Так поступают в свете - Уильям Конгрив

Уитвуд. Я знаю даму, которая так обожает болтать, что просто не дает эху вмешаться. Она беспрестанно трещит языком — видно, эху придется ждать ее смерти, чтоб повторить ее последнее слово.

Милламент. Ну, это выдумки! Не пора ли нам покинуть мужчин, кузина Фейнелл?

Мирабелл (тихо миссис Фейнелл). Уведите Уитвуда.

Миссис Фейнелл. Сейчас. Мне нужно что-то сказать вам, мистер Уитвуд. (Уходит с Уитвудом.)

Мирабелл. Я тоже хочу попросить вас уделить мне несколько минут. Вчера вы жестоко отказали мне в этом, хотя знали, что я пришел сообщить вам нечто, касающееся моих чувств.

Милламент. Вы же видели, я была занята.

Мирабелл. Жестокая! У вас же хватило досуга развлекать стадо баранов. Они таскаются к вам от полного безделья и при вашем потворстве убивают время, от которого не ведают как избавиться. Что вы находите в их обществе? Они не могут испытывать перед вами восхищения: просто на это не способны. Если же они его испытывают, это для вас унизительно: не много чести понравиться дураку.

Милламент. А мне это приятно. К тому же беседа с дураком полезна для здоровья.

Мирабелл. Вот это новость! Что может быть вреднее для человека, чем общение с дураками?

Милламент. Ипохондрия. Дураки от нее и помогают, правда, похуже асафетиды[38].

Мирабелл. Так у вас сейчас курс леченья?

Милламент. Слушайте, Мирабелл, если вы не прекратите свои наскоки, я обижусь. Пожалуй, после всего этого мне лучше от вас отказаться: мы не поладим.

Мирабелл. Касательно медицины — возможно.

Милламент. Впрочем, по всей вероятности, нам грозит одна болезнь: нас будет тошнить друг от друга. Я не потерплю, чтоб меня наставляли или отчитывали: что может быть скучнее постоянных советов и утомительней нудных увещеваний! Я этого не выношу. Не хочу я вас, Мирабелл, — вот вам моя воля. Так что ступайте! Ха-ха-ха! Интересно, что бы вы отдали, лишь бы справиться с любовью ко мне?!

Мирабелл. О, я многое б отдал, только бы вы не знали, что мне не под силу с ней справиться.

Милламент. Да перестаньте вы так мрачно глядеть, прошу вас. Ну, что вы хотите мне сказать?

Мирабелл. Да пожалуй, лишь то, что искренностью и прямодушием так же трудно завоевать женщину, как остроумием дружбу, а честностью — богатство.

Милламент. Все поучения, Мирабелл! Не надо смотреть так сурово и непреклонно, с такой мудростью во взоре — ну в точности царь Соломон с гобелена о дележе ребенка[39].

Мирабелл. Вам смешно, сударыня, но погодите, я вас сейчас заставлю быть серьезной.

Милламент. С таким-то лицом? Нет, если вы и дальше будете этак смотреть на меня, я просто не выдержу. Право же, у несчастных влюбленных в лице что-то трогательное. Ха-ха-ха! Ну не злитесь, я не буду смеяться. Ну же! Я буду унылой, как пламя ночника. Так вот, Мирабелл, если вы все же не намерены от меня отказываться, начинайте за мной ухаживать сию же минуту. А если вы предпочитаете оставаться таким скучным — я уйду. Вон, они уже пошли к выходу.

Мирабелл. Ужель в капризной смене ваших настроений не сыщется минуты…

Милламент. Выслушать про замужество Фойбл и про успех вашей затеи? Нет.

Мирабелл. Как вы об этом узнали?

Милламент. Может, мне подсказал нечистый — устраивает? А может, призналась камеристка. Вот, поломайте голову, где тут правда, а я пойду. Когда разгадаете загадку, вспомните обо мне. (Уходит вместе с Минсинг.)

Мирабелл. Но это не все… Ушла! Вспомнить о вас!.. Да о каком-нибудь смерче, пронесись он здесь, можно было б вспомнить хладнокровнее: он бы и то не так взбаламутил нас самих и все вокруг. Даже вздумай кто поселиться на ветряной мельнице, и его не ждет столько передряг, сколько предстоит человеку, доверившему свой покой женщинам. Крутятся, как флюгер, и всякий раз у них переворот в чувствах: им все едино, куда ни повернись, только бы повыкрутасничать. Сознавать это и все-таки любить, все равно, что постигать истину разумом, но по-прежнему творить глупости под влиянием инстинкта. А вот и мои голубки!

Входят Уейтвелл и Фойбл.

Что, все милуетесь? Или для вас еще не кончился Валентинов день[40]? Ты Уейтвелл, как видно, считаешь, что женился для собственного удовольствия, а вовсе не для моей выгоды.

Уейтвелл. Прошу прощения, сударь. Мы тут маленько потешились законным образом, но про дело мы помним, сэр, уж вы не сомневайтесь. Я ее наставлял, как мог. И коли она усвоит ваши наказы, как мои наставления, сударь, все обладится наилучшим манером.

Мирабелл. Желаю вам счастья, миссис Фойбл.

Фойбл. Ой, не смущайте меня, сударь! Я как подумаю, что хозяйка меня обыскалась, — душа в пятки уходит! Но ведь я спешила не знаю как, ей-богу, сударь.

Уейтвелл. Чистая правда, сударь. Кабы не я, она б, может, побыстрее управилась.

Мирабелл. Охотно верю.

Фойбл. А хозяйке я сказала, как вы велели, сударь, дескать, у меня случай повидать сэра Роуланда, вашего дядюшку. И чтоб в кармане у меня был портрет ее милости: он, как взглянет, тут же влюбится — сам не свой будет, пока не бросится к ее ногам.

Мирабелл. Что ж, Фойбл, отлично! Ты стала явно красноречивее после замужества.

Уейтвелл. Я так думаю, оно пошло ей на пользу.

Фойбл. Видались вы с миссис Милламент, сударь?

Мирабелл. Как же, видался.

Фойбл. Я, сударь, ей все сказала — боялась, вам случай не представится: уж больно много было давеча гостей.

Мирабелл. Твое усердие вознаградится сторицей. А пока — держи… (Дает ей деньги.)

Фойбл. Рада вам служить, сударь.

Уейтвелл. Дай-ка, женушка…

Мирабелл. Ну-ну, тебе ни пенни! Старайся, Фойбл, я не останусь в долгу. Лишь бы нам выиграть это дело, а тогда будет вам и рента и домик в деревне.

Фойбл. Я, сударь, в вашей щедрости не сомневаюсь — вы-то не сомневайтесь в успехе. Коли нет у вас других приказаний, сударь, я пошла. Чует мое сердце, что хозяйка моя все у туалетного столика сидит, без меня не оденется. (Смотрит за кулисы.) Ой батюшки, да никак там миссис Марвуд идет вишь, маску надела. Стоит ей заприметить меня с вами, уж она доложит моей хозяйке. Надо бежать домой — опередить ее. Рада вам служить, сударь. Будь здоров, Уейтвелл. (Уходит.)

Уейтвелл. Сэр Роуланд, с вашего позволения. Девчонка так разнахалилась от своей удачи — прямо как шальная стала.

Мирабелл. Вот что, сударь, попробуйте забыть, кто вы есть, и превратиться в сэра Роуланда.

Уейтвелл. Да мне, сударь, вовек не очухаться от нынешних дел. Меня женили, произвели в рыцари, стали мне прислуживать, и все в один день! Тут недолго и рехнуться. Попробуй-ка теперь свести знакомство со своим прежним "я" и после этаких-то превращений снова стать Уейтвеллом. Нет, мне уж не быть прежним Уейтвеллом! Мне теперь должно блюсти свою выгоду — я человек женатый и больше сам себе не хозяин.

Вот в чем беда, вот отчего я золЧто, потеряв себя, жену обрел.

(Уходят.)

Действие третье

Комната в доме леди Уишфорт.

Леди Уишфорт сидит за туалетным столиком; Пег ей прислуживает.

Леди Уишфорт. Господи боже мой!.. А о Фойбл все ни слуху ни духу?

Пег. Нет, сударыня, ничего не слыхать.

Леди Уишфорт. Да тут всякое терпение лопнет. До того разволнуешься, что опять станешь бледнее смерти, только и всего! Принеси мне красного-красного, слышишь, милочка? Ну того, чтоб щеки как огонь пылали. Нет, вы поглядите на эту девку — стоит и не двигается! Я же тебя просила принести красного, что же ты не несешь?! Ты что, не слышишь что ли, дурья башка?

Пег. А какого, сударыня, красного: наливки или черри-бренди?

Леди Уишфорт. Наливки!.. Ну какая идиотка, а? Нет, не наливки, тупица. Да разве тут напасешься терпения? Я у тебя просила испанской бумаги[41], дубина ты этакая, — румян, милочка. Краски, краски, краски — уразумела? А теперь эта кретинка стоит и мотает перед собой руками, как коклюшками. Сейчас-то в чем дело, чучело ты несчастное, истуканка проклятая!

Пег. Да уж больно ваша милость вскидчивы! Никак вам про краску не объяснишь, сударыня. Мисс Фойбл спрятала ее под замок и унесла с собой ключ.

Леди Уишфорт. Чтоб вам обеим околеть! Ну тогда неси бренди. (Пег уходит.) Я такая сегодня бледная и слабая — ну в точности миссис Тошнит, жена викария, что вечно ходит беременная. Эй, девушка! Девка, куда ты запропастилась?! Небось присосалась к бутылке. Ну чего столько искать бутылку?! Вот ведь наказание!