Маленький Бобеш - Йозеф Плева

Мися, словно лютый зверь, хапнула кусочек сосиски, но, видно, слишком широко разинула свою голодную пасть, даже укусила Бобеша за пальцы. Вот больно-то было! Бобеш от испуга выпустил сосиску из правой руки, кошка подхватила ее — и шмыг в окно! Только ее и видели. Бобеш поднял отчаянный крик. Мама, дедушка, бабушка так и решили, что пришел ему конец, что Бобеш доживает последние минуты и вот-вот помрет… Однако догонять кошку было поздно. Мися на дворе полакомилась сосиской за Бобеша. Хорошо еще, что у Бобеша такая добрая мать — отдала ему свою долю, лишь бы он не плакал. Зато, когда Мися потом заявилась домой, мать и всыпала ей, чтобы она в другой раз не вздумала отнимать у Бобеша сосиски, да еще кусаться.

Вспоминая все это, Бобеш приближался к лавке. Оставалось пройти еще несколько шагов, и вдруг он оторопел от удивления.

Перед ним был домик, такой же небольшой, как и их хибарка, но в два окна. Домик, в котором жил Бобеш, глядел на свет всего одним окошком. Отец, правда, собирался сделать и второе, а так, говорил он, все равно, что человек с одним глазом.

Одно окно здесь было выкрашено в красный цвет, а другое — в синий. За красным окном виднелись чучела птиц. Ворону, сову и воробья Бобеш сразу узнал, остальных птиц он не мог определить, что, однако, нисколько не мешало ему любоваться на них.

Было там и чучело белки. Белка сидела на задних лапках, на дощечке, подняв вверх свой красивый хвост. В передних, лапках она держала скрипочку, как будто играла на ней. Бобеш глядел и не мог оторваться. «Как приду домой, попрошу дедушку, чтобы он поймал ворону либо галку и тоже набил чучело», — решил он. Бобеш однажды видел совиное чучело. Дедушка получил его у чучельного мастера и принес из города для лесничего.

Когда Бобеш вдосталь насмотрелся, то перешел к другому окну, а тут увидел и вовсе диво-дивное. Здесь была маленькая карусель, вырезанная из дерева, и до того красивая, что Бобешу она показалась лучше настоящей. На ней висели лошадки, олени, лодочки, на лошадках сидели куклы — кавалеры и барышни, — все великолепно расписанные красками, в особенности одна куколка на олене. Бобешу почудилось, что куколка ему улыбается. Она понравилась ему гораздо больше Боженкиной куклы. На карусельной крыше виднелся флажок. Около карусели были два вырезанных из дерева человечка с пилой, настоящей малюсенькой пилой, и та пила как будто врезалась в середину бревна.

— Жалко, что карусель не кружится, — тогда бы она была совсем как настоящая. Вот бы мне таких кукол! — вздохнул Бобеш.

Но, кроме карусели и человечков, пиливших бревно, там была еще одна очень занятная вещь. На круглой деревяшечке, по самому ее краю, кружком стояли куклы — тоже вырезанные из дерева и раскрашенные. Они стояли парами, друг против друга — кавалер и барышня — и держались за руки, как это делают взрослые на танцах.

Бобеш почти прижался носом к оконному стеклу, чтобы хорошенько разглядеть все эти диковинные вещи. В этот момент он заметил, что в комнате из-за стола поднялся усатый мужчина и подошел к окну. Бобеш испугался и хотел убежать, но усач улыбнулся ему и крикнул:

— Что, Франтик, нравится?

— Я не Франтик, я Бобеш! — все так же, через окно, отозвался Бобеш, уже нисколько не боясь усача.

Усатый мужчина покрутил какую-то ручку, вделанную в деревянный ящичек позади карусели. И только перестал крутить, как, словно по волшебству, за окном все ожило. Карусель кружилась, качели качались, два паренька пилили, танцоры на круглой деревяшечке танцевали.

Бобеш так и раскрыл рот. Смотрел во все глаза. И совсем не замечал, что у него из носа капнула уже третья капля…

А потом послышалась и музыка. На окошке была еще маленькая шкатулочка. Усач опять крутнул несколько раз ручку, и шкатулка заиграла. Бобеш прыгал, хлопал в ладоши и смеялся. Глядя, как радуется Бобеш, усач тоже радовался, а потом позвал его к себе в комнату.

Вначале Бобеш немного струхнул. Он был настолько ошеломлен всем этим зрелищем, что ему вдруг пришло в голову: уж не волшебник ли усатый дядя и не заколдован ли, чего доброго, его дом? Что, если все эти фигурки на самом деле заколдованные люди? Вдруг он возьмет да и обратит Бобеша в такую вот деревянную разрисованную куклу? Не успел Бобеш хорошенько сообразить, как усач вышел к нему и взял его за руку. У Бобеша похолодела спина, но уж очень ему любопытно было рассмотреть все вблизи. В комнате старый Гершл — так звали усатого — показал Бобешу много всяких кукол. Некоторые были еще не раскрашены. Показал и деревянных солдатиков с ружьями. К превеликому удовольствию Бобеша, усатый давал ему каждую вещицу в руки, и Бобеш мог все толком разглядеть. Гершл выспрашивал у Бобеша, чей он, как его зовут — словом, все-все хотел выведать.

«Если он обо всем на свете спрашивает, — подумал Бобеш, — почему бы и мне его не спросить?» И тут он стал допытываться про каждую мелочь. Гершл едва поспевал отвечать. Называл его Бобеш дяденькой, как и всякого, кого он не знал по имени.

— Дяденька, а вы взаправдашный человек? Не колдуете? Я сперва думал: уж не заколдованные ли вами люди все эти куклы? И еще я хотел вам сказать, что у нас Пеструха хворает. Может, вы бы пришли полечили ее, раз вы все на свете умеете?

Гершл сгреб пятерней взъерошенные усы и рассмеялся. Смеялся, смеялся… Бобешу даже жутковато стало. Он еще не видел, чтобы кто-нибудь эдак смеялся: у Гершла виден был даже маленький язычок в горле. Бобеш так и решил, что бедняга либо задохнется от смеха, либо у него усы отвалятся. Пробыл он у Гершла довольно долго. Наконец тот ему сказал, что пора домой: как бы мать не стала разыскивать — он, видно, ее баловень.

В низких, маленьких сенцах было темно, поэтому Гершл взял Бобеша за руку, проводил его до самого двора и на прощание сунул ему что-то в карман. Выйдя на дорогу, Бобеш посмотрел, что ж это за вещь, и опешил. Это был маленький, красиво разрисованный кукленок. Бобеш прошел уже несколько шагов от домика Гершла, когда вспомнил, что за всякую вещь, которую получаешь, полагается благодарить. Тогда он вернулся, прижался носом к стеклу и громко крикнул:

— Большое вам, дяденька, спасибо! И тут же пустился бежать.

Ну, а потом можно было и остановиться, хорошенько рассмотреть кукленка. Он был в нарядных желтых штанишках, в черных, совсем как настоящих, башмаках, в синем пиджачке. Глаза у него были голубые, волосы русые, губы, конечно, красные. Бобеш назвал его Мальчиком с пальчик, потому что кукленок напоминал ему Мальчика с пальчик из сказки. Интересно, что скажет оловянный солдатик? Бедняжка, он по сравнению с кукленком все равно что нищий. Бобеш призадумался, какую из Боженкиных кукол выбрать Мальчику с пальчик в невесты. Ведь у нее все куклы такие большие. «Нет, — подумал Бобеш, — лучше уж попросить дедушку — пусть он сделает для Мальчика с пальчик маленькую куколку». На это, понятно, дедушке потребуются краски. Сейчас он их и купит. Кстати, вот и лавка, а напротив нее дом лесничего. Высоко на фасаде красовались огромные оленьи рога.

Бобеш полюбовался рогами, но недолго. От монетки горела рука, и ему хотелось поскорее заполучить краски.

За окном лавки была выставлена всякая всячина. Колбасы на веревочках, расписные кружки, какие-то диковинные инструменты, блюдо с рисом и рядом каравай хлеба, белые булочки, рогалики, много разных пакетов с надписями. Но красок нет и нет, хоть все глаза прогляди. Бобеш почувствовал что-то вроде голода. И чем дольше смотрел он на рогалики и колбасы, тем больше убеждался, что хочет есть — ну просто терпения не было!

Бобеш поднялся на крылечко и потянулся к дверной ручке. Порадовался, что может достать ее. Ручка была ниже, чем у них дома или у Боженки. Бобеш открыл дверь и немножко испугался, потому что над его головой зазвонил звонок. Бобешу вдруг отчего-то стало жарко; он уже не знал, как и что сказать, когда придет лавочник. Пока в лавке никого не было. Через минуту появился и сам хозяин.

— А, покупатель пожаловал! — сказал лавочник. — Что желаешь, Франтик?

— Я Бобеш, — поправил лавочника Бобеш, досадуя, что каждый встречный почему-то называет его Франтиком.

— Так ты, значит, Бобеш? Положим, по мне, ты скорее Заморыш. Ишь, какой невзрачный! Ну, так чего бы ты хотел?

— Мне… мне бы хотелось рогалик. У меня вот пять крейцаров… Хорошо бы и колбасы тоже.

— Гм, за пять крейцаров ты хочешь и колбасы и рогалик… Кому ты это, Бобеш, покупаешь?

Бобеш был озадачен. Зачем лавочник спрашивает, кому он покупает? Разве нельзя купить колбасы и рогалик для себя? Впрочем, он сам всегда считал, что сосиски и колбасу едят только взрослые, а детям приходится дожидаться, пока от больших перепадет кусочек. Рогалики — другое дело; рогалики и для детей тоже — на этот счет он не сомневался.

— Я один раз ехал на коне и встретил крестного. Он мне дал пять крейцаров за то, что я не боялся ехать верхом. На том коне ехал кучер старосты Франта, он нас подсадил к себе и держал. Мы от пруда, знаете, как далеко — до самой усадьбы ехали!