег!
— А я рискую, соглашаясь на ваши требования, — плюгавый мужик в медицинском халате, неприятно тряс головой так, что волосы у него на макушке плясали из стороны в сторону. — У вас не только большой срок, но и ребёнок состоит на учёте в клинике. Спровоцированный выкидыш могут распознать. Слишком рискованно…
— Но за сто штук вы бы решились! Сто тысяч зелёных сделают ваше пребывание за решёткой гораздо краше! — рявкнула я с сарказмом, вставая с кушетки. — Всего недоброго.
Итак, ребёнок по-прежнему у меня под сердцем и не факт, что, придя ещё раз к нему, сумма не вырастет.
" —…Пара дней. Как проведём конференцию, сошлёмся на твоё самочувствие и улетим обратно. Идёт? Пятьсот штук. Пожалуйста. Искать другую беременную уже не вариант."
Карие глаза снова обогрели душу. У Матвея есть нужная мне сумма и даже больше. Я смогу не только оплатить услуги тому ничтожеству, но и встану на ноги, как положено. Обучусь, например, на маникюршу или парикмахера, найду работу. Главное, в этот раз с умом. Надо соглашаться. Всего пара дней. В Абхазии, кажется сейчас бархатный сезон — тепло и мало туристов. На пляже я конечно валяться не собираюсь, но таскать пятикилограммовое пузо, в котором юлой вертится мальчишка, не прельщает.
Так, стоп. Соберись! Как мне теперь искать Матвея? Достала из кармана притормаживающий телефон, молясь, чтобы ещё не отключили мобильный интернет. Набрала в поисковике "Адамант" и под графой создателей сразу же нашла его фото. Оно явно старое, потому что сейчас этот мужчина больше не похож на тощего заморыша в очках на минус десять в диоптриях. Бедняга, его PR-менеджеры явно не следят за статусом босса, даже фото вон забыли сменить. Под графой о компании нашла телефон головного офиса, за которым явно будет сидеть не Матвей. Однако, кто не рискует, тот не пьёт шампанское.
