Зеленая тетрадь - Олег Юрьевич Рой
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Тут же всё без тебя рухнет, – пробормотала она и угостила дорогущей швейцарской шоколадкой.
Последней каплей стали слова хипстера Миши, заявившего, что он будет по мне скучать.
– Не представляю, что приду на работу, а в офисе не будет пахнуть твоим замечательным кофе, – произнёс он со своей вечной неотразимой улыбкой. – У тебя он почему-то пахнет как-то особенно, как ни у кого.
Я была так тронута, что даже чуть не разболтала ему о своих планах, но вовремя прикусила язык. Чем меньше говоришь, тем меньше шансов сглазить.
Ночью я долго не могла уснуть, всё ворочалась с боку на бок и думала, что Ирка, возможно, права и что основная проблема в общении с коллегами крылась у меня в голове. Оказывается, люди относились ко мне совсем не так плохо, как я считала. И, возможно, многие из них вовсе и не были токсичными, как называла их Ирка. Ведь им тоже пришлось нелегко: они начали работать на новом месте, в незнакомом коллективе, и, видя меня первый раз, сами вполне могли принять мою замкнутость и сдержанность за недоброжелательность… Странно, что мне это раньше даже в голову не приходило. Но теперь уже ничего не попишешь, что было, то было, вернуться назад и исправить ошибки, пока, увы, никому ещё не удавалось.
После того как Александра Павловна со вздохом подписала моё заявление, оставалось самое тяжелое – разговор с матерью. Я несколько дней подряд обдумывала, как преподнести ей новость, но идеального сценария беседы разработать так и не удалось – как ни крути, но зависеть всё будет не от меня. Начала разговор я в пятничный вечер. После традиционно безвкусного ужина мать, как обычно, сидела перед телевизором, смотрела очередной сериал и вязала тёплые носки, которым предстояло стать подарком мне на день рождения. Когда серия закончилась и началась реклама, я выключила телик, повернулась к матери и решительно произнесла:
– Мне надо кое-что тебе сказать.
– Ты беременна? – встрепенулась мать, чуть не выронив вязание, и я не поняла, чего больше было на её лице, испуга или радости.
– Нет, конечно! Господи, с чего ты взяла?
– Не знаю. Но разве не с этих слов девушки начинают, когда признаются родителям в своей беременности?
– Откуда я знаю? Я никогда не была беременна.
– А жаль, – заключила мать, снова беря в руки спицы.
Сюр какой-то. И как после этого прикажете продолжать? Ладно, всё равно назад дороги нет.
– Я увольняюсь.
Ответом была тишина. Я снова посмотрела на мать – та ничего не говорила, только считала шёпотом петли, и это сильно раздражало.
– Ты же знаешь, что я не люблю свою работу, да и получаю копейки, – продолжила я, сама слыша неприятную дрожь в собственном голосе. – В общем, я не хочу остаток жизни потратить на что-то подобное.
Она зыркнула на меня поверх очков:
– И ты нашла работу получше?
– Пока нет, но скоро найду.
Мать молчала, а я замерла, готовясь к тому, что с минуту на минуту разразится скандал.
– Ну, месяц-другой мы вдвоём на мою пенсию ещё проживём… – задумчиво проговорила она, когда пауза уже стала казаться мне невыносимой. – Запасы есть, я только сегодня гречки купила…
– Слушай, ну что ты такое говоришь! – возмутилась я. – Уж конечно, я увольняюсь вовсе не для того, чтобы сесть тебе на шею. У меня есть план, я уже окончила курсы с последующим трудоустройством и получила новую специальность. Так что работа будет!
– И что за специальность? – мне показалось или в её голосе зазвучал интерес?
– Бариста.
– Это ещё что такое? – хмыкнула мать. – Звучит как проститутка.
Я прикусила губу, чтобы не заорать.
– Профессия есть такая – люди, которые готовят кофе, – объяснила я, с трудом взяв себя в руки. – Как бармен, но только специализирующийся на кофе.
– Так ты же умеешь варить кофе, – удивилась мать.
– Умела, но как любитель, – терпеливо объяснила я. – Чтобы работать профессионально, моих умений было недостаточно.
– Так вот где ты пропадала вечерами… – пробормотала мать, не переставая орудовать спицами. – А я-то грешным делом порадовалась, что у тебя кто-то появился…
– Опять ты за своё! Слушай, ну сколько можно, а? – Я решительно поднялась с дивана, собираясь выйти из комнаты.
– И дорогие они были, эти твои курсы? – остановил меня её вопрос.
– Да какая разница? – огрызнулась я. – У меня нашлись деньги.
– Те, что ты на отпуск весь год копила? – Мать осуждающе покачала головой. – А теперь, получается, всё лето без отдыха в городе просидишь, в пыли и духоте?
Ну почему, почему у нас никогда не получается поговорить без конфликта?
– Слушай, с тобой невозможно разговаривать! – всё-таки не выдержала я. – Как ты не понимаешь, что для меня воплощение мечты куда важнее поездки на море!
Я уже готова была выйти не просто из комнаты, но и сбежать хоть на время из дома, так меня это всё измучило. Но мать вдруг поднялась, забрала своё вязание и сама направилась к двери.
– Ладно, делай как знаешь, – пробурчала она, покидая мою комнату. – Это твоя жизнь, и ты уже достаточно взрослая, чтобы самой ею управлять.
Она ушла к себе. Я торжествовала. В этой битве я одержала верх, и всё получилось даже легче, чем я ожидала. Впервые в жизни я, кажется, взяла в руки пульт от собственной жизни, о котором писал автор зелёной тетради…
* * *
Удивительное везение продолжалось и дальше – уже в понедельник утром мне предложили работу. До этого, признаться, я сильно боялась, что обещания курсов обманут и мне придётся искать место самой. Такая перспектива невероятно, до дрожи в коленках, пугала, даже несмотря на то что, как неожиданно выяснилось, найти в Москве работу в кофейне было не так уж трудно. На сайтах по трудоустройству, куда я на всякий случай заглянула, внезапно обнаружилось много вакансий для бариста – уж куда больше, чем для секретарей в возрасте под сороковник.
Работать мне предстояло в маленькой кофейне при продуктовом магазине в десяти минутах ходьбы от кольцевой станции метро. Собственно, это была даже не кофейня в полном смысле этого слова, а просто стойка в углу рядом со входом в универмаг. Места в том закутке было мало, даже стулья для посетителей поставить негде, так что кофе продавали только навынос, в бумажных стаканчиках
